Похороны зеркала

Солдаты только что установили «походный дом», рассчитанный на шестерых — попросту говоря, натянули кусок грубого холста на укрепленные особым образом древесные колья — и собирались уже отходить ко сну — близнецы резались в карты с арбалетчиком из соседней палатки, Ван Вэй молча лежал и смотрел на звездное небо, отлично различимое сквозь разошедшийся шов потолка, Вепрь по привычке собирался покурить перед сном — и вдруг встрял с таким заявлением.

Ван Вэй тут же поднял голову и вытаращил глаза. Близнецы переглянулись и рассмеялись. Новичок заворочался в углу.

— Ты, похоже, вчера перебрал… — произнес конопатый арбалетчик из соседней палатки, по прозвищу Дырка — в-Голове, и нарочито длинно зевнул. — Кому ты нужен — тебя убивать? Разве что собственной жене…

Вепрь набил трубку и медленно закурил.

— Это же носится в воздухе, придурки… Мой двоюродный брат — он колесничий, при начальнике стражи — слышал: приехал какой-то тип из Кантона, будет ставить опыты на солдатах — это чтобы всех убить, а потом разрезать и посмотреть, что внутри у «железностаевцев»… ну, рычаг смелости, или еще что? А сам он вроде как шпион…

— Шпион из Кантона? — перебил один из близнецов, высоко поднимая брови. — Это ново!

— Дурак… — снисходительно ухмыльнулся Вепрь. — Это он сюда приехал из Кантона, а так живет за границей… Его послали посмотреть, что у нас внутри, а потом он уедет к себе и будет в ихней тупой армии всех резать и вставлять… ну, то, что достанет из тел «Железной стаи», ясно тебе?

Новичок поднял крупную, красивую голову с ранней сединой на висках.

— Чушь это… Если он их армию разрежет, то страна останется без армии — какой в этом толк? Режут только мертвецов… У моего деда была небольшая лечебница, при ней, естественно, помещение для трупов. Дед иногда вскрывал их, хотя это и было тогда запрещено законом… Говорил, что так нужно для науки.

Ван Вэй не выдержал и спросил:

— А почему тогда магам не запрещено потрошить трупы?

Новичок посмотрел на него с мягкой, как показалось Ван Вэю — снисходительной, улыбкой.

— Чудак… То маги — им вообще ничего не запрещено. У меня такое ощущение, что скоро им разрешат потрошить живых — не то что мертвых.

И обернулся к Вепрю:

— Вот ты говоришь, нас хотят убить… А как же Повелитель? Он что, позволит чужеземцу убить армию? Бред какой-то!

Вепрь принялся неторопливо чистить трубку.

— Значит, сначала они убьют Повелителя, а потом нас — неужели непонятно?

Один из близнецов — тот, что был ближе к Ван Вэю — вскочил на ноги, точно его подбросила оружейная пружина.

— Ну, этого он не дождется! Пока я жив, я растерзаю на куски всякого, кто посмеет приблизиться к Повелителю…

Его брат хмыкнул:

— Смотрите-ка, какой герой! А кто на учениях носил прозвище «Покалеченный стрелой», а? Наш Маленький Лун!

«Маленький Лун» швырнул в брата куском рисовой пробки.

— Заткнись, пока не получил по шее!

Братья постоянно поддразнивали друг друга, точно школьники. Поэтому, услышав про «Покалеченного стрелой», никто не задал новых вопросов: устали смеяться. Это была давняя история, известная всем в подразделении лучников: на учениях «Маленький Лун» по уши влюбился в дочку офицера, и своенравная красавица заставила своего «Лунчика» в знак вечной любви поцарапать стрелой плечо. Нечастный влюбленный стал думать, как сделать царапину поглубже — чтобы любовь уж точно была вечной — и вскоре понял, что самому, без помощников, тут не обойтись. Обращаться за помощью к брату он постеснялся — решил, что тот засмеет его за романтические выходки, недостойные настоящего воина. Помочь Луну согласился военный служка, в чьи обязанности входило оказание мелких услуг офицерам, — веселый, слегка шепелявый коротышка, игрок и пьяница. Однако, то ли этот бесшабашный весельчак в тот злосчастный вечер был здорово навеселе (чего влюбленный лучник, погруженный в свои чувства, не заметил), то ли просто-напросто не понял, для каких целей необходима молодому стрелку царапина на плече, однако он изобразил такое, что все подразделение просто рыдало от хохота, а «Лунчику» надолго пришлось расстаться с мечтами о встрече с возлюбленной: на плече отныне красовался иероглиф, обозначавший крайне неприличный предмет.

В приступе отчаяния «Маленький Лун» хотел вначале жестоко отомстить обидчику, а теперь, по прошествии двух зим в войске, — кто знает? — возможно, в душе тихо благодарил его: женитьба, как известно, никогда не украшает воина, даже если это женитьба на офицерской дочке. Да и то сказать — мало ли женщин на свете? Воины «Железной стаи» никогда не жаловались на недостаток внимания — по крайней мере, везде, где бы ни стояло их подразделение, у молодых лучников завязывались любовные истории — столь же короткие, сколько бурные.