Добавить в моё избранное
373 мин, 33 сек 5495
А Анжелика тихо пела у него за спиной песенку своему братику: «Красные листья падают вниз, и их засыпает снег… Красные листья падают вниз, и их засыпает снег… Красные листья падают вниз, и их засыпает снег»…
А потом налитые древесными соками люди-плоды посыпались на землю, расшибаясь об опавшую листву и заливая все вокруг красным соком из лопнувших голов. Билл понял, что уже нет смысла сдерживать крик и так сильно, как только мог, вогнал ногти в изувеченное плечо.
Он вскочил от резкой боли, все еще крича. Вокруг по прежнему была туманная ночь… Болта… На трупы «слуг Кзулчибары» еще даже не успели прилететь мухи. Где-то на поляне можно было различить даже не свернувшиеся лужи крови, которые жадно впитывала в себя рыхлая земля. Экзальчибуте сидел рядом на камне и курил трубку. Подойдя к нему, Твинс насторожился, как будет теперь настораживаться до конца жизни, увидев курящего человека, но это был всего лишь табак… Обычный табак, родное зелье индейцев.
Ты плакал и кричал, после того, как обессилев упал в обморок… — заговорил индеец выпуская в воздух клубы дыма. — Но я не стал приводить тебя в чувство, только перевязал и промыл раны. Это были важные сны и видения, я не был вправе в них вмешиваться.
Долго я лежал? — спросил Билл, ощупывая руками чем-то пропитанные бинты, пропитанные чем-то пряным, которые теперь укутывали обе его руки и плечо.
Не очень… Хотя за одну секунду, может присниться вечность… В любом случае мне хватило этого времени, чтобы перевязать тебя. Это хорошо, иначе раны могли начать гноится.
Что ж… спасибо, ученая макака! А теперь извини, меня ждет одно очень важное дело, — Твинс не был расположен сейчас к вежливости. Он хотел поскорее добраться до французского поселения, найти Шатерхенда и убраться как можно подальше от этих болот, этих людей и этого Тумана. Нащупав руками кольт и проверив последний патрон, Билл стал искать среди тел погибших ранец Гудбоя с едой, водой и самое главное с картой.
Ты даже не хочешь со мной поговорить? Позадавать вопросов? — в голосе индейца была слышна легкая, беззлобная усмешка.
Хватит с меня этих гребанных вопросов! Мне не нравятся ответы, которые я получаю. Мне, вообще, все здесь не нравится! И ты в том числе. И если думаешь, что своим предупреждением и вмешательством в бой ты купил мое доверие, макака, то ты сильно ошибаешься. Я на своей шкуре испытал коварство и жестокость вашего народа… У меня есть дела, — бросая хлесткие фразы, Твинс переходил от одного трупа к другому. «Молодец! Так его! Пусть знает свое место» — подбадривал брата Уильям. — Где же этот чертов ранец?
Если бы ты, бледнолицый, хоть ненадолго отбросил бы свою глупую спесь превосходства, ты бы, наверное, не стал тратить времени, которого у тебя так мало, на поиск сумки твоего друга. Они забрали ее, вместе с ним. Я Видел… — индеец говорил также спокойно, видимо решив еще и поиздеваться над Биллом.
Какого черта ты пудришь мне мозги? Ты же слепой! — прикрикнул наконец Твинс, оторвавшись на мгновение от осмотра трупов.
Смотреть и видеть — это две большие разницы… Я не вру, его действительно тут нет.
Порывшись еще немного, Билл наконец вынужден был смирится с правотой краснокожего. «И что мне теперь делать? Как я доберусь до домов этих гребанных лягушатников? Я же не знаю этих троп! Буду петлять здесь, пока не встречусь с менее дружелюбными родственничками Экзальчибуте или того лучше с парнями Кзулчибары?»
Куда ты идешь? Неужели, то место, в которое ты стремишься попасть, настолько важно для тебя? — Индеец приподнялся и, положив трубку в карман, стал разминать затекшие ноги.
Я иду в одно место, где когда-то жили люди…
Люди жили везде. Даже здесь, на этой самой поляне — слепец притопнул ногой. — Ты не мог бы выразится точнее?
Они тоже были бледнолицыми. Но не такими как мы… Они говорили на другом языке и были родом из иных краев — как можно доходчивей объяснил дикарю Твинс.
Ты говоришь о старой французской колонии? Не нужно так путано изъяснятся. То что я слепой, не значит, что я идиот, — индеец улыбнулся. Странное это дело, улыбка слепого. Она направлена словно не вовне, а вовнутрь самого улыбающегося. Может быть для слепых, живущих в мире своих образов, так оно и есть.
Ты знаешь, как туда добраться? Покажи мне в какую сторону идти, это очень важно. У меня немного времени. Там сейчас человек, которому я должен отомстить, вы ведь уважаете Месть, а макаки?
Ты идешь путем Мести… а у меня сейчас нет вовсе никаких путей. Я чужд как вашему миру, так и своему. Хм… Если я помог тебе уже целых три раза почему бы не помочь в четвертый? Да я знаю, как туда добраться, я помню наизусть все здешние тропы и мы попадем в их старый городок еще до рассвета.
Мы? Погоди, я не прошу тебя идти со мной, просто укажи направление! И потом, что еще за ТРИ раза?
А потом налитые древесными соками люди-плоды посыпались на землю, расшибаясь об опавшую листву и заливая все вокруг красным соком из лопнувших голов. Билл понял, что уже нет смысла сдерживать крик и так сильно, как только мог, вогнал ногти в изувеченное плечо.
Он вскочил от резкой боли, все еще крича. Вокруг по прежнему была туманная ночь… Болта… На трупы «слуг Кзулчибары» еще даже не успели прилететь мухи. Где-то на поляне можно было различить даже не свернувшиеся лужи крови, которые жадно впитывала в себя рыхлая земля. Экзальчибуте сидел рядом на камне и курил трубку. Подойдя к нему, Твинс насторожился, как будет теперь настораживаться до конца жизни, увидев курящего человека, но это был всего лишь табак… Обычный табак, родное зелье индейцев.
Ты плакал и кричал, после того, как обессилев упал в обморок… — заговорил индеец выпуская в воздух клубы дыма. — Но я не стал приводить тебя в чувство, только перевязал и промыл раны. Это были важные сны и видения, я не был вправе в них вмешиваться.
Долго я лежал? — спросил Билл, ощупывая руками чем-то пропитанные бинты, пропитанные чем-то пряным, которые теперь укутывали обе его руки и плечо.
Не очень… Хотя за одну секунду, может присниться вечность… В любом случае мне хватило этого времени, чтобы перевязать тебя. Это хорошо, иначе раны могли начать гноится.
Что ж… спасибо, ученая макака! А теперь извини, меня ждет одно очень важное дело, — Твинс не был расположен сейчас к вежливости. Он хотел поскорее добраться до французского поселения, найти Шатерхенда и убраться как можно подальше от этих болот, этих людей и этого Тумана. Нащупав руками кольт и проверив последний патрон, Билл стал искать среди тел погибших ранец Гудбоя с едой, водой и самое главное с картой.
Ты даже не хочешь со мной поговорить? Позадавать вопросов? — в голосе индейца была слышна легкая, беззлобная усмешка.
Хватит с меня этих гребанных вопросов! Мне не нравятся ответы, которые я получаю. Мне, вообще, все здесь не нравится! И ты в том числе. И если думаешь, что своим предупреждением и вмешательством в бой ты купил мое доверие, макака, то ты сильно ошибаешься. Я на своей шкуре испытал коварство и жестокость вашего народа… У меня есть дела, — бросая хлесткие фразы, Твинс переходил от одного трупа к другому. «Молодец! Так его! Пусть знает свое место» — подбадривал брата Уильям. — Где же этот чертов ранец?
Если бы ты, бледнолицый, хоть ненадолго отбросил бы свою глупую спесь превосходства, ты бы, наверное, не стал тратить времени, которого у тебя так мало, на поиск сумки твоего друга. Они забрали ее, вместе с ним. Я Видел… — индеец говорил также спокойно, видимо решив еще и поиздеваться над Биллом.
Какого черта ты пудришь мне мозги? Ты же слепой! — прикрикнул наконец Твинс, оторвавшись на мгновение от осмотра трупов.
Смотреть и видеть — это две большие разницы… Я не вру, его действительно тут нет.
Порывшись еще немного, Билл наконец вынужден был смирится с правотой краснокожего. «И что мне теперь делать? Как я доберусь до домов этих гребанных лягушатников? Я же не знаю этих троп! Буду петлять здесь, пока не встречусь с менее дружелюбными родственничками Экзальчибуте или того лучше с парнями Кзулчибары?»
Куда ты идешь? Неужели, то место, в которое ты стремишься попасть, настолько важно для тебя? — Индеец приподнялся и, положив трубку в карман, стал разминать затекшие ноги.
Я иду в одно место, где когда-то жили люди…
Люди жили везде. Даже здесь, на этой самой поляне — слепец притопнул ногой. — Ты не мог бы выразится точнее?
Они тоже были бледнолицыми. Но не такими как мы… Они говорили на другом языке и были родом из иных краев — как можно доходчивей объяснил дикарю Твинс.
Ты говоришь о старой французской колонии? Не нужно так путано изъяснятся. То что я слепой, не значит, что я идиот, — индеец улыбнулся. Странное это дело, улыбка слепого. Она направлена словно не вовне, а вовнутрь самого улыбающегося. Может быть для слепых, живущих в мире своих образов, так оно и есть.
Ты знаешь, как туда добраться? Покажи мне в какую сторону идти, это очень важно. У меня немного времени. Там сейчас человек, которому я должен отомстить, вы ведь уважаете Месть, а макаки?
Ты идешь путем Мести… а у меня сейчас нет вовсе никаких путей. Я чужд как вашему миру, так и своему. Хм… Если я помог тебе уже целых три раза почему бы не помочь в четвертый? Да я знаю, как туда добраться, я помню наизусть все здешние тропы и мы попадем в их старый городок еще до рассвета.
Мы? Погоди, я не прошу тебя идти со мной, просто укажи направление! И потом, что еще за ТРИ раза?
Страница
46 из 99
46 из 99
