Добавить в моё избранное
373 мин, 33 сек 5535
Николай ничего не говорил, не кидался ни на кого с криками, но на его лица отразилась истинная скорбь и боль, такой концентрации, которую Твинс видел лишь в глазах Анжелики.
— Все! Все! Блудницы больше нет! Колдун и Зверь недолго еще будут ходить по этой земле, Великий Гнев Господа падет и на их головы! — Карл оторвался от тела Дженифер, вытер пот со лба, оправил бороду и только после этого заметил Николая. Несгибаемый священник также как и все вздрогнул от вида этого безобидного, доброго человека с исказившимся от боли лицом. Но в следующее мгновение Бернс поборол в себе эту слабость, и выставив подбородок вперед произнес, — Ты не смеешь нас ни в чем обвинять. Ты не в ответе за ее грехи, хотя и занимаешься также бесовской наукой. Покайся в прегрешениях своих, ты трупоед, разъявший сотни чрев и вынувший неисчислимые множества сердец… Покайся, брат мой во Христе, и тебе простятся все твои ошибки. Коли сестра твоя сошла в Ад, это не значит, что ты тоже должен последовать туда за ней…
Николай не слушал. Он смотрел на перепачканное, вываленное в грязи тело сестры, подошел к ней и не обращая внимания на Бернса стал аккуратно поглаживать спутанные волосы. Затем укрыл сестру валяющимся рядом плащом. Он не плакал, но его взгляд был пронзительней слез. Когда преподобный хотел было что-то сказать доктору, тот лишь приподнял на мгновение голову, встретился со священником глазами и Карл осекся на полуслове. Затем махнул рукой и, отвернувшись, отошел в сторону, к стоящим вокруг людям.
Твинс хотел подойти к доброму доктору, утешить его хоть чем-нибудь и не мог. Он знал, что не найдет нужных слов и просто стал в один ряд с уже переставшими его сторониться шахтерами. Сейчас грубые мужчины и завистливые женщины чувствовали себя свиньями, хотя Николай ни о чем не спрашивал, и ни в чем никого не укорял. Даже невыносимый вой сирен вдруг смолк в знак траура, и никто этому не удивился.
Пространство вокруг стало съеживаться и растягиваться, словно кто-то разорвал лоскуты из которых состоял Город и перемешал их в случайном порядке. Болотистый лес вдруг оказался внутри Городских стен. Затем из Тумана выплыли Собор и Ратуша, находящиеся далеко отсюда, на главной площади. Где-то в земле открылся черный зев колодца шахты, а с запада повеяло прохладой озера Толука.
Морозову не было до этого никакого дела, хотя все остальные люди и тыкали пальцами во все стороны и поражались новым чудесам. Доктор же приподнял тело сестры с земли и медленно направился к берегу озера, которого тут не должно было быть. Его никто не стал останавливать. Преподобный Бернс приказал всем забыть о Николае и, отведя жителей Города в сторону Церкви, стал читать на латыни очередную молитву на укрепление Духа. Твинс остался вроде как наедине с осиротевшим врачом, и ему ничего не оставалось, как пойти за ним. Все-таки погибла не только сестра Николая, но и жена Билла. Их освещало чужое, незнакомое и холодное Солнце. Скорый на расправу суд свершился. Люди сделали все, чтобы Новый Мир все же смог воплотиться в реальность.
Зайдя в холодную воду по колени, Николай еще долго удерживал сестру на руках, шептал ей что-то неразборчивое, тихое и нежное. Твинс ждал его на берегу. Затем Морозов опустил тело, отдал Женю ленивым, спокойным волнам. Ее труп недолго раскачивался на поверхности и почти сразу скрылся за водной гладью. А Морозов продолжал стоять в воде и смотреть на озеро. Его плечи мелко дрожали. Наконец, решившись подойти ближе, Билл вошел в ледяную воду и положил руку доктору на плечо. Он не видел его лица. Но мог расслышать, как Николай проговорил:
— Теперь нас осталось только двое… Лишь двое Посвященных… Индейцы не в счет, они ничего не станут делать, для них это желаемый исход… Даже если вопрос будет стоять об их собственном выживании… Они предпочтут умереть, но не отдать эти земли нам, бледнолицым. Некому больше сдержать это разрушение… Некому… Значит так действительно было предначертано, — Твинс не верил своим ушам. Доктор ЗНАЛ обо всем, может быть, знал даже больше всех остальных, но и он не хотел ни во что вмешиваться.
— Доктор Николай! Доктор Николай! Эй! Вы слышите меня? Вы знаете, где Анжелика? Вы знаете, как ее вытащить, как ее освободить от бремени Проводника? Доктор Николай, нам надо спешить, может быть еще не поздно… — обратился к нему Билл. В этой мрачной беспросветности снова забрезжил лучик надежды. На этот раз действительно последней Надежды.
— Поздно… Поздно, мистер Твинс… Я сам все это начал и не вижу никакой причины обрывать это дело. Особенно сейчас, когда все зашло так далеко, и я уже столько положил на алтарь Нового Мира, — он развернулся и медленно побрел прочь от озера. Билл стоял как громом пораженный: «Выходит доктор это… Это Лобсель Вис? Желтый Демон? И он задумал все эти ужасы, пытки невинного ребенком? Но как? Он же даже мяса не может есть, как это»… «А не он ли хотел из всех людей на земле сделать фарш?
— Все! Все! Блудницы больше нет! Колдун и Зверь недолго еще будут ходить по этой земле, Великий Гнев Господа падет и на их головы! — Карл оторвался от тела Дженифер, вытер пот со лба, оправил бороду и только после этого заметил Николая. Несгибаемый священник также как и все вздрогнул от вида этого безобидного, доброго человека с исказившимся от боли лицом. Но в следующее мгновение Бернс поборол в себе эту слабость, и выставив подбородок вперед произнес, — Ты не смеешь нас ни в чем обвинять. Ты не в ответе за ее грехи, хотя и занимаешься также бесовской наукой. Покайся в прегрешениях своих, ты трупоед, разъявший сотни чрев и вынувший неисчислимые множества сердец… Покайся, брат мой во Христе, и тебе простятся все твои ошибки. Коли сестра твоя сошла в Ад, это не значит, что ты тоже должен последовать туда за ней…
Николай не слушал. Он смотрел на перепачканное, вываленное в грязи тело сестры, подошел к ней и не обращая внимания на Бернса стал аккуратно поглаживать спутанные волосы. Затем укрыл сестру валяющимся рядом плащом. Он не плакал, но его взгляд был пронзительней слез. Когда преподобный хотел было что-то сказать доктору, тот лишь приподнял на мгновение голову, встретился со священником глазами и Карл осекся на полуслове. Затем махнул рукой и, отвернувшись, отошел в сторону, к стоящим вокруг людям.
Твинс хотел подойти к доброму доктору, утешить его хоть чем-нибудь и не мог. Он знал, что не найдет нужных слов и просто стал в один ряд с уже переставшими его сторониться шахтерами. Сейчас грубые мужчины и завистливые женщины чувствовали себя свиньями, хотя Николай ни о чем не спрашивал, и ни в чем никого не укорял. Даже невыносимый вой сирен вдруг смолк в знак траура, и никто этому не удивился.
Пространство вокруг стало съеживаться и растягиваться, словно кто-то разорвал лоскуты из которых состоял Город и перемешал их в случайном порядке. Болотистый лес вдруг оказался внутри Городских стен. Затем из Тумана выплыли Собор и Ратуша, находящиеся далеко отсюда, на главной площади. Где-то в земле открылся черный зев колодца шахты, а с запада повеяло прохладой озера Толука.
Морозову не было до этого никакого дела, хотя все остальные люди и тыкали пальцами во все стороны и поражались новым чудесам. Доктор же приподнял тело сестры с земли и медленно направился к берегу озера, которого тут не должно было быть. Его никто не стал останавливать. Преподобный Бернс приказал всем забыть о Николае и, отведя жителей Города в сторону Церкви, стал читать на латыни очередную молитву на укрепление Духа. Твинс остался вроде как наедине с осиротевшим врачом, и ему ничего не оставалось, как пойти за ним. Все-таки погибла не только сестра Николая, но и жена Билла. Их освещало чужое, незнакомое и холодное Солнце. Скорый на расправу суд свершился. Люди сделали все, чтобы Новый Мир все же смог воплотиться в реальность.
Зайдя в холодную воду по колени, Николай еще долго удерживал сестру на руках, шептал ей что-то неразборчивое, тихое и нежное. Твинс ждал его на берегу. Затем Морозов опустил тело, отдал Женю ленивым, спокойным волнам. Ее труп недолго раскачивался на поверхности и почти сразу скрылся за водной гладью. А Морозов продолжал стоять в воде и смотреть на озеро. Его плечи мелко дрожали. Наконец, решившись подойти ближе, Билл вошел в ледяную воду и положил руку доктору на плечо. Он не видел его лица. Но мог расслышать, как Николай проговорил:
— Теперь нас осталось только двое… Лишь двое Посвященных… Индейцы не в счет, они ничего не станут делать, для них это желаемый исход… Даже если вопрос будет стоять об их собственном выживании… Они предпочтут умереть, но не отдать эти земли нам, бледнолицым. Некому больше сдержать это разрушение… Некому… Значит так действительно было предначертано, — Твинс не верил своим ушам. Доктор ЗНАЛ обо всем, может быть, знал даже больше всех остальных, но и он не хотел ни во что вмешиваться.
— Доктор Николай! Доктор Николай! Эй! Вы слышите меня? Вы знаете, где Анжелика? Вы знаете, как ее вытащить, как ее освободить от бремени Проводника? Доктор Николай, нам надо спешить, может быть еще не поздно… — обратился к нему Билл. В этой мрачной беспросветности снова забрезжил лучик надежды. На этот раз действительно последней Надежды.
— Поздно… Поздно, мистер Твинс… Я сам все это начал и не вижу никакой причины обрывать это дело. Особенно сейчас, когда все зашло так далеко, и я уже столько положил на алтарь Нового Мира, — он развернулся и медленно побрел прочь от озера. Билл стоял как громом пораженный: «Выходит доктор это… Это Лобсель Вис? Желтый Демон? И он задумал все эти ужасы, пытки невинного ребенком? Но как? Он же даже мяса не может есть, как это»… «А не он ли хотел из всех людей на земле сделать фарш?
Страница
85 из 99
85 из 99
