Добавить в моё избранное
300 мин, 49 сек 18037
Не говори так, не надо… Пожалуйста не надо…
Я душил ее прекрасное тело, зная, что она ошибается, что все будет хорошо.
— Я люблю тебя Анна, ты будешь моей. Не надо боятся наших чувств…
Потом я плакал сидя рядом с прекрасным ангелом. Мертвым ангелом. В уголках синих глаз застыли слезы, огромные прозрачные капли ушедшей любви.
Я плакал, и знал, что с каждой каплей, упавшей с моих щек, небо становится ближе. Оно плакало вместе с нами, чтобы не предать то, что люди называют любовью.
Теперь я познал все, я любил ангела, и видел слезы ангела…
Черная линия, которая началась одним, не самым лучшим утром, у окна выходящего в сквер северного госпиталя, долго петляла, связывая людские судьбы, чтобы закончится здесь, у края глубокого котлована некогда заброшенного карьера.
В чем смысл жизни? Для кого-то главнее всего деньги и слава. Кто-то собирает мудрость по крупицам, кто-то ищет смысл в забвении…
Я понял, что для меня в этой жизни самым главным была Анна, наша любовь, наши чувства. И теперь, когда мы, наконец, рядом, жизнь приобрела особый смысл, окрасившись рубиновой зарей, отраженной в бриллиантах ее глаз.
Мы встретимся с ней, я знаю… Пускай не в раю — не думаю что попаду туда, в отличие от тебя (ангелам место в раю, не так ли детка, и мы оба знаем это), во всяком случае не сразу, но мы встретимся так или иначе, не сомневайся. И не будет больше проклятого кресла и слабости в моем теле, и мы встретимся на тенистой аллее у старого фонтана. И голуби будут ворковать нам про любовь, и мелкие крошки достанутся этим пернатым бестиям — свидетелям нашего счастья. Я верю в это так же, как верю, что короткие минуты счастья не разменять греховной страстью к неизвестному здоровяку, который решил, что сможет помешать небесам, соединить два любящих сердца.
Мы встретимся рано или поздно, прекрасная Анна. Я видел слезы ангела, и могу рассказать другим о том, как это прекрасно, но не буду делать этого. Мое время на исходе.
Я еще немного посижу за рулем своего автомобиля, думая о вечном, а потом просто поверну ключ зажигания, выжму рычаг газа, и короткий миг полета, завершится любовной агонией на дне карьера. Мы снова будем вместе, и никто не помешает нам.
Сейчас, только дождись меня, ангел. Все будет только так, как угодно небесам, тебе и мне.
Хей-хо, детка, я уже в пути…
Славянск, февраль 2006г
Дик и лилипуты
Заведение называлось «Морская крыса». Внутри было душно. Дым из трубок заполнил помещение, отчего казалось, что на тяжелую дубовую мебель опустился сизый туман. Шум моря заглушался стуком деревянных кружек, редкими возгласами пьяных матросов да неуверенным бренчаньем лютни. Кабак как кабак — таких сотни на берегу.
Старик пробирался между столиками, лавируя в дыму, то и дело натыкаясь на углы. Наступить кому-нибудь на ногу и остаться без пары зубов плевое дело. Люди не видят суши долгими месяцами, отчего звереют и готовы зацепиться за любою мелочь, чтобы выпустить пар. Впрочем, старик бывал здесь частенько, и вряд ли у кого-нибудь возникло бы желание отыграться на постоянном посетителе, в кошеле которого всегда находилась пара звонких монет.
Пахло морем — солью и потом. Старик добрался до свободного стола, плюхнулся на скамью, и не спеша, огляделся. Сунул пенни подбежавшему мальчишке, что-то неразборчиво шепнул на ухо склонившемуся верзиле и приготовился ждать.
— Эй, мистер…
Старик поднял голову. Подошедший бродяга не внушал доверия, зато от него так и разило историей. А это было главное. Старик кивнул, и бродяга торопливо уселся напротив.
— Так вы, стало быть, и есть тот чудак, вернее я хотел сказать джентльмен, который любит слушать истории? — хрипло произнес бродяга, и протянул руку.
Старик не ответил. Он всматривался в потемневшее лицо незнакомца. Так и есть — соль и ветер оставили следы на потемневшей коже. Моряк, как и все в этом портовом кабаке. Красные мешки под глазами, изборожденные глубокими морщинами, словно кто-то вывесил сушиться рыбацкие сети — что же, крепкий ром и дешевый табак делали свое дело. Быть может бродяга и сможет выдавить из памяти кое-что. Такое, что может удивить, хотя… Он оставил без внимания протянутую руку бродяги, и тот, смутившись, опустил ее.
— Имя? — Без всякого интереса спросил старик. Быть может, бродяга и готов разродиться историей, но следовало сразу поставить его на место. Указать кто тут главный.
— Зовите меня Бен. — С достоинством ответил бродяга, и старику на миг показалось, что в глазах проходимца сверкнули огоньки.
Табачный дым всколыхнулся, и из сизого полумрака вынырнул верзила с парой кружек рома. Он поставил кружки на стол и так же безмолвно удалился.
— Мое имя не имеет значения, поэтому предпочел, чтобы меня называли Джо.
Бен поспешно кивнул, и потянулся за кружкой.
Я душил ее прекрасное тело, зная, что она ошибается, что все будет хорошо.
— Я люблю тебя Анна, ты будешь моей. Не надо боятся наших чувств…
Потом я плакал сидя рядом с прекрасным ангелом. Мертвым ангелом. В уголках синих глаз застыли слезы, огромные прозрачные капли ушедшей любви.
Я плакал, и знал, что с каждой каплей, упавшей с моих щек, небо становится ближе. Оно плакало вместе с нами, чтобы не предать то, что люди называют любовью.
Теперь я познал все, я любил ангела, и видел слезы ангела…
Черная линия, которая началась одним, не самым лучшим утром, у окна выходящего в сквер северного госпиталя, долго петляла, связывая людские судьбы, чтобы закончится здесь, у края глубокого котлована некогда заброшенного карьера.
В чем смысл жизни? Для кого-то главнее всего деньги и слава. Кто-то собирает мудрость по крупицам, кто-то ищет смысл в забвении…
Я понял, что для меня в этой жизни самым главным была Анна, наша любовь, наши чувства. И теперь, когда мы, наконец, рядом, жизнь приобрела особый смысл, окрасившись рубиновой зарей, отраженной в бриллиантах ее глаз.
Мы встретимся с ней, я знаю… Пускай не в раю — не думаю что попаду туда, в отличие от тебя (ангелам место в раю, не так ли детка, и мы оба знаем это), во всяком случае не сразу, но мы встретимся так или иначе, не сомневайся. И не будет больше проклятого кресла и слабости в моем теле, и мы встретимся на тенистой аллее у старого фонтана. И голуби будут ворковать нам про любовь, и мелкие крошки достанутся этим пернатым бестиям — свидетелям нашего счастья. Я верю в это так же, как верю, что короткие минуты счастья не разменять греховной страстью к неизвестному здоровяку, который решил, что сможет помешать небесам, соединить два любящих сердца.
Мы встретимся рано или поздно, прекрасная Анна. Я видел слезы ангела, и могу рассказать другим о том, как это прекрасно, но не буду делать этого. Мое время на исходе.
Я еще немного посижу за рулем своего автомобиля, думая о вечном, а потом просто поверну ключ зажигания, выжму рычаг газа, и короткий миг полета, завершится любовной агонией на дне карьера. Мы снова будем вместе, и никто не помешает нам.
Сейчас, только дождись меня, ангел. Все будет только так, как угодно небесам, тебе и мне.
Хей-хо, детка, я уже в пути…
Славянск, февраль 2006г
Дик и лилипуты
Заведение называлось «Морская крыса». Внутри было душно. Дым из трубок заполнил помещение, отчего казалось, что на тяжелую дубовую мебель опустился сизый туман. Шум моря заглушался стуком деревянных кружек, редкими возгласами пьяных матросов да неуверенным бренчаньем лютни. Кабак как кабак — таких сотни на берегу.
Старик пробирался между столиками, лавируя в дыму, то и дело натыкаясь на углы. Наступить кому-нибудь на ногу и остаться без пары зубов плевое дело. Люди не видят суши долгими месяцами, отчего звереют и готовы зацепиться за любою мелочь, чтобы выпустить пар. Впрочем, старик бывал здесь частенько, и вряд ли у кого-нибудь возникло бы желание отыграться на постоянном посетителе, в кошеле которого всегда находилась пара звонких монет.
Пахло морем — солью и потом. Старик добрался до свободного стола, плюхнулся на скамью, и не спеша, огляделся. Сунул пенни подбежавшему мальчишке, что-то неразборчиво шепнул на ухо склонившемуся верзиле и приготовился ждать.
— Эй, мистер…
Старик поднял голову. Подошедший бродяга не внушал доверия, зато от него так и разило историей. А это было главное. Старик кивнул, и бродяга торопливо уселся напротив.
— Так вы, стало быть, и есть тот чудак, вернее я хотел сказать джентльмен, который любит слушать истории? — хрипло произнес бродяга, и протянул руку.
Старик не ответил. Он всматривался в потемневшее лицо незнакомца. Так и есть — соль и ветер оставили следы на потемневшей коже. Моряк, как и все в этом портовом кабаке. Красные мешки под глазами, изборожденные глубокими морщинами, словно кто-то вывесил сушиться рыбацкие сети — что же, крепкий ром и дешевый табак делали свое дело. Быть может бродяга и сможет выдавить из памяти кое-что. Такое, что может удивить, хотя… Он оставил без внимания протянутую руку бродяги, и тот, смутившись, опустил ее.
— Имя? — Без всякого интереса спросил старик. Быть может, бродяга и готов разродиться историей, но следовало сразу поставить его на место. Указать кто тут главный.
— Зовите меня Бен. — С достоинством ответил бродяга, и старику на миг показалось, что в глазах проходимца сверкнули огоньки.
Табачный дым всколыхнулся, и из сизого полумрака вынырнул верзила с парой кружек рома. Он поставил кружки на стол и так же безмолвно удалился.
— Мое имя не имеет значения, поэтому предпочел, чтобы меня называли Джо.
Бен поспешно кивнул, и потянулся за кружкой.
Страница
8 из 89
8 из 89
