Скульптор

В глаза сразу бросался огромный дубовый стол и два кресла по разные стороны стола. Одно из них было обито бархатом, другое же кресло, кожей.

— Садись Максим, — сказал он, указывая на стул обитый бархатом. Я сел, незнакомец же, умостился на кожаном кресле, напротив меня. Он посмотрел мне в глаза. До смешного круглое лицо подчеркивали слегка нелепые черты лица. Глубокие темно-карие глаза, смотрели на меня из под фетровой шляпы.

— Ты знаешь, что это за место, Максим? — начал незнакомец, ровным и спокойным голосом.

— Очевидно, я сплю, — ухмыльнулся я и закинул ногу за ногу. Незнакомец ни как не отреагировал на мой своевольный жест.

— Ну что ж, можно сказать и так. Ты помнишь свою прошлую жизнь, Максим?

— Да, в полнее. У меня прошла выставка. Не слишком удачная, но все таки.

— Замечательно, тогда все что будет, происходит далее, для тебя будет приятным сюрпризом, — сказал незнакомец, вежливо улыбнувшись.

— Да, приятные сюрпризы мне не помешают. Кто ты вообще такой?

— Ах да, я совсем забыл о манерах. Таламус мое имя. — Сказал мужчина, слегка приподняв шляпу. — Хозяин кошмара Таламус.

— Какого такого кошмара? Ты как я погляжу, совсем с катушек съехал. Да?

— Ммм… Всему свое время, Малыш, всему свое Время.

— Да ты кого малышом назвал, хмырь!? Говори где я. — Сказав, я резко подался вперед через стол.

Таламус поднес свою руку к виску и щелкнул пальцам. Щелк… и эхо этого щелчка пошатнуло саму ткань реальности. Я куда-то летел, вокруг вновь была тьма. Снова вернулось тяжелое ощущение в глотке и по-прежнему хотелось пить. Пить и снова пить, хотелось так, как никогда до этого.

Я очнулся на больничной койке, опутанный проводами датчиков. В нос был вставлен пластиковый шланг, идущий в глотку. Мерзкая машина, казалось, душила меня, царапая трахею. Я вынул его из себя, попутно едва не сблевав на кафельный пол.

— Сестра, сестра! — завопил я.

— Здесь есть кто-нибудь? — где-то в коридоре послышались легкие шаги, они быстро приближались к моей двери. И уже через несколько мгновений передо мной стояла милая девушка, с потрясающей фигурой, а халат на ней был белее снега.

— О, очнулись.

— Да, симпатяга, что со мной?

— Не могу пока сказать наверняка. Вас привезли на скорой. Со спазмом, кажется.

— Когда меня выпишут?

— Боюсь, вам придется полежать у нас несколько дней. Пока не придут результаты анализов.

— Нет, милаха. Так не пойдет. Мне надо работать, или ты не знаешь кто я?!

— Ничего не могу поделать. Таковы правила, вашим лечением занимается врач, к нему и обращайтесь.

— Паскудные правила, красотуля, — сказал я, изобразив на своей физиономии самую очаровательную улыбку.

— Вам что-нибудь принести? — девушка кокетливо улыбнулась и пустила в меня пулю, своими милыми зелеными глазками.

— Да… Воды, я очень хочу пить. — Медсестра удалилась, а я остался один и принялся разглядывать потолок, пытаясь разгадать тайный смысл потолочных узоров, которые наверняка были одарены им, каким-нибудь таджикским мастером. Что это за запах? Приятный, терпкий и слегка сладкий. Комната наполнилась пьянящим ароматом из-за угла моего поля зрения, раздался уже хорошо знакомый голос.

— Как вам палата, Максим? По-моему очень комфортно. В таких местах, бесспорно, ставили на ноги самых достойных джентльменов, — я вскрикнул и едва не свалился с койки от неожиданности.

— Твою ж мать, что ты здесь делаешь? — сказал я, едва не поперхнувшись собственной слюной.

— Максим, не стоит так переживать. Я всегда был здесь, — он затянулся сигарой, той сигарой, что прикурил еще в моем сне. Выпустив клубы сизого дыма, и сел на край койки, у ног. Мое тело будто окунули в ледяную воду. Тело не слушалось, какое я бы не прикладывал усилие. Раскаленный свинец наполнил каждую мышцу, а потом застыл, придавая моему телу, причудливую позу, одной из моих скульптур.

— Не нервничай, малыш, насладись каждым мгновением, ведь жизнь прекрасна, помни об этом, — мужчина посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Его чертова морда тут же исказилась. Нет, не в ухмылке, его лицо… Лицо полностью изменилось. Если раньше на меня смотрел забавный мужичек средних лет, с круглым лицом и задорными карими глазами, то теперь же, его лицо вытянулось, глаза стали голубыми и проступил массивный волевой подбородок.

— Так я тебе не кажусь таким забавным как раньше?

— Уйди от меня, уйди, богом заклинаю тебя, сгинь, — я заорал что есть мочи, но родился лишь сдавленный хрип, зарождающийся где-то в глубине груди. Меня начало трясти, так сильно, что ножки кровати застучала по полу. Прибежала молоденькая медсестра. Мир снова начал развеиваться как страшный сон, после пробуждения. Я отключался. И через одно долгое мгновение, которое надо мной нависала морда Таламуса, я впал в забытье.