Добавить в моё избранное
373 мин, 33 сек 5517
Почему-то он помнил этот ласковый голос, помнил все фразы наизусть, но никак не мог вспомнить лежащего рядом с ним в люльке Уильяма… Слова вылетали из рта все неохотней, все медленней. Билл пел срывающимся, осипшим голосом эту песнь уже по двадцатому кругу. Ему было НЕОБХОДИМО петь. Петь чтобы Жить. Жить чтобы Дойти.
Снег скрипел под ногами, сугробы завлекали прилечь, тусклое Солнце в белесом Тумане не грело совсем и казалось просто желтой ледышкой. Когда Твинсу нестерпимо захотелось справить нужду, он бережно собрал ладонями мочу и втер чуть теплую жидкость глубоко в кожу. Этому способу согреться его научил один старый матерый охотник из далекой северной Канады. До сих пор он никогда бы не смог подумать, что когда-нибудь воспользуется им. Но ему было необходимо урвать еще кусочек тепла, любым, даже самым неприятным способом.
Когда Билл вышел с заброшенных петляющих троп, на широкую, но такую же не расчищенную дорогу он шумно выдохнул. Он был почти у цели, кажется ему даже вспомнилось, как он въезжал в этот Город первый раз, по этому самому пути. Но он не был уверен, ведь сейчас вокруг было так много снега…
«Какой все же странный снег» — задумался Твинс, разглядев повнимательней падающие снежинки. «Он какой-то ненастоящий… Слишком холодный… А снежинки будто какой-то малыш вырезал из бумаги. Они слишком симметричные и большие, таких не бывает вовсе!» Его рассуждения прервал громкий шорох раздавшийся из чащи. Потом еще один — сзади и чуть слева. Билл насторожился. «Звери? Непохоже на поступь человека, скорее уж это волк… Не очень крупный, если один — то ничего опасного, напасть не рискнет… Но я как назло потерял свою последнюю опору и жалкое оружие… ЧЕРТ!» — Твинс зашагал по дороге быстрее, стараясь не обращать внимания на доносившиеся со всех сторон шумный хруст снега. Сколько бы ни было этих зверей, какой бы маленькой не была стая, они двигались достаточно нагло и видимо не боялись никого. «Только не бояться… Страх отнимет у тебя последние силы, а животные его всегда чувствуют. Ты очень измотан, ты совершенно один — могут и цапнуть» — Уильям был спокоен, чего к сожалению Билл никак не мог сказать о себе. Боятся и впрямь было очень тяжело, это давалось ему с трудом, но отчего то вспомнились кривые грязные желтые зубы, которые он часто видел у и индейцев в амулетах. «Каково ж это когда, такая вот челюсть вонзается в твою плоть? Надо же меня ни разу не кусали ни волки, ни даже собаки… Так что я понятия не имею, какого это… Длинный тупой зуб вонзается под кожу, затем зверь начинает мотать головой, не желая выпускать изо рта свою добычу. И красная кровь брызгает на белый снег. Когда волки голодны, они нападают даже на небольшие караваны»… — он пытался ступать твердо и крепко, искал глазами поблизости камень потяжелей или просто большую палку. Как назло ничего подобного не было. И на дорогу выпрыгнул волк… Желтые глаза животного уставились на Твинса.
В этом звере чувствовалась истинная красота хищника, мощные мускулы, густая шерсть, даже какое-то подобие человеческого благородства во взгляде. Билл напрягся и развел руки в стороны, готовясь просто отбросить от себя вожака стаи и, если понадобится, с силой бить кулаками по его голодным глазам. Затем из леса вышло еще семь порыкивающих матерых самцов. Где-то в чаще еще таились волчицы, скулили волчата. «Ну уж нет! Не дамся! Мне осталось то пройти — всего две-три мили… Нет, зверюшки, я не побегу и не дам вам возможности гнать свою дичь. Я буду стоять тут, пока не переломаю хребты вам всем» — Твинс, не отрываясь, смотрел в глаза вожаку и органически ощущал, как в нем вскипает злость, наблюдал, как медленно задирается его верхняя губа, обнажая слюнявую пасть…
«Главное не беги! Сейчас набросятся… Всем скопом. Не давай им повалить тебя с ног, иначе все… Береги лицо и горло, ели искусают руки и ноги — как-нибудь еще оклемаемся» — давая наставления брату, чеканил фразы Уильям. Билл был очень сильно напряжен. Волки тоже. Но они не торопились нападать. Наконец вожак задрал голову и громко протяжно завыл. Твинс зажмурился…
Волки сорвались с места. Но ни один из них не укусил Билла. Они просто побежали куда-то вперед, тоже к Городу, на ходу, очень по-человечески, оглядываясь в сторону одинокого путника. Он не мог понять, что так напугало животных. Недоуменно оглядываясь по сторонам, он заметил как с разных концов леса из тумана выступали все новые и новые очертания. Звери. Сотни, тысячи мохнатых лап неслись по дороге вперед. Будто спасаясь от лесного пожара, будто стремясь найти спасения за Городскими стенами. Туман рассекали фигуры каких-то оленей, рысей, лис и все тех же волков. Утопая в снегу, к дороге пробивались мыши и совсем уж неясно как здесь очутившиеся крабы и змеи. Холод должен был бы убить хладнокровных существ, но они ползли по белым, заснеженным топям и не обращая внимания друг на друга неслись к одной точке. Их тоже вела своя, невидимая Биллу, Звезда. Воздух взорвался от хлопанья крыльев.
Снег скрипел под ногами, сугробы завлекали прилечь, тусклое Солнце в белесом Тумане не грело совсем и казалось просто желтой ледышкой. Когда Твинсу нестерпимо захотелось справить нужду, он бережно собрал ладонями мочу и втер чуть теплую жидкость глубоко в кожу. Этому способу согреться его научил один старый матерый охотник из далекой северной Канады. До сих пор он никогда бы не смог подумать, что когда-нибудь воспользуется им. Но ему было необходимо урвать еще кусочек тепла, любым, даже самым неприятным способом.
Когда Билл вышел с заброшенных петляющих троп, на широкую, но такую же не расчищенную дорогу он шумно выдохнул. Он был почти у цели, кажется ему даже вспомнилось, как он въезжал в этот Город первый раз, по этому самому пути. Но он не был уверен, ведь сейчас вокруг было так много снега…
«Какой все же странный снег» — задумался Твинс, разглядев повнимательней падающие снежинки. «Он какой-то ненастоящий… Слишком холодный… А снежинки будто какой-то малыш вырезал из бумаги. Они слишком симметричные и большие, таких не бывает вовсе!» Его рассуждения прервал громкий шорох раздавшийся из чащи. Потом еще один — сзади и чуть слева. Билл насторожился. «Звери? Непохоже на поступь человека, скорее уж это волк… Не очень крупный, если один — то ничего опасного, напасть не рискнет… Но я как назло потерял свою последнюю опору и жалкое оружие… ЧЕРТ!» — Твинс зашагал по дороге быстрее, стараясь не обращать внимания на доносившиеся со всех сторон шумный хруст снега. Сколько бы ни было этих зверей, какой бы маленькой не была стая, они двигались достаточно нагло и видимо не боялись никого. «Только не бояться… Страх отнимет у тебя последние силы, а животные его всегда чувствуют. Ты очень измотан, ты совершенно один — могут и цапнуть» — Уильям был спокоен, чего к сожалению Билл никак не мог сказать о себе. Боятся и впрямь было очень тяжело, это давалось ему с трудом, но отчего то вспомнились кривые грязные желтые зубы, которые он часто видел у и индейцев в амулетах. «Каково ж это когда, такая вот челюсть вонзается в твою плоть? Надо же меня ни разу не кусали ни волки, ни даже собаки… Так что я понятия не имею, какого это… Длинный тупой зуб вонзается под кожу, затем зверь начинает мотать головой, не желая выпускать изо рта свою добычу. И красная кровь брызгает на белый снег. Когда волки голодны, они нападают даже на небольшие караваны»… — он пытался ступать твердо и крепко, искал глазами поблизости камень потяжелей или просто большую палку. Как назло ничего подобного не было. И на дорогу выпрыгнул волк… Желтые глаза животного уставились на Твинса.
В этом звере чувствовалась истинная красота хищника, мощные мускулы, густая шерсть, даже какое-то подобие человеческого благородства во взгляде. Билл напрягся и развел руки в стороны, готовясь просто отбросить от себя вожака стаи и, если понадобится, с силой бить кулаками по его голодным глазам. Затем из леса вышло еще семь порыкивающих матерых самцов. Где-то в чаще еще таились волчицы, скулили волчата. «Ну уж нет! Не дамся! Мне осталось то пройти — всего две-три мили… Нет, зверюшки, я не побегу и не дам вам возможности гнать свою дичь. Я буду стоять тут, пока не переломаю хребты вам всем» — Твинс, не отрываясь, смотрел в глаза вожаку и органически ощущал, как в нем вскипает злость, наблюдал, как медленно задирается его верхняя губа, обнажая слюнявую пасть…
«Главное не беги! Сейчас набросятся… Всем скопом. Не давай им повалить тебя с ног, иначе все… Береги лицо и горло, ели искусают руки и ноги — как-нибудь еще оклемаемся» — давая наставления брату, чеканил фразы Уильям. Билл был очень сильно напряжен. Волки тоже. Но они не торопились нападать. Наконец вожак задрал голову и громко протяжно завыл. Твинс зажмурился…
Волки сорвались с места. Но ни один из них не укусил Билла. Они просто побежали куда-то вперед, тоже к Городу, на ходу, очень по-человечески, оглядываясь в сторону одинокого путника. Он не мог понять, что так напугало животных. Недоуменно оглядываясь по сторонам, он заметил как с разных концов леса из тумана выступали все новые и новые очертания. Звери. Сотни, тысячи мохнатых лап неслись по дороге вперед. Будто спасаясь от лесного пожара, будто стремясь найти спасения за Городскими стенами. Туман рассекали фигуры каких-то оленей, рысей, лис и все тех же волков. Утопая в снегу, к дороге пробивались мыши и совсем уж неясно как здесь очутившиеся крабы и змеи. Холод должен был бы убить хладнокровных существ, но они ползли по белым, заснеженным топям и не обращая внимания друг на друга неслись к одной точке. Их тоже вела своя, невидимая Биллу, Звезда. Воздух взорвался от хлопанья крыльев.
Страница
67 из 99
67 из 99
