Хозяин Большого Каштана

Времена изменились, почтальон уже не обходил стороной их калитку. Напротив, шагал к ней в первую руку и очень почтительно опускал в ящик аккуратные, тщательно запечатанные конвертики. С каждым его визитом Вакмахонсов становилось всё меньше и меньше; их рубили, вешали и сбрасывали в реку, привязав к комодам, набитым для верности галькой, их движимое имущество гибло, а земли, дарственные и привилегии, словно в вода в сообщающихся сосудах, перетекали к отвергнутым тёзкам. Когда лето уже могло почувствовать, как пахнут его последние дни, на бумагу упала последняя точка: Вамалирк Вакмахонс, командовавший карательными войсками и старавшийся не квартировать их на своих хуторах, отправился в нужник и пропал там бесследно. После этого имущественные права и обязательства настолько спутались и пришли к противоречию, что родителям пришлось отправиться к столичным нотариусам, оставив дом на Авенамчи и строго-настрого запретив ему жениться в своё отсутствие.

Тут стоит отметить, что справлялся он очень неплохо — и это притом, что слуг, ввиду безденежья, они не держали. Семейные дела и конфликты заботили его ещё меньше, чем родителей и только по ночам ему иногда представлялось, как на востоке разрастаются их владения, словно только что выкованный меч, который медленно встаёт из огня мятежей. О восставших он не думал совсем, они были для него чем-то нематериальным, вроде языков пламени, а вот сам процесс перехода казался чудовищно справедливым, мерным и неотвратимым, словно удары молота времени.

Одним из самых интересных мест в доме была библиотека. Нет, она была не то чтобы большая, всего-навсего скромная комнатка размером с десткую, до предела стиснутая простыми книжными полками, и всё равно производила впечатление полноты; может быть, потому, что книги были неправдоподобно удачно подобраны по толщине и количеству, и настолько идеально заполонив полки, что между ними не осталось ни щёлочки — и всё-таки нужная книга доставалась с лёгкостью. какого рода литература её заполняла, я так и не выяснил, разве что немного позже удалось подсмотреть, что все книги были переплетены в абсолютно одинаковые переплёты красной кожи и поэтому. словно солдаты, казались сплочёнными, бесчисленными и совершенно неотличимыми друг от друга.

В то утро он решил почитать «Пересечение» Манкра — понятия не имею, о чём эта книга. Не знал этого и сам Авенамчи; он терпеть не мог книг, про которые и так всё ясно.

Сегодня с утра он натряс в саду яблок и уже успел загадать, каким вкусным окажется завтрак, Согда по калитке ударили «поющим ключом». Получился долгий, тонкий и высокий звук, словно у латунной струны, протянутой через всё небо. Авенамчи узнал его и удивился: ведь «поющий ключ» — специальная палочка из сплава на медной основе — была только у почтальонов, они тренькали такой палочкой, если посылка была слишком велика и не помещается в ящик. Звук, если стукнуть ей по чугуну или стали, бел невероятно сильным и узконаправленным — он шёл всегда перпендикулярно удару и легко проникал сквозь кирпич или дерево, причём при должном навыке можно было устроить так, чтобы он охватывал только один дом, не беспокоя любопытных соседей. Это-то и удивляло: неделю назад, когда, по его расчётам, родители добрались-таки до столицы, поток конвертиков поиссяк, насчёт чего у него в кармане было две гипотезы: либо Вакмахонсы закончились, либо родители получают письма прямо на месте, без пересылки. И в том, в другом случае совершенно непонятно, что может быть нужно письмоносцу. Ведь никто другой им не пишет.

Покопавшись в вариантах, он всё-таки решил открыть. Вдруг это родители прислали ему что-нибудь в подарок, чтобы он хотя бы издалека вдохнул столичный воздух? Он отложил так и неоткрытую книгу, выбрался из-за стола и выбрался в сад через окно — так было ближе.

Письмоносец стоял возле калитки, вечный, как памятник. Как и всё на этой улице, он отцветал, но не менялся — всё же борода, сапоги и лошадь. В руках объёмистый ящик, какой может скрыть внутри два кочана капусты и немного картошки. Ярлычка с обратным адресом на ящике не было, скорее всего, он отклеился и потерялся по дороге, смешавшись с песком и полуденным маревом, а вот ярлычок с адресом получателя сохранился, налепленный на самый верх, с крупными буквами, выведенными словно по трафарету.

— Доставить лично в руки, — сказал письмоносец и тихо и уверенно, словно тень, шагнул в сад. Авенамчи на всякий случай посторонился; почтальон же пережевал шагами дорожку, поднялся на крыльцо, вошёл в прихожую и, даже не оглядевшись, двинулся к дверям библиотеки.

— Подождите, опомнился Авенамчи, — Я и сам могу…

— Ты не можешь. Она слишком тяжёлая.

Двустворчатые двери из солёного дуба были закрыты — он открыл их сам, несмотря на занятые руки и вступил внутрь. Авенамчи поймал себя на мысли, что уже не чувствует себя здесь хозяином.