Похороны зеркала

— Я думаю, Янмин не подведет своего бывшего учителя… — ровным, ничего не выражающим голосом продолжил старый монах. — Да, еще одно: пообещайте мне, что назначите моего ученика Янмина хранителем армии.

— Да обещаю, обещаю… — Шихуанди подошел к подавленно молчащему Янмину и похлопал его по плечу…

ВТОРОЕ ПИСЬМО ТОМАСА ХАЙНЕНА

Милый Кир!

Я не получил ответа на свое первое письмо: вероятно, оно затерялось в дороге. К нам на раскопки приезжал один человек — Чжан Чжимань. Это тот самый маг, за которым мы с отцом тогда специально ездили в Нанкин и который наотрез отказался помочь нам разобраться в наших проблемах. И тут вдруг он приезжает — представляешь, как мы все были ошарашены? Даже Вибе — и тот… но о нем после. Я, как ты знаешь, ни в какую магию не верю, и не поверил даже после всего, о чем ты хорошо знаешь. Но я все равно ходил за этим колдуном — или кто он там? — как привязанный, просто из интереса. В самом начале вел он себя, надо признаться, как конченый психопат: сперва потребовал, чтобы его срочно отвели осмотреть наши статуи, а, осмотрев (торчал там около четырех часов), заявил, что тут поработал человек, служащий нечистой силе, и что лепили этих солдат с мертвых. В виде доказательства он принялся тыкать рукой в какие-то складки на коже (то есть, на глине) и убеждать нас, что таких складок никогда не бывает у живых. Я лично не понял, какое это имеет отношение к делу, хотя слушал очень внимательно, а мой отец, кажется, больше всего боялся, что бесцеремонный колдун повредит статую. Затем он потребовал, чтобы его оставили ночевать, и отец любезно предоставил ему великолепный гостиничный номер в виде одной недавно опустевшей палатки. Я пытался протестовать, но тут вмешался Вибе и заявил, чтоб я не лез не в свои дела: мол, палатка — это всего лишь вещь, а вещь должна служить человеку.

Ночью я не спал — не от обиды, а просто не спалось — и все тут. Вышел покурить (отец уже знает, что я курю, но делает вид, что ни о чем не догадывается), и тут, смотрю, идет этот маг. Сперва я хотел проследить за ним, но потом решил, что это как-то по-мальчишески и недостойно будущего офицера, поэтому просто окликнул его и, стараясь быть любезным, спросил, удобно ли ему спать. Чжан Чжимань не рассердился, увидев меня, а, кажется, даже обрадовался и предложил немного прогуляться вместе, на что я охотно согласился. Куда мы ходили и о чем говорили, описывать не буду — это слишком долго, скажу лишь одно: он всю дорогу барабанил мне в мозги насчет каких-то тибетских лам — они, мол, умеют делать такую вот куклу вроде наших глиняных солдат и оставляют ее вместо себя, а эта штуковина может и ходить, и говорить, и чуть ли не оживлять мертвых.

Я, грешным делом, подумал, что хорошо бы такую куклу заиметь мне — чтобы осенью отправить ее сдавать за себя экзамен, по артиллерийскому делу (за мной имеется «хвост»). Сказал ему об этом — он рассмеялся весело, совсем как первогодок Военной школы. Вообще-то он явно неплохой мужик, даже непонятно, как его занесло в маги. С такой внешностью мог бы стать киноартистом — он, знаешь, на кого похож? На актера Рудольфо Валентино — ты слышал о таком? У папы в городе есть старый календарь с его портретом. Мы о многом еще говорили в ту ночь, и Чжан Чжимань с каждым часом нравился мне все больше — он рассказывал множество любопытных вещей, хотя иногда он забывал, что находится не у себя на службе, и порол чушь. Сказал, например, что один человек из «наших» (он не уточнил, кто именно) был обещан темными силами одному из глиняных истуканов — да-да, так и сказал «обещан темными силами».

Я вежливо промолчал в ответ — не затевать же с ним спор о науке! Хотел, было, поинтересоваться, что он думает об истории с Начальником (паршивец пес, как назло, накануне удрал в степь охотиться на сусликов), но вовремя раздумал: надоело слушать эту белиберду про нечистую силу. А вот мой отец (это уже было утром) слушал Чжана Чжиманя крайне внимательно, и, когда тот предложил (да, ты только подумай, что он предложил) разбить одного из глиняных солдат — того, на которого он нам укажет, отец едва не согласился… Тут я в первый раз в жизни обрадовался, увидев приближающегося к нам Вибе. Но маг принялся и Вибе убеждать в том же самом: так, мол, и так, от вашей армии не убудет, если одного разобьем, а человеческая жизнь важнее… иначе ждите беды… ну и так далее, в своем репертуаре. Ну, Вибе, понятное дело, психанул и наорал на Чжана: «Человеческая жизнь — ничто по сравнению с этими произведениями искусства, да Вы хоть знаете, сколько поколений они пережили и еще переживут?» Короче, они поругались, после чего маг собрал вещи и спешно покинул нас. Дальше ничего не было. Симона выздоровела, и передает тебе привет. Она все такая же красивая, как прежде, и скоро уезжает назад, в свой театр.

Прощай, Кир, пиши мне, если сможешь. Преданный тебе, твой друг Томас Хайнен.

P.S. А, кстати, Чжан Чжимань знает тебя — я постеснялся спросить — откуда.