Похороны зеркала

Есть, правда, еще одна поганая новость (хоть мне и не хочется заканчивать ею свое письмо): оказывается, наши статуи разрушаются от воздуха. На некоторых (тех, что были выкопаны первыми) уже кое-где грозит потрескаться глина. Представляешь? Столько веков пролежали в земле — и ничего, а вытащили их в человеческие условия — и на тебе, пожалуйста. Ну ничего, будем надеяться, что наши корифеи, совместно с боннскими, решат, что с ними делать. Как ты там в Москве, чем занимаешься? Починил ли велосипед? Пожалуйста, пиши мне, Кир! Мой отец передает тебе привет, и все наши тоже! Прощай, остаюсь твой верный друг

Томас Хайнен…

Шихуанди медлил с ответом. Он обещал подумать — и все еще думал, хотя Янмин уже два раза давал понять, что ждет назначения в «хранители» и, пока его не последует, за дальнейшую работу не примется. К тому же, несказанно раздражала вся эта таинственность: создавалось странное ощущение, будто судьба армии целиком зависит от нескольких магов, а, между тем, последнему дураку известно про несчетное количество людей, не разгибающих спин в остальных коллегиях. Кто они, эти люди? Чем занимаются? И почему Янмину нельзя ничего знать об их работе? Вся эта любовь к секретам изрядно отдает детством. Ну это ладно — разобраться бы с главным! При мертвой армии должен постоянно находиться человек — называй его как хочешь — «хранитель», «сторож», «нянька» — не имеет значения. Это будет залогом бессмертия армии и его, Янминовой, безопасности, а уж, получив назначение, он подумает, как спасти Пан Дина.

Вчера Янмин снова приехал во дворец напомнить о себе, но Император отказался принять его. Такого до сих пор не бывало. Янмин сидел в мастерской и в бешенстве кусал себя за указательный палец. Делать стало абсолютно нечего. «Эликсир радости» был давно изготовлен и плескался в маленьком, невзрачном флаконе, зашитом в потайную складку нижнего белья. Забальзамированный юноша лежал в чуланчике — и жирные мухи ползали по его спокойному, красивому, как у женщины, лицу. О красоте позаботился Пан Дин. Он своими руками изготовил румяна из спелого волчеягодника, накупил пудры и белил, точно собирался открыть театральную гримерную. Он ровными, ласкающими движениями наносил белила на впалые щеки мертвого юноши. Он рисовал брови — нежные и тонкие, как крылья молодой ласточки. Он мягко приглаживал горячими пальцами неживые волосы забальзамированного трупа, наматывая на средний палец послушные пряди. Он долго и заботливо массировал каждый участок мертвого тела, точно избавляя его от неизвестной боли. Движения его рук были тревожны и напоминали настоящую, телесную страсть. Когда, наконец, Пан Дин закончил свою кропотливую работу, все — и маги, и лекари, и даже Янмин — просто ахнули от удивления: они не ожидали увидеть такое. Мертвец выглядел абсолютно живым, обнаженным юношей, атлетического сложения — его восхитительное тело так и манило прикоснуться к нему, погладить стройную упругость ног, освежить поцелуем причудливо изогнутые губы. Даже Янмин, несмотря на свое обычное немногословие, в восхищении хлопнул Пан Дина по плечу:

— Молодец! В Египте ты стал бы знаменитым бальзамировщиком! Теперь надо будет поставить охрану возле твоего красавца, иначе его, не приведите, боги, стянет какой-нибудь любитель мальчиков…

Пан Дин расплылся в счастливой улыбке: для него вряд ли была в мире вещь дороже, чем похвала Янмина. И вот теперь — все псу под хвост: мертвый юноша, забытый всеми, лежит в соседней комнате, маги шляются по городу и не знают, куда себя деть. Один Пан Дин по-прежнему аккуратно приходит по утрам в мастерскую, смотрит на Янмина встревоженными и преданными глазами. Оба лекаря после своей дурацкой попытки выкопать девочку на кладбище Сеятелей бесследно исчезли, и лишь один Янмин понимал, с чем связано их исчезновение. Но и остальные члены Коллегии кое о чем догадывались.. Удивленные разговоры быстро стихли. Янмин терялся в догадках — успели ли эти двое перед смертью что-нибудь наплести про него Шихуанди. Он боялся, что Пан Дин со свойственной ему непосредственностью спросит про лекарей — как ему, мальчику, это объяснить? Но молчал и Пан Дин. Однажды, придя в мастерскую раньше обычного, Янмин увидел широкую спину молодого мага, склонившегося над каким-то раствором — это что за новости? Он неслышно подкрался и больно, костяшками пальцев, ткнул мальчишку в мягкий затылок.

— Чем ты занимаешься, Пан Дин? Я, кажется, запретил до времени подходить к растворам…

Пан Дин, откинув волосы со лба, серьезно посмотрел на Янмина:

— Мне в голову пришла одна мысль, господин Янмин, и я вскочил с постели… Нужна другая концентрация яда… Подумайте сами: каким образом возможно заставить несколько тысяч человек выпить полный стакан « счастливого сна», да еще одновременно?

Янмин потер глаза. Спросил, зевая:

— Почему одновременно? И что ты предлагаешь — вливать им твой яд по капле?

Пан Дин даже притопнул ногой, удивляясь недальновидности начальника.