Тьма (Город #0)

Как это зачастую бывает во снах, Пётр Алексеевич не мог объяснить это словами, но очень остро чувствовал то, что всё сказанное очень важно, но как бы он не силился расслышать хоть что-нибудь из того, что говорит ему профессор, он так ничего и не смог разобрать.

Пытаясь расслышать ещё хотя бы одно слово, Петр, дрожа, выполз из своего угла и приблизился к Девятову, но именно в это мгновение профессор замолчал, и застыл холодным бездушным изваянием, а затем с жутким надсадным воплем бросился на Петра…

Едва сдержав вопль, Пётр Алексеевич проснулся.

Кто-то настойчиво стучал в дверь кабинета.

Похоже, что именно этот стук о дерево, в его жутком сне, сознание, перегруженное недавними испытаниями, приняло за чудовищный грохот сердца.

— Войдите, — осипшим до неузнаваемости голосом, пригласил в кабинет неизвестного визитёра Пётр Алексеевич, пытаясь отойти от жуткого наваждения.

В кабинет заглянула медсестра Вера Яковлевна — молодая, но весьма способная девушка.

— А, Верочка, проходи, проходи. — Тут же вспомнив о Девятове, не из сна, а о реальном, лежавшем сейчас в отдельной палате, Пётр поинтересовался, — Как там профессор?

— Всё по-прежнему. В сознание пока не приходил. Жизненные показатели стабильные.

— С чем же вы ко мне пожаловали?

— Пётр Алексеевич, вот все анализы профессора Девятова, — Вера протянула папку с кипой всевозможных результатов.

В первое мгновение Пётр Алексеевич пребывал в недоумении оттого, что анализы появились у него так скоро, и лишь бросив растерянный взгляд за окно, внезапно понял, в чём дело — за окном уже стемнело, и, похоже, давно. Получалось, что он провёл в своём тяжелом забытьи не один час.

Взяв папку из рук Веры, он, испытывая неловкость оттого, что задержал её на работе столь долго, поблагодарил её и поинтересовался, не нужно ли вызвать такси, для того, чтобы отвезти её домой.

Вера Яковлевна отказалась, сказав, что возле института её уже битый час ожидает муж.

Ещё раз поблагодарив её за проделанную работу, Пётр Алексеевич попрощался с Верой, проводив её до дверей кабинета, а после вновь вернулся за стол и распахнул папку.

А из головы всё никак не уходил приснившийся ему жуткий кошмар…

Всё ёще находясь под впечатлением недавнего сновидения, Пётр Алексеевич рассеянно перебирал доставленные ему бумаги, но чем больше он вчитывался в этот отчёт, тем сильнее вытягивалось его лицо. А спустя несколько мгновений он и вовсе забыл о кошмаре.

Его глаза лихорадочно прыгали со строчки на строчку, но не могли обрести желанного покоя.

Сколько бы он ни вчитывался в данные результатов, сколько бы не выискивал нужной строчки, одного он так и не сумел найти — во всех этих документах не было ни единого упоминания о том, что человек, лежащий сейчас в палате реанимации, уверявший его в том, что ему остались считанные часы, болен раком!

Тело его покрылось холодной испариной, его дрожащие губы беззвучно зашептали:

— Зачем… зачем он это сделал? Почему он так поступил со мной? Неужели вся его история по рак — просто обман…

Потрясённый открывшейся ему правдой Пётр Алексеевич отказался от мысли ехать домой — всё равно сегодняшней ночью ему не удастся сомкнуть глаз, да и вопросы, относительно его беспокойства, которые, несомненно, может задать ему супруга Валентина, являющаяся весьма проницательной женщиной, отнюдь не способствовали пошатнувшемуся душевному равновесию.

Полностью погрузившись в свои тяжёлые раздумья, он просидел за столом до самого рассвета.

— Ну конечно, — в отчаянии размышлял Пётр Алексеевич, — он знал, что я как мальчишка поведусь на эту чудовищную историю с раком — он всё рассчитал верно! Я просто не мог не клюнуть на это последнее волеизъявление «умирающего». Обезумевший от бесконечного одиночества старик решил таким экзотическим образом покончить с собой, бессовестно подтолкнув на преступление и меня!

Теперь он не мог думать обо всём этом без злости. И чем дальше он об этом размышлял, тем труднее ему было себя контролировать.

— Ну что ж, старый лгун, если ты надеялся слинять отсюда таким образом, то хочу тебя разочаровать — ничего у тебя не получится!

Однако на следующий день поговорить с профессором по-мужски Петру Алексеевичу не удалось, потому Девятов так и не пришёл в сознание.

И вновь Пётр Алексеевич провёл ещё одну бессонную ночь рядом с бесчувственным телом профессора, так и не дождавшись, когда же тот придёт в себя.

К исходу второго дня стал очевидным тот факт, что что-то пошло не так.

Была ли это индивидуальная непереносимость препарата? Или же это был закономерный эффект производимый экспериментальным препаратом на человека? Но ведь эксперименты на животных показали, что это средство действовало без каких-либо побочных эффектов в ста процентах случаев.