Белые хлопья простуды

А за два часа до выписки, когда девочка уже практически сидела на чемоданах, если, конечно, так можно было назвать большую спортивную сумку, раздался телефонный звонок…

Это был Марс.

7.

Уже стемнело, когда она подошла к длинной шестнадцатиэтажке. Теплым светом горели десятки окон. На последнем этаже светилось только одно, но… не то.

Не в той квартире, куда пригласил её Марс.

Резко вдохнув морозный воздух, Лика решилась и, обойдя дом, зашла в подъезд, встретивший её мраком и сыростью. На удивление чистый лифт поднял её на нужный этаж, и на табло загорелась цифра 16. Её здесь всё-таки ждали: самая первая дверь была открыта. Осторожно отодвинув её, девочка шагнула внутрь темного помещения.

— Проходи, я здесь один, — услышала она знакомый голос.

— Марс? Почему здесь темно?

— Прости, я еще не привык к свету.

Щелкнул выключатель, и она увидела, как Марс в спешке надевает черные очки.

— Свет слепит меня, — пояснил он. — Слишком привык жить во мраке. Сама понимаешь…

Лика кивнула.

— Но сейчас-то ты можешь видеть?

— Да, конечно… И я вижу, ты очень красивая.

Девочка ощутила, как её щеки покрывает предательский румянец. Ещё никто из знакомых не говорил таких слов.

— Может, чай? Черный, зеленый? — предложил он.

— Любой…

Они прошли на кухню. Лика присела на табуретку около подоконника и, опершись лбом на холодное стекло, заглянула вниз. Высота пугала и завораживала. За спиной стучал чашками Марс.

— Высоко здесь. И не страшно тебе?

— А? Не, нормально. К такому быстро привыкаешь. Вот раньше я жил на первом, и после переезда боялся к окну подойти. Теперь же вполне привык, чего не скажешь о дяде — он до сих пор ходит курить в подъезд.

— Почему?

— Ему страшно высунуться из окна, а курить прямо в квартире я не позволяю. Дым такой мерзкий…

— И он тебя слушается? — Лика меланхолично рассматривала пейзаж за окном. Ничего примечательного, обыденность места зашкаливала: в десяти метрах напротив возвышалась такая же многоэтажка, из-за неё выглядывал дворик дома в виде буквы «П», освещённый лишь тремя, но достаточно мощными фонарями. А на заднем плане, за «П» — двориком, жёлтым светом горели окна десятков домов-муравейников — длинных и высоких, собранных в неровные ряды. Внизу активно парковались или, наоборот, отъезжали машины. В общем, под окном кипела жизнь, самая обычная жизнь людей, стремящихся в своё теплое ламповое гнёздышко.

— Он не может меня не слушаться, — кружка с чаем мягко опустилась на подоконник рядом с Ликой. Она обняла её ладонями, прижала к себе, будто пытаясь согреться, и внимательно смотрела на Марса, севшего напротив.

— Почему? — девочка попробовала губами чай и поняла, что спрятать свою неловкость за процессом чаепития пока не удастся — там был кипяток.

— Он побаивается меня, — ухмыльнулся мальчик и устроился поудобнее, обхватив колено. — Ну, как-то так…

Лика боялась выглядеть навязчивой, но всё-таки спросила:

— А это-то почему?

Марс внимательно просверлил ей глазами — девочка почувствовала его тяжёлый взгляд даже сквозь чёрные стёкла. С минуту он изучал её, и после заключил:

— Я знаю, в тебе нет зла. Ты относишься ко мне по-особенному… Искренне, что ли. Мне кажется, да что кажется, я уверен — ты очень добрый человек, раз ничего не чувствуешь из того, что хочешь узнать. Именно поэтому я уточню — оно тебе надо? Это может перевернуть твою жизнь.

Лика коротко кивнула, а по спине пробежали мурашки.

Она ещё не догадывалась, насколько прав Марс.

8.

Снег мягко хрустел под ногами, парил в жёлтом свете фонарей, ложился на плечи и иногда попадал на лицо. По этой дороге машины проезжали редко, так что тропинку протаптывать пришлось самим, увязая в ещё тонком, но уже ощутимом слое снега.

— Белые хлопья простуды… — задумчиво сказал Марс, приподняв голову, и чуть замедлил шаг. Изо рта вместе со словами выходил прозрачный пар, оседая каплями на тёмных очках, а по волосам рассыпались снежинки. Глядя на это, Лика ещё глубже натянула шапку.

— Да, от этого холода её недолго подхватить.

В ответ Марс еле заметно улыбнулся, не прекратив смотреть на медленный танец снега. С минуту они брели молча, пока он не спросил:

— Родителям позвонила?

— Что? А… Да, я сказала, что буду ночевать у соседки.

— Тебя не проверят?

— Нет, бабушка привыкла. Она сидит только с братьями, а обо мне особо не заботится. Ты точно сегодня один?

— Дядя в ночную смену, поэтому не волнуйся.

— Идти ещё долго?

— Не очень. Устала?

— Не в этом дело… Место здесь нехорошее. Бабушка говорила, здесь люди пропадали, и если узнает, что я здесь — мне не жить.