Добавить в моё избранное
373 мин, 33 сек 5494
— И потом, ты думаешь, что то что вокруг нас с тобой сейчас это счастье? Я бы предложила тебе оглядеться повнимательней… И даже, если то, что ты увидишь будет и вправду лучше Пламени или Тьмы, то это все равно ничего не меняет. — Она взглянула на него огромными, как у олененка, темными как беззвездное небо глазами. — Знаешь, я слышала, что даже грешникам в Геене огненной на Рождество Христово дают отдохнуть от мук. Так попросила у своего Сына Богоматерь, следуя зову человеческой Жалости. Но ее Сын согласился с ней, лишь из чувства божественной Справедливости. Грешникам надо иногда отдыхать от мучений, чтобы они не привыкли… Это истинно Божья жестокость…
«Я больше нигде не встречу таких мудрых детей… никогда… Господи, сколько же в ней юной Наивности и взрослого Понимания… Господи»… — Твинс подошел к девочке ближе и сел рядом, взяв в руки одну из кукол. Грязная потрепанная кукла с коряво намалеванной бородкой на лице и губной гармошкой в правой руке. Она казалась Биллу смутно знакомой. «Ты что, братец! Да это же Шатерхенд! Как можно его не узнать? Этому подонку даже в образе куклы приходится быть мерзким и отвратительным!» — заголосил откуда-то Уильям. В тот же момент, мини-Шатерхенд вдруг сильно ДЕРНУЛСЯ!
Твинс в испуге разжал пальцы, а маленький уродец попытался убежать обратно, в спасительную темноту дупла. Билл хотел было схватить удирающий кусок грубой ткани, но Анжелика остановила его мягким прикосновением. «Не надо… Еще придет время» — говорили ее глаза. В своей руке она, крепко сжав пальцы, держала куклу-Капитана Гудбоя. Фигурка была испещрена мелкими порезами, и в нарисованных выпученных глазах застыл страх. Рот маленького человечка в старой форме был распахнут в беззвучном крике. Из куклы, просачиваясь сквозь пальцы девушки, текла кровь, и на платьице Анжелики образовалось еще одно большое красное пятно.
Брось его! Не сжимай… Ты что не видишь, как он мучается? — Твинс уже собирался вырвать фигурку у нее из руки. Но она сама разжала пальцы, и вояка исчез в яркой вспышке огня, как только коснулся земли.
Я могу их убивать… Но только тогда, когда они сами захотят смерти… Только когда сами захотят… Я понимаю, как часто случается нечто такое, отчего может избавить только вечный сон… Он хотел уйти… — Анжелика снова опустилась к своим игрушкам, а Твинс же стоял как в воду опущенный. Его не покидала мысль о том, что где-то среди этих фигурок лежит и кукла с ЕГО лицом… «Я убиваю их только когда они сами захотят… А не захочу лия этого, после того как настигну Шатерхенда?» — Биллу опять сделалось не по себе.
А у тебе есть еще игрушки? Ну кроме этого домика и… этих людей? — с надеждой спросил он.
Есть… Хотя не думаю, что они тебе понравятся… — она подошла к дереву и вытащила из глубины дупла большую деревянную коробку. — Здесь я храню своих братьев и сестер… — Анжелика открыла крышку, и Твинс увидел несколько сжавшихся, покрытых слизью комочков плоти. Девочка взяла один из них в руки, и поднесла его к лицу. Поначалу Биллу почудилось, что это дохлые рыбки, его смутили маленьких хвосты существ. Но после он разглядел маленькие ручки и ножки с совсем крошечными ноготками. И еще он увидел маленькие лица, бусинки глаз, ротики размером с игольное ушко… Кусочек мяса в руках у девушки зашевелился, а она принялась его убаюкивать. Твинс с содроганием смотрел на то, как девочка в цепях пела колыбельную ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ ЭМБРИОНУ. — Они все старше меня, но этот самый старший даже среди них… Он очень много знает… — рот недоношенного… Черт, даже не младенца, просто существа, стал быстро открываться и закрываться. Эмбрион будто отвечал своей сестре. — Сейчас он хочет кушать. Ну потерпи, маленький, потерпи мой хороший, урожай уже почти дозрел — сюсюкала она.
Твинс больше не мог этого видеть. Он отвернулся от Анжелики, которая, запустив руки в коробку, собирала оставшихся «братьев». Билл устоял на ногах, хотя немного покачнулся. И тогда он невольно взглянул внимательней на верхушки деревьев. «Ты думаешь это счастье? Присмотрись вокруг повнимательней!» Он присмотрелся…
Ближе к верхушкам этих, словно раскрашенных спятившим художником дубов и кленов, он разглядел человеческие тела. Много, много тел. Там были тела взрослых и детей, мужчин и женщин, молодых и стариков. Несколько десятков тел, спрятанных среди ветвей и яркой листвы. Они не были повешены на деревьях, даже не были насажаны на острые, толстые ветки, это бы хоть как-то укладывалось в сознании. Они зрели на ветвях, словно плоды. Как яблоки или апельсины, люди наливались каким-то соком и были прирощены к веткам неизвестной силой. Некоторые из людей были еще совсем зелеными, другие же успели перезреть и кое-где подгнивали. В их телах копошились жирные белесые червяки с маленькими лапками. Твинс не смог сдержать легкого вскрика. Эти кошмары не переставали удивлять Билла, своей извращенной НЕПРАВИЛЬНОСТЬЮ. Эдемский сад обернулся очередным кругом Ада.
«Я больше нигде не встречу таких мудрых детей… никогда… Господи, сколько же в ней юной Наивности и взрослого Понимания… Господи»… — Твинс подошел к девочке ближе и сел рядом, взяв в руки одну из кукол. Грязная потрепанная кукла с коряво намалеванной бородкой на лице и губной гармошкой в правой руке. Она казалась Биллу смутно знакомой. «Ты что, братец! Да это же Шатерхенд! Как можно его не узнать? Этому подонку даже в образе куклы приходится быть мерзким и отвратительным!» — заголосил откуда-то Уильям. В тот же момент, мини-Шатерхенд вдруг сильно ДЕРНУЛСЯ!
Твинс в испуге разжал пальцы, а маленький уродец попытался убежать обратно, в спасительную темноту дупла. Билл хотел было схватить удирающий кусок грубой ткани, но Анжелика остановила его мягким прикосновением. «Не надо… Еще придет время» — говорили ее глаза. В своей руке она, крепко сжав пальцы, держала куклу-Капитана Гудбоя. Фигурка была испещрена мелкими порезами, и в нарисованных выпученных глазах застыл страх. Рот маленького человечка в старой форме был распахнут в беззвучном крике. Из куклы, просачиваясь сквозь пальцы девушки, текла кровь, и на платьице Анжелики образовалось еще одно большое красное пятно.
Брось его! Не сжимай… Ты что не видишь, как он мучается? — Твинс уже собирался вырвать фигурку у нее из руки. Но она сама разжала пальцы, и вояка исчез в яркой вспышке огня, как только коснулся земли.
Я могу их убивать… Но только тогда, когда они сами захотят смерти… Только когда сами захотят… Я понимаю, как часто случается нечто такое, отчего может избавить только вечный сон… Он хотел уйти… — Анжелика снова опустилась к своим игрушкам, а Твинс же стоял как в воду опущенный. Его не покидала мысль о том, что где-то среди этих фигурок лежит и кукла с ЕГО лицом… «Я убиваю их только когда они сами захотят… А не захочу лия этого, после того как настигну Шатерхенда?» — Биллу опять сделалось не по себе.
А у тебе есть еще игрушки? Ну кроме этого домика и… этих людей? — с надеждой спросил он.
Есть… Хотя не думаю, что они тебе понравятся… — она подошла к дереву и вытащила из глубины дупла большую деревянную коробку. — Здесь я храню своих братьев и сестер… — Анжелика открыла крышку, и Твинс увидел несколько сжавшихся, покрытых слизью комочков плоти. Девочка взяла один из них в руки, и поднесла его к лицу. Поначалу Биллу почудилось, что это дохлые рыбки, его смутили маленьких хвосты существ. Но после он разглядел маленькие ручки и ножки с совсем крошечными ноготками. И еще он увидел маленькие лица, бусинки глаз, ротики размером с игольное ушко… Кусочек мяса в руках у девушки зашевелился, а она принялась его убаюкивать. Твинс с содроганием смотрел на то, как девочка в цепях пела колыбельную ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ ЭМБРИОНУ. — Они все старше меня, но этот самый старший даже среди них… Он очень много знает… — рот недоношенного… Черт, даже не младенца, просто существа, стал быстро открываться и закрываться. Эмбрион будто отвечал своей сестре. — Сейчас он хочет кушать. Ну потерпи, маленький, потерпи мой хороший, урожай уже почти дозрел — сюсюкала она.
Твинс больше не мог этого видеть. Он отвернулся от Анжелики, которая, запустив руки в коробку, собирала оставшихся «братьев». Билл устоял на ногах, хотя немного покачнулся. И тогда он невольно взглянул внимательней на верхушки деревьев. «Ты думаешь это счастье? Присмотрись вокруг повнимательней!» Он присмотрелся…
Ближе к верхушкам этих, словно раскрашенных спятившим художником дубов и кленов, он разглядел человеческие тела. Много, много тел. Там были тела взрослых и детей, мужчин и женщин, молодых и стариков. Несколько десятков тел, спрятанных среди ветвей и яркой листвы. Они не были повешены на деревьях, даже не были насажаны на острые, толстые ветки, это бы хоть как-то укладывалось в сознании. Они зрели на ветвях, словно плоды. Как яблоки или апельсины, люди наливались каким-то соком и были прирощены к веткам неизвестной силой. Некоторые из людей были еще совсем зелеными, другие же успели перезреть и кое-где подгнивали. В их телах копошились жирные белесые червяки с маленькими лапками. Твинс не смог сдержать легкого вскрика. Эти кошмары не переставали удивлять Билла, своей извращенной НЕПРАВИЛЬНОСТЬЮ. Эдемский сад обернулся очередным кругом Ада.
Страница
45 из 99
45 из 99
