Хозяин Большого Каштана

Должно быть, мальчишка постарше назвал бы её красивой.

— Это Тевода, — сказала мать, потирая распухшее ухо, — она поможет тебе там, где этот старый буйвол может только распускать кулаки.

Тевода мне сразу понравилась. Не стала приставать с расспросами, просто взяла за запястье и пригладила волосы. Сразу стало ясно, что она меня понимает и наверняка поможет уладить моё дело с Дайк-Ши.

Тут вернулся отец.

— Служительницу позвала — замечательно! Похоже, у нас в доме вместо крыс завелись лишние деньги.

— С ребёнком нужно что-то делать — сам же говорил.

— Знаешь, что на самом деле нужно с ним сделать?

— Ну что? Что? Всё, можешь не говорить, я уже догадалась!

— Простите, — даже голос у девушки был приятным. Я впервые пожалел, что у меня не было старшей сестры — вот такой, — простите пожалуйста, я вижу…

— И кто тебе эту глупость посоветовал?— мать уже не угомонится до самого вечера, — Сисоват, которая за пять лет только и смогла, что мужа в могилу вогнать? В двадцать лет вдова, да ещё и бездетная вдобавок, будет учить меня…

— Простите, — Тевода тронула отца за руку, — можно я пока поговорю с ребёнком?

— Да, забирайте, — отец махнул рукой, — и делайте с ним что хотите. Можете вообще к себе забрать, всё равно толку…

В хижине только одна комната и нам пришлось выйти наружу. С Теводой я ничего не боялся, разве что солнце непривычно било в глаза, пришлось щуриться.

— Ты даже на порог не выходишь?

Я сказал «да» и потом рассказал ей всё: и про отца, и про Дайк-Ши и про песни. Миску, мать и араковые орешки тоже не забыл.

Слушала она внимательно.

— Знаешь, — наконец, сказала Тевода, — борьба с Дайк-Ши — действительно непосильное испытание для такого маленького мальчика. Но тебе больше не придётся страдать из-за него. Два дня назад в вашу деревню приезжал Кронг Ху и изгнал злобного змея своим святым жезлом. Ты знаешь, кто такой Кронг Ху?

— Да, знаю. Это наш великий отец и Благодетель, Вечнобелый, Вызывающий Дождь…

— Всё-всё, молодец. Знай: пока ты помнишь имя Кронг Ху, тебе не страшен ни Дайк-Ши, ни другие злые твари. Это будет твоё Тайное Знание, понимаешь?

— Да.

— Хорошо, молодец. Теперь скажи: ты проходил обряд каосак?

— Нет, ещё не проходил.

— Ты пройдёшь его сегодня вечером, — она поцеловала меня в лоб, — и будешь уже взрослым юношей. А сейчас повтори своё Тайное Знание.

— Пока я помню имя Кронг Ху, мне не страшен ни Дайк-Ши, ни други…

— Нет-нет, ты повторяешь слова. Повтори то, что осталось в твоём сердце.

— Пока я помню имя Кронг Ху, я могу не бояться Дайк-Ши. И вообще никого.

— Молодец. Теперь иди.

Немного позже я начал замечать, что отец меня недолюбливает. Наверное, ему было жалко те два мешка маниока, которые мать отдала Теводе, а может, просто обиделся, что не последовали его совету. Но со мной был Кронг Ху и я уже ничего не боялся.

Однажды вечером мы с матерью отправились на дальнюю поляну собирать гуайавы. Когда две корзины были полны, она вспомнила про лопату.

— Зачем нам лопата, мае? Ведь плоды гуайавы не нужно выкапывать.

— А ты посмотри, сколько подгнивших на земле валяются. Их нужно закопать, будет жертвоприношение Айварме.

— А Айварма — он больше или меньше Кронг Ху?

— Айварма у богов тот же, что Кронг Ху для людей.

Я очень обрадовался и быстро-быстро, словно тигр, побежал домой. Я очень хотел, чтобы Айварма поскорее получил свою долю и смог ещё лучше защищать богов от происков страшного Дайк-Ши.

Надо сказать, что за шесть лет моего затворничества наш огород сильно зарос и вообще изменился, но Навес был на месте, и лопаты по-прежнему лежали там. Мне было приятно, что я смогу навредить Дайк-Ши его же оружием.

Я подбежал к Навесу с той стороны, где поленица — это меня и спасло. Уже хотел обогнуть, но замер, потому что услышал голоса. Один отца, другой — женский.

Что случилось, я понял сразу. Похоже, коварный Дайк-Ши, несмотря на строжайший запрет Кронг Ху, вернулся под Навес и теперь душит отца, чтобы узнать, куда ушёл я с матерью. Отец держался, но змей не прекращал своих страшных пыток.

Лопаты у меня не было, но к поленнице была прислонена мотыга — отец собирался идти в поле. Я взял мотыгу, зажмурил глаза, чтобы Дайк-Ши не смог ослепить меня своим ядом, обогнул навес и бросился в бой, не издав ни единого звука.

О том, что было дальше, у меня несколько иное представление, чем у сетхэя Аротхе. Я уважаю его всем сердцем, признаю приговор справедливым, но осмелюсь изложить свой взгляд на произошедшее.

Видимо, Дайк-Ши, как и любой могущественный якша, умел перевоплощаться в растения, животных и людей. Для меня он перевоплотился в Сисоват, женщину из деревни и ей же остался после смерти, ибо духи не имеют определённого облика.