Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19084
Получив документ о профессиональном образовании, новоявленные маги подыскивали помещение, нанимали секретаря (не пристало же магистру самому отвечать на телефонные звонки и записывать дураков на прием), и первым делом аккуратно выставляли свой диплом на всеобщее обозрение — на этом абсолютная схожесть заканчивалась: дальше люди делились на категории. Чжан, после нескольких месяцев бесцельного шатания по столичным салонам магии, научился с первого взгляда на главную стену приемной определять, к какому типу относится владелец диплома: если документ заключен в рамочку и повешен на незаметный наблюдателю гвоздь — маг, несомненно, человек обстоятельный, уверенный в своих сверхъестественных способностях и стремящийся честно отработать деньги, которые приносят к нему в салон безутешные вдовушки, жаждущие погадать о будущем, и пылкие влюбленные, желающие узнать, взаимна ли их страсть и удачна ли будет семейная жизнь с объектом этой страсти.
Эта категория магов, как правило, предпочитала заниматься любовными делами: как Чжан понял позднее, подобная стезя наиболее терпима к обману и самообману — по этой же причине, они крайне редко и неохотно брались за привороты. Если диплом мага (шикарный, с гербовыми печатями) висел под стеклом, на крупном, бросающемся в глаза крючке, то, значит, хозяин салона выбрал магию как чрезвычайно доходное дело, позволяющее, к тому же, быстро разбогатеть — обыкновенно в таком салоне вся обстановка поражала если не роскошью, то дороговизной: мебель из красного дерева, бельгийские ковры, только-только входящие в моду, продуманный полумрак. Люди этой категории никогда не брались за недорогие услуги — гадание или прочую чушь — они играли по-крупному и брали за свой красиво обставленный обман — составление личных гороскопов или изготовление амулетов — порою совершенно немыслимые деньги.
Нередко встречались салоны, где дипломы, подтверждающие сверхъестественные способности владельца, были приколоты обыкновенными кнопками к пожелтевшим обоям — эти салоны располагались в недорогих съемных квартирках и принимали ежедневно под свою крышу самых разных посетителей — от больных младенцев, принесенных сюда матерями, отчаявшимися в возможностях медицины, до стариков, смотрящих уже в могилу и хватающихся за магию как за последнюю соломинку на этом бесприютном свете. Кому-то помогало незатейливое бормотание мага — и тогда несчастный начинал почитать владельца салона больше родного отца, бесконечно обращался к нему с новыми и новыми бедами и, разумеется, оставлял тут свои последние деньги. Порою в салонах-квартирках случались скандалы — если вдруг умирал ребенок, которому несколько дней назад было обещано полное выздоровление и, в — будущем, обширное потомство, или завидный жених, владелец посудной лавки, не ведая о том, что его, с помощью приворота, собралась женить на себе соседка, немолодая девица с бельмами на обоих глазах, вдруг неожиданно сочетался браком с неизвестной сисястой вертихвосткой. В такие неудачные дни двери салона закрывались наглухо и не открывались ни под каким видом, а по ту сторону дверей еще долго доносились глухие проклятья, прерываемые назойливым требованием вернуть «сиротские копейки». Впрочем, именно в среде «квартирных» магов встречались порою на редкость искусные травники. Бывали еще «прибежища колдунов» — никому и в голову не пришло бы назвать это салоном — находящиеся в совсем неподходящих местах: в подвалах, на чердаках, в кладбищенских будках. Диплом мага в «прибежищах» не висел на стене, а помещался, как правило, сложенный вчетверо, в нагрудном кармане владельца, чтобы быть тотчас продемонстрированным в случае надобности. Впрочем, клиенты «прибежищ», как правило, никогда не спрашивали диплома и даже вряд ли подозревали о его существовании у загадочного человека, к которому обращались с самым разными, мелкими и крупными, просьбами — избавить от зубной боли, помочь найти клад, сделать так, чтоб старик, за которым надоело ухаживать, поскорее отправился на корм земляным червям, вернуть мужа, десятый год живущего в доме богатой любовницы — и все прочее в таком же духе. Обращались в «прибежища» люди, в — основном, невзрачные, бедно одетые, с больными, зачастую испитыми, лицами — не многим лучше выглядели и властелины самих «прибежищ» — часто это были неудачники, чья карьера не могла сложиться «из-за пагубного влияния чрезвычайных обстоятельств», как они сами утверждали. И все-таки таинственность, с которой они держались, а еще более — жуткий, сумрачный вид их заброшенного жилища, оказывали должное воздействие на клиентов и помогали этим бедолагам зарабатывать несколько монет себе на пропитание и на каждодневную бутыль дешевого, разбавленного вина.
Открыв для себя все эти тонкости ремесла, Чжан пришел в уныние, почти — в отчаяние: неужели магия создана для обмана тех, кто не рассчитывает на себя и хочет изменить свою судьбу с помощью дипломированных мошенников? Сознание подсказывало: это не то, есть твое, другое, настоящее.
Эта категория магов, как правило, предпочитала заниматься любовными делами: как Чжан понял позднее, подобная стезя наиболее терпима к обману и самообману — по этой же причине, они крайне редко и неохотно брались за привороты. Если диплом мага (шикарный, с гербовыми печатями) висел под стеклом, на крупном, бросающемся в глаза крючке, то, значит, хозяин салона выбрал магию как чрезвычайно доходное дело, позволяющее, к тому же, быстро разбогатеть — обыкновенно в таком салоне вся обстановка поражала если не роскошью, то дороговизной: мебель из красного дерева, бельгийские ковры, только-только входящие в моду, продуманный полумрак. Люди этой категории никогда не брались за недорогие услуги — гадание или прочую чушь — они играли по-крупному и брали за свой красиво обставленный обман — составление личных гороскопов или изготовление амулетов — порою совершенно немыслимые деньги.
Нередко встречались салоны, где дипломы, подтверждающие сверхъестественные способности владельца, были приколоты обыкновенными кнопками к пожелтевшим обоям — эти салоны располагались в недорогих съемных квартирках и принимали ежедневно под свою крышу самых разных посетителей — от больных младенцев, принесенных сюда матерями, отчаявшимися в возможностях медицины, до стариков, смотрящих уже в могилу и хватающихся за магию как за последнюю соломинку на этом бесприютном свете. Кому-то помогало незатейливое бормотание мага — и тогда несчастный начинал почитать владельца салона больше родного отца, бесконечно обращался к нему с новыми и новыми бедами и, разумеется, оставлял тут свои последние деньги. Порою в салонах-квартирках случались скандалы — если вдруг умирал ребенок, которому несколько дней назад было обещано полное выздоровление и, в — будущем, обширное потомство, или завидный жених, владелец посудной лавки, не ведая о том, что его, с помощью приворота, собралась женить на себе соседка, немолодая девица с бельмами на обоих глазах, вдруг неожиданно сочетался браком с неизвестной сисястой вертихвосткой. В такие неудачные дни двери салона закрывались наглухо и не открывались ни под каким видом, а по ту сторону дверей еще долго доносились глухие проклятья, прерываемые назойливым требованием вернуть «сиротские копейки». Впрочем, именно в среде «квартирных» магов встречались порою на редкость искусные травники. Бывали еще «прибежища колдунов» — никому и в голову не пришло бы назвать это салоном — находящиеся в совсем неподходящих местах: в подвалах, на чердаках, в кладбищенских будках. Диплом мага в «прибежищах» не висел на стене, а помещался, как правило, сложенный вчетверо, в нагрудном кармане владельца, чтобы быть тотчас продемонстрированным в случае надобности. Впрочем, клиенты «прибежищ», как правило, никогда не спрашивали диплома и даже вряд ли подозревали о его существовании у загадочного человека, к которому обращались с самым разными, мелкими и крупными, просьбами — избавить от зубной боли, помочь найти клад, сделать так, чтоб старик, за которым надоело ухаживать, поскорее отправился на корм земляным червям, вернуть мужа, десятый год живущего в доме богатой любовницы — и все прочее в таком же духе. Обращались в «прибежища» люди, в — основном, невзрачные, бедно одетые, с больными, зачастую испитыми, лицами — не многим лучше выглядели и властелины самих «прибежищ» — часто это были неудачники, чья карьера не могла сложиться «из-за пагубного влияния чрезвычайных обстоятельств», как они сами утверждали. И все-таки таинственность, с которой они держались, а еще более — жуткий, сумрачный вид их заброшенного жилища, оказывали должное воздействие на клиентов и помогали этим бедолагам зарабатывать несколько монет себе на пропитание и на каждодневную бутыль дешевого, разбавленного вина.
Открыв для себя все эти тонкости ремесла, Чжан пришел в уныние, почти — в отчаяние: неужели магия создана для обмана тех, кто не рассчитывает на себя и хочет изменить свою судьбу с помощью дипломированных мошенников? Сознание подсказывало: это не то, есть твое, другое, настоящее.
Страница
7 из 113
7 из 113
