Испытатель

Думаю, лён не слишком будет противоречить лаку.

Для исполнения замысла я поставил будильник ровно на четыре утра и встал по звонку с совершенно ясной головой. Голова должна быть ясной. Чистой — не обязательно, но ясной — да. Я кинул в рюкзак запечатанную банку клубничного варенья, топорик и моток толстой проволоки, после чего аккуратным бантом в три лепестка завязал шнурки на новеньких ботинках. Я, вообще, мастак на всевозможные узлы. Транспорт ещё не ходил, поэтому пришлось сесть на велосипед. У меня нет своего велосипеда, но вскрыть колясочную в подъезде — плёвое дело. Удивляюсь, как соседи спят спокойно, не подозревая, что их велики, самокаты и коляски доступны каждому, у кого хоть как-то шевелятся руки. Выбрав красный велосипед, я покатил в Сосновку. В чудесный парк, где найдётся всё — и добрая берёза с крепкими сучьями, и топкая трясинка, и детские аттракционы.

Карусельки и паровозики в обожаемой моей Сосновке предназначались для совсем крошечной малышни. Аттракционы располагались в сотне метрах от кладбища военных лётчиков и, кажется, были древнее этого кладбища. К захоронению в день Победы и день снятия блокады торжественно двигались процессии с цветами, дети, кружившиеся на каруселях, с приоткрытыми ртами смотрели на непонятные толпы с багровыми гвоздичками в руках и забывали, зачем их усадили на лошадок. Я думаю, душам лётчиков, сбитых в небе над городом, приятно было наблюдать с высот вечного покоя за удивлёнными ребятишками.

На улицах уже начинало светать, но под кронами могучих лип и вязов, высаженных по периметру кладбища, разливалась полупрозрачная темнота. Я перемахнул через ограду, а там без особого труда сковырнул замок на будке управления.