Пожиратели

Но делать нечего: лучше мрак, чем смерть.

Он шагнул внутрь, закрыл дверь на ключ и сел на холодный земляной пол. Про-шел, наверно, час. Криволесов сидел и слушал, как мужики ломают дверь в погреб, как с торжествующими криками врываются внутрь и встают перед последней преградой.

— Здесь он, мужики! — кричал Семен. — Там его нора. И кости там.

Ответом был рев толпы, и сильные удары в окованную железом дверь.

— Слышь, барин! — громко и страшно сказал кто-то. — Подожди, скоро мы твои кишки на вилы намотаем!

Петр Семенович мигом поднялся и стал наощупь отступать в тоннель, одной рукой касаясь земляной стены, другой сжимая оружие. Он несколько раз свернул, и голоса преследователей почти затихли. И вдруг услышал шаги. Шел человек. Спокойно, уверенно, зная дорогу. Но как он попал сюда? На всякий случай Петр Семенович изготовился стрелять.

Из-за поворота показался ореол света, затем длинная уродливая тень, лишь потом Криволесов увидел знакомую сутулую фигуру с клочьями волос на почти лысой голове. Никитич!

— Ты! Откуда ты здесь? — выговорил Криволесов.

— Идемте за мной, Петр Семенович, спасаться вам надо, — бесстрастно сказал Никитич и, не дожидаясь ответа хозяина, повернул обратно. Раз он как-то прошел в подземелье, подумал Криволесов, значит, есть выход отсюда! Надо идти! И Петр Семенович быстро последовал за лакеем. Они миновали знакомый зал с костями, пролезли в верхний ход и очутились в комнате с камнем.

— Куда мы идем, Никитич? — спросил Криволесов. Он вспомнил неожиданную и страшную смерть мужика, когда его еще не успевшее остыть тело сожрали огромные черви.

— Не беспокойтесь, барин, выберемся.

— Ты знаешь, куда идти? Откуда? -

Не отвечая, Никитич нырнул в центральный проход, и Петру Семеновичу ничего не оставалось, как лезть следом. Скоро они очутились в помещении с рыхлой, жирной землей под ногами. В стенах виднелись странные отверстия, такие большие, что в них можно засунуть руку. Без конца оглядываясь, Криволесов не заметил подвоха и опомнился, когда, проломав хлипкий настил, упал на дно ямы. Пребольно ударившись плечом, Петр Семенович вскрикнул: яму наполняли кости. Под ушибленным плечом скалился человеческий череп.

Над краем показалось лицо Никитича. Лампу он поставил на пол, свет от нее бросал на лицо лакея зловещие тени:

— Не расшиблись, барин?

— Никитич! Вытащи меня отсюда! — крикнул Петр Семенович. Он осторожно пошевелил руками и ногами. Вроде не сломаны. Хотя плечо чертовски болит.

— Сейчас, барин, только за веревкой сбегаю, — с издевкой проговорил лакей.

— Никитич! — взвыл Криволесов, чувствуя, как ужас осязаемо берет за сердце и сдавливает. — Не уходи! Не надо веревки! Протяни руку!

— Не хочу, барин.

— Что… ты… Мерзавец! Я приказываю, Никитич. Вытащи меня!

— Нет, барин, — улыбаясь страшной улыбкой, проговорил лакей. — Я долго ждал этого дня. Больше они ждать не могут. Ты мешаешь им.

— Что ты говоришь, Никитич? Ты сошел с ума?! — рука Петра Семеновича нащупала выпавший при падении пистолет.

— Нет, я в своем уме. Мне жаль вас, Петр Семенович, хороший вы были барин, не в пример отцу вашему. Но не потому вы здесь.

— Что… такое? — Криволесов ничего не понимал. Он жаждал одного: выбраться, выбраться любой ценой! — Никитич, дай руку! Я отплачу тебе, денег дам, сколько хочешь дам! Только вытащи!

— Хе! Барин… — усмехнулся лакей. Он достал из-за пазухи знакомое Петру Семеновичу ожерелье и помахал им. — Я и сам вам денег дать могу. Сколь пожелаете! — он кинул драгоценность на дно ямы. — Хотите, еще есть! Много! Мне столько и не надо! Золото, камешки!

— Что же тебе надо, подлец?! — вскричал Криволесов. Никитич вновь улыбнулся, показывая редкие черные зубы:

— А хочу посмотреть, как вас жрать будут! — он театрально выждал паузу, ожидая, какой эффект произведут его слова. — Страшно, небось, барин? А?

— Ах ты, сволочь! — Петр Семенович выхватил пистолет.

Грохнул выстрел. Когда сизый дым рассеялся, барин увидал ухмылявшегося лакея.

— Черт возьми, я не мог промахнуться! — сквозь зубы прошипел Петр Семенович.

— Может и не промахнулись, — усмехнулся Никитич, — а только кто пистоли вам заряжает?

Криволесов понял и бессильно заскрипел зубами. Он бросился на отвесную стену, карабкался на нее, срывая ногти, матерясь и чертыхаясь, но выбраться не мог. Никитич смеялся, сгибаясь от смеха и хлопая руками по бокам.

— Они скоро придут, — сказал он вдруг, прекращая смех, но рот его все еще кривился в непонятных помещику судорогах, — очень скоро! И я посмотрю, как они сожрут барина. Забавно смотреть, как умирают мужики, но все же не так интересно, как баре! Помню, был проезжий студент, так он от страха по латыни говорить стал! Забавно.

— Ты… сумасшедший!