Добавить в моё избранное
410 мин, 18 сек 19185
» Янмин выдернул руку и резко, нехорошо засмеялся. «Увольте, мой юный друг… — сказал он. — У меня хватает своей работы»…
Этот нечаянно подслушанный разговор оставил у меня неприятный осадок. Оказывается, пока мы тут проливаем пот над будущими «близнецами», кое-кому впору проливать слезы из-за отсутствия здравых мыслей: неужели тысяча человек не может сообща разработать какой-нибудь мало-мальски пристойный план? Хотя, конечно, случай нелегкий: одна промашка — и вся конструкция может рассыпаться прахом, но все-таки, все-таки… Впрочем, вероятно, я многого не знаю: может быть, изобретателей ограничили в количестве подручной силы, может, еще чего-нибудь… Да одного этого ограничения достаточно, чтобы погубить все дело: ведь для одной только переноски тел, возможно, потребуется народу лишь вполовину меньше, чем воинов в «Железной стае» — ну сколько, в конце концов, один человек может перетащить подряд взрослых, крепких мужчин? И вот еще вопрос — что потом прикажете делать со всеми этими переносчиками, гончарами, могильщиками и прочими? В живых ведь их явно не оставят — не тот случай. А если это так, то умертвить придется тьму народу, равную приблизительно количеству населения двух не слишком крупных городов. Ну да ладно — не моего ума дело! Тут ведь как — станешь вмешиваться и задавать лишние вопросы — убьют. А я пока еще не собираюсь умирать, иначе после смерти придется начинать все сначала и обсасывать голые крысиные кости, в то время как мясо — прекрасное крысиное мясо в молочном соусе — станут жрать другие. Интересно — едят ли на самом деле в загробном мире? Тут у меня имеются определенные сомнения, но на мои планы они не влияют…
Уф, какие это были непереносимые двое суток! Дело даже не в том, что осень в этом году выдалась непривычно жаркой и пыльной — густая, вязкая пыль лезла в глаза, хрустела на зубах. Я и представить себе не мог, как велика императорская «Железная стая»! Нет, разумеется, мы знали, с каким количеством людей предстоит работать, но все это были цифры, планы, расчеты, а тут я впервые увидел, что у цифр есть головы (в которые нещадно колотит зной), есть тела ( их требовалось разместить на Ястребином поле, где когда-то в древние времена стоял город, превышающий по своему размеру любой из городов современного Китая), есть смирные, мужественные лица, изможденные от зноя, пересохшие рты, пьющие горячий воздух… Но, главное, какая силища, сколько людей! Еще ранним утром первого дня начали подходить первые подразделения лучников… Какие-то люди в одежде мышиного цвета (должно быть, из тех, кто работал с Пан Дином) суетливо носились по полю взад-вперед: их обязанностью, как я понял, было рассаживать прибывающих в определенном порядке.
Мы с Пан Дином стояли в стороне и поначалу с интересом наблюдали за происходящим. Янмин торчал неподалеку — нетрудно было догадаться, что именно он и есть та главная фигура, которая распоряжается всем действием. Мышиные люди беспрекословно подчинялись не только любому брошенному им слову (слов он жалел даже в такой ответственный момент), но и движению пальцев, бровей, каждого мускула лица. В другое время я, может, и позавидовал бы ему, но тут завидовать было некогда: слишком много необычного творилось вокруг. С первыми все шло гладко — воины (вот что значит дисциплина!) послушно занимали указанные им места и усаживались в указанную позу, а именно — на колени. Но вскоре возникла первые трудности — дело в том, что люди прибывали быстрее, чем их успевали рассаживать. Возникла опасность давки, но Янмину на этот раз удалось предотвратить ее — он что-то сказал на ухо каждому из офицеров — и те быстро построили людей.
Солдаты (их с каждой минутой становилось все больше и больше) стояли смирно, не переминаясь с ноги на ногу и почти не разговаривая между собой: как видно, они действительно полагали, что их рассаживают для привычного воинского ритуала, за которым последует какой-либо приказ. Жара, между тем, становилась все сильнее, от резких порывов ветра (который не освежал, а, наоборот, обдавал раскаленным воздухом) пыль поднималась над полем, точно маленькие, извивающиеся колонны — она лезла в глаза, нос, забивалась под одежду и, смешиваясь с потом, оседала на коже нестерпимо зудящей коркой. Так прошел час, два, три… Уже вся дорога, ведущая из Сяньяна, была до горизонта заполнена людьми, и, надо признаться, я (уже в который раз за этот день) подивился их выносливости: мы с Пан Дином в наших просторных бумажных рубахах просто умирали от жары и то и дело по очереди прикладывались к деревянной бутыли с водой, а стоящие неподалеку воины, облаченные в тяжелую, непроницаемую для воздуха одежду, не сделавшие за эти изнуряющие часы ни глотка воды, держались так, словно все это время просидели на скамейке в тенистом саду. Я внимательно посмотрел на сидящих в переднем ряду — эти, как ни странно, чувствовали себя несколько хуже: судорожно глотали воздух, некоторые пытались потрогать свои колени, но тут же поспешно отдергивали руку.
Этот нечаянно подслушанный разговор оставил у меня неприятный осадок. Оказывается, пока мы тут проливаем пот над будущими «близнецами», кое-кому впору проливать слезы из-за отсутствия здравых мыслей: неужели тысяча человек не может сообща разработать какой-нибудь мало-мальски пристойный план? Хотя, конечно, случай нелегкий: одна промашка — и вся конструкция может рассыпаться прахом, но все-таки, все-таки… Впрочем, вероятно, я многого не знаю: может быть, изобретателей ограничили в количестве подручной силы, может, еще чего-нибудь… Да одного этого ограничения достаточно, чтобы погубить все дело: ведь для одной только переноски тел, возможно, потребуется народу лишь вполовину меньше, чем воинов в «Железной стае» — ну сколько, в конце концов, один человек может перетащить подряд взрослых, крепких мужчин? И вот еще вопрос — что потом прикажете делать со всеми этими переносчиками, гончарами, могильщиками и прочими? В живых ведь их явно не оставят — не тот случай. А если это так, то умертвить придется тьму народу, равную приблизительно количеству населения двух не слишком крупных городов. Ну да ладно — не моего ума дело! Тут ведь как — станешь вмешиваться и задавать лишние вопросы — убьют. А я пока еще не собираюсь умирать, иначе после смерти придется начинать все сначала и обсасывать голые крысиные кости, в то время как мясо — прекрасное крысиное мясо в молочном соусе — станут жрать другие. Интересно — едят ли на самом деле в загробном мире? Тут у меня имеются определенные сомнения, но на мои планы они не влияют…
Уф, какие это были непереносимые двое суток! Дело даже не в том, что осень в этом году выдалась непривычно жаркой и пыльной — густая, вязкая пыль лезла в глаза, хрустела на зубах. Я и представить себе не мог, как велика императорская «Железная стая»! Нет, разумеется, мы знали, с каким количеством людей предстоит работать, но все это были цифры, планы, расчеты, а тут я впервые увидел, что у цифр есть головы (в которые нещадно колотит зной), есть тела ( их требовалось разместить на Ястребином поле, где когда-то в древние времена стоял город, превышающий по своему размеру любой из городов современного Китая), есть смирные, мужественные лица, изможденные от зноя, пересохшие рты, пьющие горячий воздух… Но, главное, какая силища, сколько людей! Еще ранним утром первого дня начали подходить первые подразделения лучников… Какие-то люди в одежде мышиного цвета (должно быть, из тех, кто работал с Пан Дином) суетливо носились по полю взад-вперед: их обязанностью, как я понял, было рассаживать прибывающих в определенном порядке.
Мы с Пан Дином стояли в стороне и поначалу с интересом наблюдали за происходящим. Янмин торчал неподалеку — нетрудно было догадаться, что именно он и есть та главная фигура, которая распоряжается всем действием. Мышиные люди беспрекословно подчинялись не только любому брошенному им слову (слов он жалел даже в такой ответственный момент), но и движению пальцев, бровей, каждого мускула лица. В другое время я, может, и позавидовал бы ему, но тут завидовать было некогда: слишком много необычного творилось вокруг. С первыми все шло гладко — воины (вот что значит дисциплина!) послушно занимали указанные им места и усаживались в указанную позу, а именно — на колени. Но вскоре возникла первые трудности — дело в том, что люди прибывали быстрее, чем их успевали рассаживать. Возникла опасность давки, но Янмину на этот раз удалось предотвратить ее — он что-то сказал на ухо каждому из офицеров — и те быстро построили людей.
Солдаты (их с каждой минутой становилось все больше и больше) стояли смирно, не переминаясь с ноги на ногу и почти не разговаривая между собой: как видно, они действительно полагали, что их рассаживают для привычного воинского ритуала, за которым последует какой-либо приказ. Жара, между тем, становилась все сильнее, от резких порывов ветра (который не освежал, а, наоборот, обдавал раскаленным воздухом) пыль поднималась над полем, точно маленькие, извивающиеся колонны — она лезла в глаза, нос, забивалась под одежду и, смешиваясь с потом, оседала на коже нестерпимо зудящей коркой. Так прошел час, два, три… Уже вся дорога, ведущая из Сяньяна, была до горизонта заполнена людьми, и, надо признаться, я (уже в который раз за этот день) подивился их выносливости: мы с Пан Дином в наших просторных бумажных рубахах просто умирали от жары и то и дело по очереди прикладывались к деревянной бутыли с водой, а стоящие неподалеку воины, облаченные в тяжелую, непроницаемую для воздуха одежду, не сделавшие за эти изнуряющие часы ни глотка воды, держались так, словно все это время просидели на скамейке в тенистом саду. Я внимательно посмотрел на сидящих в переднем ряду — эти, как ни странно, чувствовали себя несколько хуже: судорожно глотали воздух, некоторые пытались потрогать свои колени, но тут же поспешно отдергивали руку.
Страница
98 из 113
98 из 113
