Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19092
Будет вам будущее, только платите деньги» — было написано на его брезгливом, одуловатом лице, когда он садился в присланный за ним экипаж. Янмин рано стал догадываться, что отец безнадежно скуп.
Каждый раз по возвращении из поездки он запирался в своей комнате и пересчитывал полученные деньги. Дом ходил на цыпочках и прислушивался. Из отцовской комнаты доносились то глухо выкрикиваемые ругательства, то довольное урчание. «Кинули собаке кость — она и радуется»… — едва слышно бормотала мать Янмина, сухая, с острыми, выступающими вперед ключицами и постоянно шелушащимися губами. Сын считал мать старухой и стеснялся, когда она выходила на улицу звать его. Он видел, что отец не замечает ее, точно эта старая женщина, когда-то давно родившая ему сына, превратилась в ненужную вещь — в какую-нибудь грубо вырезанную из дерева статуэтку или вытершуюся ценовку на стене. Она слушала сытое урчание мужа над деньгами — и злилась, злилась. Янмин знал: каждый раз, когда ей удается заполучить мелкую монету, она плетется на базар и просит нацедить в потемневшую деревянную кружку самого дешевого кислого вина. Утром обыкновенно приходил ростовщик.
Дверь комнаты снова наглухо запиралась. Ростовщик выходил обычно с красным лицом и укоризненно качал головой. Отец неторопливо шел за ним и довольно потирал большие руки с коричневыми полосками земли под ногтями. Он прекрасно знал, что является выгодным клиентом, и никогда не шел на уступки. Почему этот обрюзгший человек с широким волевым ртом считался лучшим «земельным мастером» во всей провинции — знали, вероятно, только небесные силы. Его пророчества часто сбывались.
На него была мода, как на покрой парадного халата или сорт редких глициний в саду. Эта неприступная раздраженная душа пылала, тем не менее, страстью к единственной вещи на свете. Вещью этой была земля. Никто лучше него не смог бы найти счастливое место для могилы — так считали в Шэньси и в соседних провинциях; не желая в душе предсказывать будущее живым, он неподражаемо предсказывал его мертвым. Для этого знаменитому «земляному червю» требовалось лишь взглянуть на место последнего упокоения. «Добрые духи будут хранить в этом месте вечный сон твоего отца, о юноша» — проникновенно говорил он, и собравшиеся проливали слезы радостного умиления. С теми, кто явно не интересовался мнением духов, он говорил обычно сухо и деловито. За века могил накопилось столько, что нельзя было поглубже ковырнуть лопатой: того и гляди, наткнешься на человеческие кости.
В Китае нет, как известно, более верного способа заслужить казнь, чем нарушить покой мертвых. Янмин наблюдал однажды, переполняясь ужасом и отвращением к происходящему, как избивали палками соседского мальчика: несчастный ставил ловушки на кротов в собственном саду и наткнулся на неизвестную могилу. Отец чуял старые могилы — так волки в маньчжурских степях чуют добычу: придя на указанное место, он останавливался точно вкопанный, поднимал голову и долго втягивал носом воздух. Он разбирался в могилах, как мудрецы разбираются в людях: едва взглянув на поверхность земли, мог сказать, сколько лет захоронению, мог назвать причину, по которой человек перешел в мир мертвых, умел определить даже, есть ли в могильной земле хоть мельчайшие частицы костей или остались лишь небольшие пустоты. В последнем случае можно было спокойно хоронить на выбранное место нового покойника, ибо никому будет не под силу назвать это нарушением покоя мертвых.
В часы досуга он сидел в плетеном кресле и крутил в руках магический шар — с виду совсем обычный, ничем не примечательный гипсовый кругляш с неровной поверхностью. Иногда он доставал из-за пояса полосатый мешочек и высыпал на стол горсть земли. Это означало, что прежние ритуалы гадания наскучили клиентам и нужно придумать что-нибудь свежее — так считал Янмин. О том, что же отец придумал в очередной раз, Янмин обычно узнавал из городских слухов, торча с мальчишками на базаре. Слухи эти были нелепыми и бесконечными, они намертво прилипали к телу, точно оторванное крыло бабочки…
Янмин точно знал, что ни за что, даже под пыткой, не станет гадальщиком. Как можно всю жизнь делать то, во что не веришь сам? Он был молод тогда, слишком молод и самонадеян. При мысли же о том, что нужно будет выучиться определять счастливые места для могил, нервного болезненного подростка передергивало от ужаса. Злые духи, не получив во власть тело, непременно отомстят «земляному червю» — он много раз слышал подобные истории и не боялся за отца лишь потому, что отец умел изгонять из земли злых духов — так он сам говорил своим клиентам. Однажды вечером отец вызвал Янмина к себе. В правой руке он держал небольшую глиняную кружку.
Каждый раз по возвращении из поездки он запирался в своей комнате и пересчитывал полученные деньги. Дом ходил на цыпочках и прислушивался. Из отцовской комнаты доносились то глухо выкрикиваемые ругательства, то довольное урчание. «Кинули собаке кость — она и радуется»… — едва слышно бормотала мать Янмина, сухая, с острыми, выступающими вперед ключицами и постоянно шелушащимися губами. Сын считал мать старухой и стеснялся, когда она выходила на улицу звать его. Он видел, что отец не замечает ее, точно эта старая женщина, когда-то давно родившая ему сына, превратилась в ненужную вещь — в какую-нибудь грубо вырезанную из дерева статуэтку или вытершуюся ценовку на стене. Она слушала сытое урчание мужа над деньгами — и злилась, злилась. Янмин знал: каждый раз, когда ей удается заполучить мелкую монету, она плетется на базар и просит нацедить в потемневшую деревянную кружку самого дешевого кислого вина. Утром обыкновенно приходил ростовщик.
Дверь комнаты снова наглухо запиралась. Ростовщик выходил обычно с красным лицом и укоризненно качал головой. Отец неторопливо шел за ним и довольно потирал большие руки с коричневыми полосками земли под ногтями. Он прекрасно знал, что является выгодным клиентом, и никогда не шел на уступки. Почему этот обрюзгший человек с широким волевым ртом считался лучшим «земельным мастером» во всей провинции — знали, вероятно, только небесные силы. Его пророчества часто сбывались.
На него была мода, как на покрой парадного халата или сорт редких глициний в саду. Эта неприступная раздраженная душа пылала, тем не менее, страстью к единственной вещи на свете. Вещью этой была земля. Никто лучше него не смог бы найти счастливое место для могилы — так считали в Шэньси и в соседних провинциях; не желая в душе предсказывать будущее живым, он неподражаемо предсказывал его мертвым. Для этого знаменитому «земляному червю» требовалось лишь взглянуть на место последнего упокоения. «Добрые духи будут хранить в этом месте вечный сон твоего отца, о юноша» — проникновенно говорил он, и собравшиеся проливали слезы радостного умиления. С теми, кто явно не интересовался мнением духов, он говорил обычно сухо и деловито. За века могил накопилось столько, что нельзя было поглубже ковырнуть лопатой: того и гляди, наткнешься на человеческие кости.
В Китае нет, как известно, более верного способа заслужить казнь, чем нарушить покой мертвых. Янмин наблюдал однажды, переполняясь ужасом и отвращением к происходящему, как избивали палками соседского мальчика: несчастный ставил ловушки на кротов в собственном саду и наткнулся на неизвестную могилу. Отец чуял старые могилы — так волки в маньчжурских степях чуют добычу: придя на указанное место, он останавливался точно вкопанный, поднимал голову и долго втягивал носом воздух. Он разбирался в могилах, как мудрецы разбираются в людях: едва взглянув на поверхность земли, мог сказать, сколько лет захоронению, мог назвать причину, по которой человек перешел в мир мертвых, умел определить даже, есть ли в могильной земле хоть мельчайшие частицы костей или остались лишь небольшие пустоты. В последнем случае можно было спокойно хоронить на выбранное место нового покойника, ибо никому будет не под силу назвать это нарушением покоя мертвых.
В часы досуга он сидел в плетеном кресле и крутил в руках магический шар — с виду совсем обычный, ничем не примечательный гипсовый кругляш с неровной поверхностью. Иногда он доставал из-за пояса полосатый мешочек и высыпал на стол горсть земли. Это означало, что прежние ритуалы гадания наскучили клиентам и нужно придумать что-нибудь свежее — так считал Янмин. О том, что же отец придумал в очередной раз, Янмин обычно узнавал из городских слухов, торча с мальчишками на базаре. Слухи эти были нелепыми и бесконечными, они намертво прилипали к телу, точно оторванное крыло бабочки…
Янмин точно знал, что ни за что, даже под пыткой, не станет гадальщиком. Как можно всю жизнь делать то, во что не веришь сам? Он был молод тогда, слишком молод и самонадеян. При мысли же о том, что нужно будет выучиться определять счастливые места для могил, нервного болезненного подростка передергивало от ужаса. Злые духи, не получив во власть тело, непременно отомстят «земляному червю» — он много раз слышал подобные истории и не боялся за отца лишь потому, что отец умел изгонять из земли злых духов — так он сам говорил своим клиентам. Однажды вечером отец вызвал Янмина к себе. В правой руке он держал небольшую глиняную кружку.
Страница
15 из 113
15 из 113
