Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19192
Я заикнулся, было, о том, что хорошо бы для лепки голов пригласить гончаров, но Янмин накричал на меня и сказал, что ни один человек не подойдет теперь к нашей армии до тех пор, пока она не будет готова окончательно. Что ж, значит, будем лепить головы сами — боюсь только, что это благородное дело займет чертову пропасть времени, но, с другой стороны, куда нам спешить теперь, когда мертвые головы, наконец, закопаны и даже трупный запах, стойко реявший вокруг нас еще несколько следующих дней, наконец, рассеялся?
И, удивительное дело, сразу после того, как он рассеялся, меня стали одолевать корыстные мысли, с которыми я ничего не могу поделать: мысль ведь не собака, чтоб пнуть ее ногой и прогнать прочь. Я начал постоянно думать о вещах, кощунственных для монаха: о награде, деньгах, о том, что перепадет лично мне за мое участие в этом нелегком деле. Янмин вот получил должность хранителя армии — и теперь, вероятно, будет купаться в деньгах, Пан Дин… ну, Пан Дин молод, у него все впереди, да и Шихуанди явно благоволит к нему — во время своего последнего приезда сюда Повелитель ни с кем не разговаривал столько, сколько с этим талантливым мальчиком, даже с Янмином — а снискать в таком юном возрасте расположение Императора — это, знаете ли, не шутка… Говорят, даже гончары, лепившие фигуры, получили по огромному слитку золота… А я? После того, как все закончится, мне придется возвращаться в монастырь, где, откровенно говоря, после неудачи с костями отшельников делать больше нечего.
Что же я хочу? Денег, золота? Все это, конечно, не помешало бы, но жизнь так быстротечна, а я и без того не беден — и вряд ли успею истратить даже то, что имею сейчас. Вот если бы… Я не помню, в какой момент мне пришла в голову счастливая мысль — обратиться за помощью к Янмину — но мысль эта прочно овладела моим сознанием. А что здесь, собственно, такого? Я же изрядно помог им всем — и Янмину в том числе. Да и что ему стоит разок-другой наведаться в монастырь и попытаться разговорить мертвых отшельников? Если уж на то пошло, я могу и заплатить за услугу, хотя, мне кажется, он мог бы помочь и даром: я ведь не брал денег за работу с армией. Иногда сознание приказывает мне: приди в себя! Янмин не станет для тебя ничего делать! Но я в ответ приказываю ему (то есть — сознанию) заткнуться и ищу подходящий случай для разговора с Янмином. Но его не находится, а тут еще целый день эта ужасная работа с реестрами…
Поговорил, наконец, откровенно с Пан Дином — бедный мальчик, он в полном смятении!
Почему-то считает себя убийцей (это из-за армии!) и жалуется на тяжелые предчувствия — все это можно объяснить тем напряженным трудом, что выпал на нашу долю. Ничего, лепить из глины все-таки легче, чем обмазывать глиной мертвые головы — так что Пан Дин еще успеет соскучиться без острых ощущений…
Наш Ю Лун вчера ночью отчудил такое, что, право, стыдно и смешно вспомнить — оказывается, он тоже все эти дни думал о награде. Бедняга, как видно, тронулся умом и решил наградить себя сам. Было так: примерно около полуночи меня разбудил один из наших новеньких и потащил на улицу, в тот конец поля, где мы закопали головы. Оказывается, он поздно возвращался из хранилища и заметил Ю Луна, который, крадучись, тащился вдоль забора. Паренек, было, подумал, что маг собрался удрать и решил проследить за ним. И каково же было удивление новичка (а, может, он и не новичок — просто работал в другой мастерской — нам запрещено обсуждать такие вопросы друг с другом), когда он увидел, как Ю Лун быстро, точно заправский «земляной червь», выкопал голову, очертил круг и стал чего-то шептать над ней. Услышав это, я тут же подумал, что несчастный Ю Лун, по всей вероятности, сошел с ума, и поспешил за разбудившим меня.
Когда мы подбежали к месту происшествия, то увидели при ярком свете месяца, как маг завывающим голосом несет какую-то чушь, вроде того « деньги, где спрятаны деньги?» или «если не скажешь — то оживешь с членом дикобраза», ну и все прочее в таком же роде. У его ног я с трудом разглядел какой-то небольшой, бесформенный предмет, в котором, присмотревшись, с трудом узнал разложившуюся человеческую голову. Мне стало нехорошо. «Что будем делать?» — шепотом спросил мой коллега. Мои губы сами по себе промычали в ответ нечто неопределенное. По правде говоря, и я, и парень, лежащий сейчас рядом со мной в жесткой густой траве, прекрасно знали, что мы должны делать — как можно скорее поставить в известность начальника, а именно — Янмина. Но нам обоим, кажется, одинаково не хотелось сейчас поступать правильно: кто знает, что решит сотворить с бедным умалишенным Янмин? Поэтому мы, не сговариваясь, неслышно поднялись и двинулись к Ю Луну: я — впереди, молодой коллега — чуточку поодаль. Странное дело, Ю Лун заметил нас только тогда, когда мы подошли вплотную и схватили его за руки. Я обратился к несчастному, пытаясь говорить как можно более спокойно и внушительно:
«Успокойтесь, Ю Лун!
И, удивительное дело, сразу после того, как он рассеялся, меня стали одолевать корыстные мысли, с которыми я ничего не могу поделать: мысль ведь не собака, чтоб пнуть ее ногой и прогнать прочь. Я начал постоянно думать о вещах, кощунственных для монаха: о награде, деньгах, о том, что перепадет лично мне за мое участие в этом нелегком деле. Янмин вот получил должность хранителя армии — и теперь, вероятно, будет купаться в деньгах, Пан Дин… ну, Пан Дин молод, у него все впереди, да и Шихуанди явно благоволит к нему — во время своего последнего приезда сюда Повелитель ни с кем не разговаривал столько, сколько с этим талантливым мальчиком, даже с Янмином — а снискать в таком юном возрасте расположение Императора — это, знаете ли, не шутка… Говорят, даже гончары, лепившие фигуры, получили по огромному слитку золота… А я? После того, как все закончится, мне придется возвращаться в монастырь, где, откровенно говоря, после неудачи с костями отшельников делать больше нечего.
Что же я хочу? Денег, золота? Все это, конечно, не помешало бы, но жизнь так быстротечна, а я и без того не беден — и вряд ли успею истратить даже то, что имею сейчас. Вот если бы… Я не помню, в какой момент мне пришла в голову счастливая мысль — обратиться за помощью к Янмину — но мысль эта прочно овладела моим сознанием. А что здесь, собственно, такого? Я же изрядно помог им всем — и Янмину в том числе. Да и что ему стоит разок-другой наведаться в монастырь и попытаться разговорить мертвых отшельников? Если уж на то пошло, я могу и заплатить за услугу, хотя, мне кажется, он мог бы помочь и даром: я ведь не брал денег за работу с армией. Иногда сознание приказывает мне: приди в себя! Янмин не станет для тебя ничего делать! Но я в ответ приказываю ему (то есть — сознанию) заткнуться и ищу подходящий случай для разговора с Янмином. Но его не находится, а тут еще целый день эта ужасная работа с реестрами…
Поговорил, наконец, откровенно с Пан Дином — бедный мальчик, он в полном смятении!
Почему-то считает себя убийцей (это из-за армии!) и жалуется на тяжелые предчувствия — все это можно объяснить тем напряженным трудом, что выпал на нашу долю. Ничего, лепить из глины все-таки легче, чем обмазывать глиной мертвые головы — так что Пан Дин еще успеет соскучиться без острых ощущений…
Наш Ю Лун вчера ночью отчудил такое, что, право, стыдно и смешно вспомнить — оказывается, он тоже все эти дни думал о награде. Бедняга, как видно, тронулся умом и решил наградить себя сам. Было так: примерно около полуночи меня разбудил один из наших новеньких и потащил на улицу, в тот конец поля, где мы закопали головы. Оказывается, он поздно возвращался из хранилища и заметил Ю Луна, который, крадучись, тащился вдоль забора. Паренек, было, подумал, что маг собрался удрать и решил проследить за ним. И каково же было удивление новичка (а, может, он и не новичок — просто работал в другой мастерской — нам запрещено обсуждать такие вопросы друг с другом), когда он увидел, как Ю Лун быстро, точно заправский «земляной червь», выкопал голову, очертил круг и стал чего-то шептать над ней. Услышав это, я тут же подумал, что несчастный Ю Лун, по всей вероятности, сошел с ума, и поспешил за разбудившим меня.
Когда мы подбежали к месту происшествия, то увидели при ярком свете месяца, как маг завывающим голосом несет какую-то чушь, вроде того « деньги, где спрятаны деньги?» или «если не скажешь — то оживешь с членом дикобраза», ну и все прочее в таком же роде. У его ног я с трудом разглядел какой-то небольшой, бесформенный предмет, в котором, присмотревшись, с трудом узнал разложившуюся человеческую голову. Мне стало нехорошо. «Что будем делать?» — шепотом спросил мой коллега. Мои губы сами по себе промычали в ответ нечто неопределенное. По правде говоря, и я, и парень, лежащий сейчас рядом со мной в жесткой густой траве, прекрасно знали, что мы должны делать — как можно скорее поставить в известность начальника, а именно — Янмина. Но нам обоим, кажется, одинаково не хотелось сейчас поступать правильно: кто знает, что решит сотворить с бедным умалишенным Янмин? Поэтому мы, не сговариваясь, неслышно поднялись и двинулись к Ю Луну: я — впереди, молодой коллега — чуточку поодаль. Странное дело, Ю Лун заметил нас только тогда, когда мы подошли вплотную и схватили его за руки. Я обратился к несчастному, пытаясь говорить как можно более спокойно и внушительно:
«Успокойтесь, Ю Лун!
Страница
104 из 113
104 из 113
