Добавить в моё избранное
300 мин, 49 сек 18116
Выбрав подходящий инструмент, Джек заметил, что Бобби куда-то запропастился. Он нашел сына в соседней секции. Внимание Бобби привлек стенд, на котором заботливыми руками продавцов были размещены новые модели бензопил. Поймав внимательный взгляд Бобби, Джек довольно улыбнулся. Теперь он знал, что подарить своему неугомонному сыну.
Черт возьми, да это будет просто великолепный подарок!
Белый Блум
Сережка не любил похороны. Не только из-за боли, которую чувствуешь, когда уходят близкие и родные тебе люди. Сережка боялся смерти. Точнее не самой смерти, а той неизвестности, что была за ней. И еще он боялся, что однажды ему придется вот так же лежать в гробу, скрестив руки на груди. Сережка не знал, что испытывают люди, собирающиеся, чтобы закопать гроб в землю, а потом есть борщ и пить водку в грязной заводской столовой, и по правде говоря, это его не интересовало совсем. Вся эта суета вызывала только отчаянное желание завыть, и убраться подальше от этих ненавистных рож…
В одном Сережка был уверен на все сто — он точно знал, когда закончилось его детство. Каждый раз, перебирая старые обломки воспоминаний, вороша грязное белье прошедших дней, он снова и снова убеждался в том, что розовые стекла детских грез, рассыпались в разноцветный прах именно после разговора с дедушкой. Теперь же стоя рядом с мамой, сжимая ее холодную ладонь, Сережка глотал слезы, не решаясь подойти ближе, чтобы выполнить то, что пообещал когда-то.
Сережка с тоской оглянулся. Неподалеку, за оградкой, два мужика похмелялись после вчерашнего. На столике расстелили намокшую газету, на которой теперь красовалась початая бутылка водки, два граненых стакана, кусок серого хлеба и несколько яиц, сваренных вкрутую. Поймав взгляд Сережки, один из работяг подмигнул, и опрокинул в рот содержимое стакана. Довольно выдохнув, он схватил яйцо, и принялся его чистить. Сережка испуганно отвернулся и засунул руку в карман, убеждаясь, что флакончик на месте. Пора…
Родственники, провожающие покойного в последний путь, нехотя расступились. Сережка нервно сглотнул и отпустил спасительную ладошку мамы. Ноги онемели и отказывались идти.
(Ну, давай, сделай это, не маленький ведь… )
Сережка сделал шаг, потом еще один, и еще…
Дед лежал в гробу в своем парадном пиджаке. Щеки запали, нос потемнел и смотрел куда-то в сторону. В уголках губ запеклись коричневые капли гноя. Стояла жара, и тело начало разлагаться.
(А может быть, и не придется, делать это… Как ты считаешь?)
Серега вздрогнул, услышав в голове тихий тягучий голос. Словно кто-то набрал полный рот глины, и пытался разговаривать с ним, перемалывая во рту мягкие, вязкие шарики. Осторожно оглянувшись, он подошел к дедушке и сделал вид, что обнимает покойника. Он сделает, он выполнит свое обещание…
Из всей многочисленной родни больше всего Серега любил деда. Каждый раз, приезжая в старый дедовский дом, он словно попадал в другой мир.
— Ну что, тезка? — весело спрашивал дедушка, одной рукой доставая сигарету, другой, протягивая огромный леденец на палочке.
Сережка умиротворенно сосал конфету, слушая неторопливую речь деда, который, выпуская облака дыма, рассказывал про войну, про партизан и немцев.
Так уж повелось, что Сережке дед доверял больше всех. Возможно именно поэтому, однажды у них и состоялся этот разговор. Сережке тогда исполнилось десять, и он навсегда запомнил слова деда.
Все началось с того, что дед сидел на скамейке, подставив лицо последнему летнему солнцу. Август выдался прохладным, и по ночам Сережка старался укутаться потеплее, поджимая ноги, чтобы не мерзли. Дедушка как всегда курил (в памяти Сергея он остался веселым добродушным стариком, окутанным густым, терпким табачным дымом), наблюдая, как внук возится со старым, поломанным велосипедным звонком.
Сережка аккуратно свинтил верхнюю крышку, и сосредоточенно рассматривал ржавые внутренности звонка. Он потрогал рукоятку, приводящую в действие звонок, и с огорчением увидел, что она даже не шевельнулась. Сережка понял, что без помощи деда не обойтись. Он подошел к дедушке и протянул ржавую железку. Против ожидания дед не взял в руки звонок, а погладил его по голове, и указал на скамью, приглашая сесть рядом. Сережка уселся, справа от деда, и принялся болтать ногами, рассматривая упрямый механизм.
Дед осторожно затушил сигарету и выбросил окурок.
— Сережка, я хочу поговорить с тобой об одной важной вещи — начал дед, глядя куда-то в сторону.
Сережка послушно отложил звонок и придвинулся поближе…
— Пообещай мне одно — строго сказал дед и посмотрел на внука. Они с дедом были закадычными приятелями настолько, насколько ими могут быть белобрысый десятилетний паренек и седой как лунь старик, которому должно вскоре исполниться семьдесят четыре.
— Что, деда?
Дед вздохнул, собираясь с мыслями.
Черт возьми, да это будет просто великолепный подарок!
Белый Блум
Сережка не любил похороны. Не только из-за боли, которую чувствуешь, когда уходят близкие и родные тебе люди. Сережка боялся смерти. Точнее не самой смерти, а той неизвестности, что была за ней. И еще он боялся, что однажды ему придется вот так же лежать в гробу, скрестив руки на груди. Сережка не знал, что испытывают люди, собирающиеся, чтобы закопать гроб в землю, а потом есть борщ и пить водку в грязной заводской столовой, и по правде говоря, это его не интересовало совсем. Вся эта суета вызывала только отчаянное желание завыть, и убраться подальше от этих ненавистных рож…
В одном Сережка был уверен на все сто — он точно знал, когда закончилось его детство. Каждый раз, перебирая старые обломки воспоминаний, вороша грязное белье прошедших дней, он снова и снова убеждался в том, что розовые стекла детских грез, рассыпались в разноцветный прах именно после разговора с дедушкой. Теперь же стоя рядом с мамой, сжимая ее холодную ладонь, Сережка глотал слезы, не решаясь подойти ближе, чтобы выполнить то, что пообещал когда-то.
Сережка с тоской оглянулся. Неподалеку, за оградкой, два мужика похмелялись после вчерашнего. На столике расстелили намокшую газету, на которой теперь красовалась початая бутылка водки, два граненых стакана, кусок серого хлеба и несколько яиц, сваренных вкрутую. Поймав взгляд Сережки, один из работяг подмигнул, и опрокинул в рот содержимое стакана. Довольно выдохнув, он схватил яйцо, и принялся его чистить. Сережка испуганно отвернулся и засунул руку в карман, убеждаясь, что флакончик на месте. Пора…
Родственники, провожающие покойного в последний путь, нехотя расступились. Сережка нервно сглотнул и отпустил спасительную ладошку мамы. Ноги онемели и отказывались идти.
(Ну, давай, сделай это, не маленький ведь… )
Сережка сделал шаг, потом еще один, и еще…
Дед лежал в гробу в своем парадном пиджаке. Щеки запали, нос потемнел и смотрел куда-то в сторону. В уголках губ запеклись коричневые капли гноя. Стояла жара, и тело начало разлагаться.
(А может быть, и не придется, делать это… Как ты считаешь?)
Серега вздрогнул, услышав в голове тихий тягучий голос. Словно кто-то набрал полный рот глины, и пытался разговаривать с ним, перемалывая во рту мягкие, вязкие шарики. Осторожно оглянувшись, он подошел к дедушке и сделал вид, что обнимает покойника. Он сделает, он выполнит свое обещание…
Из всей многочисленной родни больше всего Серега любил деда. Каждый раз, приезжая в старый дедовский дом, он словно попадал в другой мир.
— Ну что, тезка? — весело спрашивал дедушка, одной рукой доставая сигарету, другой, протягивая огромный леденец на палочке.
Сережка умиротворенно сосал конфету, слушая неторопливую речь деда, который, выпуская облака дыма, рассказывал про войну, про партизан и немцев.
Так уж повелось, что Сережке дед доверял больше всех. Возможно именно поэтому, однажды у них и состоялся этот разговор. Сережке тогда исполнилось десять, и он навсегда запомнил слова деда.
Все началось с того, что дед сидел на скамейке, подставив лицо последнему летнему солнцу. Август выдался прохладным, и по ночам Сережка старался укутаться потеплее, поджимая ноги, чтобы не мерзли. Дедушка как всегда курил (в памяти Сергея он остался веселым добродушным стариком, окутанным густым, терпким табачным дымом), наблюдая, как внук возится со старым, поломанным велосипедным звонком.
Сережка аккуратно свинтил верхнюю крышку, и сосредоточенно рассматривал ржавые внутренности звонка. Он потрогал рукоятку, приводящую в действие звонок, и с огорчением увидел, что она даже не шевельнулась. Сережка понял, что без помощи деда не обойтись. Он подошел к дедушке и протянул ржавую железку. Против ожидания дед не взял в руки звонок, а погладил его по голове, и указал на скамью, приглашая сесть рядом. Сережка уселся, справа от деда, и принялся болтать ногами, рассматривая упрямый механизм.
Дед осторожно затушил сигарету и выбросил окурок.
— Сережка, я хочу поговорить с тобой об одной важной вещи — начал дед, глядя куда-то в сторону.
Сережка послушно отложил звонок и придвинулся поближе…
— Пообещай мне одно — строго сказал дед и посмотрел на внука. Они с дедом были закадычными приятелями настолько, насколько ими могут быть белобрысый десятилетний паренек и седой как лунь старик, которому должно вскоре исполниться семьдесят четыре.
— Что, деда?
Дед вздохнул, собираясь с мыслями.
Страница
76 из 89
76 из 89
