Хозяин Большого Каштана

Девочек почти не встречалось (ни к чему они были), а вот идиотов хватало. Брали на час, натягивали шлем и щёлкали по иконкам, забираясь в тупые непонятки, где чтобы пройти, минимум неделя нужна. Ещё карьеристы, мывшие полы и расставлявшие стулья за «три часа, когда свободно будет». Наконец, советчики: абсолютно сторчавшиеся личности, выискивающие новичков и сосущие чужое время. Жалкие никчемушники, что сказать.

«Ньярлакотам», где всё случилось, прятался в подвале бывшей гостиницы «Камбала» — сразу за школой, что было очень и очень удобно. Пробирались по общеизвестному заковыристому маршруту, эдакой Тропе Войны — из столовой во двор и потом кустами, через заднюю калитку, мимо стройки и автостоянки сразу к дверям, где можно распрямиться и проскользнуть. Так и просачивались, поодиночке или крошечными ручейками, и бывало, что к концу дня в классе оставалось мальчика два, не больше.

Примечателен был клуб и с улицы. Гостиница пребывала заброшенной, с полувыбитыми стёклами и больше напоминала отвязную руину, каких полно на окраине, а перед ней (внимание!) стоял самый натуральный белый броневик «Тельма Бегемот 7», забытый союзниками при отступлении. Бойницы прикрыты, оружие снято, но броневик остался собой, и герб на белом боку горел как новенький. Никогда не видел, чтобы его мыли или хотя бы чистили, и всё равно он оставался белым и гордым, внушая уважение. Не прошло и месяца от открытия, как клуб тоже стал «Белым Броневичком» или просто «Б. Б.» — не официально, но общеизвестно.

Цены были приличные, советчики не допускались, всякая малышня быстро понимала, кто здесь лишний — и вскоре просторную комнату, где раньше был склад, облюбовали игроки умелые и аккуратные. Играли в «Фаерхог», «Лунный Десант», «Раскрашенный Чёрным» и «Ту сторону», как и везде — но хорошо играли.

Так шло довольно долго — до первого Чемпионата.

Про Чемпионат рассказал Лаег — единственный из моих одноклассников, с которым можно в разведку. Шла вторая перемена, а третьим стояла математика, так что мысли об удобных креслах и превосходном, словно только что из коробки шлеме всё чаще стучались в голову.

— Слышал о Чемпионате?— вдруг спросил Лаег.

— В «Б. Б.»?

— Угу. Со всего города народ съедется.

— Думаешь?

— Знаю. Смотри.

На парту легла официальная листовка. Я посмотрел и понял, что действительно приедут. И из Моторного, и из Центра, и из Заречного приедут. С таким призовым фондом и условиями участия не приедут разве что отцы, которые играют из любви к искусству и могут победить сто человек с одним ножом и прыгалкой.

Главным призом был новенький «Рэйнбоу» девятого поколения. Понятия не имею, где они его достали — даже у администратора стоял седьмого.

— Предлагаешь поучаствовать?

— Взнос небольшой.

— А шансы?

— Как ни странно, есть.

— Нас Бонус сто к нулю рвёт. Даже если уезжает…

— Карта будет «Школа Террора».

Я полез в карман и стал считать деньги. На взнос со скрипом, но хватало.

Несколько слов о «Школе Террора» — для тех, кто жил в другом районе и ходил в другие центры. Эту карту «Фаерхога» нарисовал Алик из девятого — человек несчастный и выдающийся. Карта изображала нашу школу — три этажа, вместе со столовой и спортзалом, — причём паршивое оружие пряталось в кабинетах, получше — в учительской, самое лучшее — в туалетах, а за спиральницей прорывались в кабинет директора. Отъявленные знатоки знали про тайный ход из мужского туалета в женский и малость недоработанную систему вентиляции, ну а самым-самым, вроде меня, Алик открыл и тайну номер два: Тропа Войны на карте тоже была и вела она к тому самому клубу при Белом Броневичке. Броневичок стоял рядом и ездил ))) — можно было пересечь улицу и выехать, как на параде, прямо к родной школе.

Одноклассники Алика карту не оценили. Были это главным образом ленивые неудачники, предпочитавшие кичиться подвигами — дутыми, паршивыми и зачастую вымышленными. Одни и те же темы: «вот мы пошли (следует имя никому неизвестного внешкольного знакомого), взяли три часа и всех порвали», причём ни счёт, ни обстоятельства не сообщались. Потерзавшись и намучавшись, Алик забил на них даже не гвоздь, а костыль, какими рельсы приколачивают, и стал общаться с Бонусом, нами и т. д. Тут и обнаружилось, что человек он не слова, а дела и никогда ничего не ждёт, а приходит и добывает, даже если надо горы свернуть или речку вверх ногами подвесить. А ещё знал пределы, что в четырнадцать лет нетипично.

Уже первая карта обеспечила ему неограниченный кредит в «Б. Б.» и ещё полуторе десятков клубов, но Алик пользовался им только дважды. Великим игроком становиться не хотел, а после единственного получасового турнира один на один с Бонусом (216:-3 не в пользу Алика) понял, что и не станет — значит, нужны другие угодья, другой закуток, где можно жить, расти и разрастаться.