CreepyPasta

Антропофаг

Он целыми днями не вылезал из крепости, где в ходе многочасовых допросов пытался докопаться до самой тайной подноготной скопцов. Однако чем больше Сошальский узнавал, тем понятнее ему становилось то нехорошее предчувствие, что накатило на него в ночь ареста Селиванова. Уж слишком, как оказалось, далеко и высоко протянулись щупальца уродующих себя по собственной воле безумцев.

Необычайно обострившееся в последнее время чутье, каким-то мистическим образом переплетенное с ночными кошмарами, и в этот раз не подвело чиновника по особым поручениям. Первым, по ходатайству влиятельного сановника, за недоказанностью прямой причастности к оскоплениям был отпущен купец Солодовников, а за ним и вся его дворня. Благополучно оклемавшиеся участники кровавого ритуала, свидетелем которому стал Сошальский, как один отказались показывать на старика. Не будь Петр лично свидетелем творимого изуверства, то, пожалуй, имевший внушительных покровителей изверг и на этот раз выскочил бы сухим из воды.

Но грубый просчет с генерал-губернаторскими племянниками сгубил Кондратия Селиванова. Милорадович употребил все свое немалое влияние при дворе и, хотя и не добился для ненавистного старика страстно желаемого осуждения к каторжным работам, сумел убедить государя одобрить тайную пожизненную ссылку кастрата в суздальский Ефимовский монастырь, куда по наказу губернатора чиновник по особым поручениям Сошальский лично его и препроводил.

Сам же Милорадович не забыл оказанную Петром услуги и действительно молодой человек за проявленную храбрость и усердие в службе вскоре высочайшим указом был произведен сразу в IX класс «Табели о рангах» — титулярные советники и пожалован орденом «Святого Владимира» IV степени.

Пока же удачливый полицейский стремительно строил карьеру, у связанного с ним призрачной нитью сновидений беглого каторжника также наладилась жизнь. Благодаря ружью и силкам убитого им чалдона Ефим боле не голодал и не особо опасался нежеланных встреч ни со зверем, ни с человеком. У него даже завелись такие изыски как невозможные в побеге соль, табак и небольшой, всего-то фунта на полтора, запас скверно пропеченного ржаного хлеба.

Из лесов в поволжские степи беглец вышел в самом начале непривычно раннего и жаркого, в сравнении сибирским, лета. Как-то он, осмелев в пути, заночевал в прошлогоднем стоге близ березовой рощи, посреди которой высился каменный барский дом, окруженный множеством амбаров и ветхих флигелей, где ютились дворовые. Ефим, чтобы разжиться провиантом в какой-нибудь деревне, где охотно подавали бродягам, намеревался продолжить путь с первыми петухами, бросив за ненадобностью ружье, для которого осталась всего-то одна пуля и пороху не больше, чем на пару выстрелов, но его уж больно разморило с устатку.

Уже засветло, когда солнце поднялось над вершинами самых высоких деревьев, белого пробудили близкие крики и визгливый собачий лай. В отчаянии ругнув себя за дурацкую беспечность, он с опаской выглянул из укрытия, но через пару мгновений с облегчением перевел дух. Не далее чем в полусотне шагов от стога суетилась, как с первого взгляда показалось Ефиму, барская охота. Десяток крутящихся на месте вооруженных длинноствольными ружьями конных держали рвущихся с поводков, заходящихся в лае собак. Редкой цепью их окружали десятка два крестьян с рогатинами.

Успокоившийся, было, беглец решил, что эта компания собралась всяко не по его душу и вот-вот направится на забаву барину травить зверя, а он, тем временем, поскорее уберется отсюда куда подальше. Однако, поневоле прислушавшись, — долгие годы под землей на удивление не притупили, а напротив, необычайно обострили его слух, — понял, что все не так просто, как показалось ему с первого взгляда.

Всадники горячо и возмущенно обсуждали, как дворовый мальчишка подбил камнем ногу любимой генеральской собаки, из чего Ефим заключил, что один их них, выделявшийся осанистой тучной фигурой, и есть генерал — хозяин поместья. Приглядевшись, в круге конных он приметил абсолютно голого мальца, лет не более чем восьми, отчаянно бившегося в руках дюжего егеря. В двух шагах от них, с обреченным воем, как заведенная била земные поклоны простоволосая крестьянка.

Еще до конца не разумея, что творится, Ефим услышал, как генерал поднял руку, и резко уронив ее, гаркнул: «Пускай!»

Тут же державший мальчонку егерь разжал объятия и его пленник, поначалу упав на колени, шустро вскочил и, проскочив под брюхом ближайшей лошади, со всех ног припустил в сторону деревни. В этот миг, привставший в седле генерал, по-мужицки заложив в рот пальцы, оглушительно свистнул, а только и ждавшие сигнала псари спустили бесновавшихся гончих.

Хрипящая от ярости растравленная свора в считанные мгновенья настигла не успевшего отбежать даже на полтора десятка саженей паренька и, первым делом сбив его с ног, принялась, кровеня морды, рвать податливую плоть, словно тряпичную куклу трепля беззащитное тело.
Страница
76 из 99
Меню Добавить

Тысячи страшных историй на реальных событиях

Продолжить