Тихий Холм 1865

Я полез через ограду из деревьев и на полпути понял, что они живые, они разумные, они разговаривают между собой, обсуждают меня, смеются, хотят подшутить надо мной — развернуться, чтобы я слез на той же стороне, с которой взобрался»… — поведал ему разваливающийся на части Экзальчибуте. Когда он встретил его в лабиринте миров и отражений еще раз слепец добавил «Я знаю как нарисовать реальность, но не умею рисовать». Бернса он видел трижды, и всякий раз заставал священника за одним и тем же занятием. Карл усерднейшим образом порол самого себя, с такой силой, что на стены его каморки отлетали целые куски кожи. Иногда он ненадолго отрывался, чтобы прочесть очередную молитву и снова принимался за дело. Дженифер лежала на кровати, спрятав лицо подушкой, и когда она поднимала заплаканные глаза, то начинала что-то неразборчиво шептать, один раз Твинс прислушался и разобрал следующие слова: «Здравствуй, брат, зимы не будет. Выбрось пальто! Закопай сапоги! Лето всегда и везде и повсюду мы не способны жить взаперти!» Он ничего не понял и оставил женщину наедине с желтыми обоями. Из всех встреченных людей, казалось лишь она ощущала его присутствие. У нее ведь был Дар… Винсент, встретившийся Биллу всего раз, рассматривал рисунки Керолл (те что были сделаны во время первого, «огненного» сна Твинса) и напевая простенький мотивчик спрашивал сам у себя «Так кто же это — Бог, подаренный вселенской любовью одного сердца или дьявол, спрятанный в астрономической шкатулке разума мирового сознания? Хотя это и не главное. Главное, чтобы он не мешал делу. А он мешает!» Доктора Николая он тоже видел лишь однажды, тот писал в дневник совершенную околесицу, с трудом верилось, что это единственный здравомыслящий человек в Городе. В состоянии бестелесного духа Билл легко мог разобрать РУССКИЕ каракули Морозова. «А если из всех людей на земле сделать фарш, то он поместятся в куб со стороной 750 метров… Жаль, что я вегетарианец « и сразу за этим «Капля влаги спасает умирающий цветок»… Эти объемы непонятной информации были не менее страшной пыткой чем уже казалось привычный страх. Он искал Анжелику и не мог ее найти. Он искал выход и не мог его найти. Он вообще ничего не мог найти, неподконтрольный ему поток случайных переходов окунал его то в прошлое, то в настоящее, а порою, возможно, что даже и в будущее. Он видел и нападение столетней давности индейцев на французский городок. Видел как огромный железный корабль тонет посреди озера Толука, видел как эту махину буквально утащили под воду тысячи высунувшихся из тумана мокрых, распухших рук.

Еще он видел людей в странных, непривычных одеждах — белобрысова хлюпика, в зеленой куртке, какого-то мужественного господина в черном плаще, девушку сжимающую меч и забрызганную кровью с ног до головы и еще длинноволосого парня, который пытался догнать другого человека и его раненую подружку. Их он едва мог различить, слишком сильная была между Твинсом и этими людьми пропасть. Но он чувствовал, что все они тоже искали что-то в этом Туманном Городе. Кто-то Любовь, кто-то Дочь, кто-то Правду, а кто-то просто Спасение. Они были также смешны, как и он сам, также напуганы и нелепы. Месть ничуть не лучшая и не худшая чем все прочие причина оказаться в этом царстве абсурда.

Он чертовски устал бродить по эти коридорам, устал от пустоты и бесплотности. Ему захотелось ощутить тяжесть своих мускулов, чувствительность кожи… Ему хотелось даже Боли. Но он не мог очнуться от этого бесконечного морока. «Может быть Мать была права и мне действительно никогда уже не выбраться отсюда?» — думал он открывая очередную дверь…

Но однажды что-то изменилось…

Глава 17. Башня

Перед тем как войти в эту комнату, Твинс не сделал ничего необычного. Просто в очередном расплывчатом коридоре слился с некой длинной железной веревкой. Билл мог легко переходить из одного состояния в другое, и ему не составило труда обратиться в поток чистой энергии звука. На конце странной веревки кто-то окликнул его, а он балуясь отвечал: «Здравствуй! Сегодня твой день рождения и у меня есть для тебя подарок. Что ты хочешь, причинить боль себе или окружающим?» — после этих нелепых, непонятно откуда взявшихся слов, Твинс вновь скрылся в безвременной Пустоте. Он поступал глупо, но ведь даже призраки могут позволить себе такие маленькие радости, как доведение до бешенства незнакомых им людей. Кроме этого нехитрого развлечения у Билла вообще не оставалось никаких дел. Зато у него была в запасе тысяча вечностей. Но следующая дверь привела его в странное место. Здесь он впервые за долгое время ощутил свою кожу, руки, ноги, тяжесть костей и мяса. Это был большой зал, стены, пол и потолок которого были покрыты ослепительно белым мрамором. Помимо вновь обретенного тела в этом пространстве было еще несколько сюрпризов. Во-первых, дыра, заманившая его сюда, оказалась наглухо завалена гладкими камнями. Во-вторых, тут не было ни одного человека, который бы вел свой внутренний монолог.