Добавить в моё избранное
31 мин, 31 сек 3104
В этот момент мне стало не по себе. Злой рок ли окутал меня, или же это была та невинная и необъяснимая случайность, способная вмиг пошатнуть мировоззрение самого укоренившегося материалиста, но то, что я перед собой наблюдал, повергло меня в неописуемый ужас. Я, черт подери, стоял на том самом кладбище в лесу, а перед глазами в семи футах от меня возвышались две каменные фигуры, отражая неведомо откуда падающий свет. У меня окаменели ноги, а через секунду я в ужасе отпрянул и упал на рыхлую землю могилы. Нет, должно быть это всего лишь тревожный сон после долгой поездки. Я смотрел на фигуры и медленно, вцепившись руками в надгробие, приходил в себя.
Что же меня так напугало в тот вечер? Позже я размышлял об этом наедине, многое анализировал, но так и не смог сопоставить всё в одну логическую цепочку. Меня уже не приводил в ужас вид людей, вросших в землю многочисленными толстыми корнями, ветвящимися из колен, и руки которых сужались и изгибались и, обволакивая головы, стремились вверх, образуя причудливую крону. Именно такую картину довелось мне увидеть в облике статуй в ту зловещую ночь. Я также закрываю глаза на необычайное наличие слабого света, покрывающего отвратительные силуэты при отсутствии луны и какого-либо другого источника света. Я готов списать это явление на физическую особенность материала (к сожалению, я с детства не силен в естественных науках, поэтому затрудняюсь определить, какой конкретно камень послужил материалом этих отвратительных монументов). Дело в другом: человеческие кости, которые я заметил не сразу, были разбросаны едва ли не по всему кладбищу. Когда я, приподнявшись, огляделся, то обнаружил, что их сотни, возможно даже тысячи. Я не стал уходить дальше в лес, чтобы увидеть предел этим бесчисленным грудам костей, но куда бы я не взглянул — везде лежали они, мерзкие, почерневшие и пожелтевшие человеческие кости, им не было конца. Тут покоилось, по меньшей мере, три поколения деревни — что же тогда находилось в могилах? Мне не хотелось ни о чем думать, кроме того, что все это мне просто сниться.
В тот безумный вечер по дороге домой мне встретились двое обитателей деревни. Они были странно одеты и о чем-то горячо спорили на едва понятном мне диалекте, да так увлеченно, что и не сразу заметили меня. Поравнявшись с ними, я остановился, дабы разглядеть их получше. Внезапно они увидели меня и замолкли, опустив взгляд. В наступившей тишине я услышал тихое бормотание каких-то непонятных мне слов, будто бы с уст незнакомцев возносилась молитва. И, судя по их позам и поведению, она читалась никому иному, как мне. Все громче и четче произносились слова, и все меньше понимания происходящего оставалось в моей голове. Я попятился назад, даже не посчитав уместным попрощаться.
В абсолютном хаосе мыслей, я возвратился наконец к Маргарет и Артуру. В довершении ко всему оказалось, что в доме нет ни единой лампы, и как назло мы ничего с собой не привезли из осветительных приборов. В охватившей меня усталости я свалился на кровать и моментально заснул.
Утром, ожидая возвращения моего кузена, мы с Маргарет организовали поиски осветительных приборов. Они привели меня в подвал, где находилось много различного и бесполезного хлама. Весь пол был усыпан старыми газетами и пожелтевшими листами, вырванных из книг и журналов. Через стену напротив лестницы пробивались толстые корни многолетнего дерева, растущего возле самого дома с задней стороны. Некоторые из них были обрублены, другие же, более тонкие и мохнатые, напротив далеко высовывались из под щелей стены и походили на паучьи лапы. Несколько шкафов и две огромные полки с книгами, принадлежавшими, по-видимому, предыдущим хозяевам, стояли вдоль боковых стен помещения. Джо Мэлвин, насколько мне известно, всю сознательную жизнь занимался плотническим делом, и ни одной книги, поди, так и не прочел. Однако избавляться от них, судя по всему, не захотел.
Мои глаза вскоре приспособились к темноте, и я уже свободно передвигался по подвалу, проверяя шкафы и полки. Как ни странно, ничего найти так и не удалось. Это привело меня в бешенство. К тому же наступил полдень, а Джо Мэлвин так и не появлялся. Я присел передохнуть, и мой блуждающий взгляд случайно набрел на аккуратно связанную стопочку листов, брошенную почти в самый угол комнаты. Подобрав ее и бегло взглянув на содержимое, я моментально узнал подчерк своего кузена. По всей видимости, это был его дневник, который велся им с самого приезда в деревню.
В следующие минуты меня охватывали противоречивые чувства на протяжении чтения записей Джо Мэлвина. Во-первых, я понял, что глубоко ошибся, окрестив своего кузена книгофобом: едва ли не каждый лист пестрел цитатами из произведений различных авторов. Имелось несколько заметок и эссе, написанных его рукой, по которым можно судить о далеко не поверхностном знании автором предмета. Стоит ли упоминать о многочисленных газетных вырезках, прикрепленных к записям и прокомментированных моим кузеном?
Что же меня так напугало в тот вечер? Позже я размышлял об этом наедине, многое анализировал, но так и не смог сопоставить всё в одну логическую цепочку. Меня уже не приводил в ужас вид людей, вросших в землю многочисленными толстыми корнями, ветвящимися из колен, и руки которых сужались и изгибались и, обволакивая головы, стремились вверх, образуя причудливую крону. Именно такую картину довелось мне увидеть в облике статуй в ту зловещую ночь. Я также закрываю глаза на необычайное наличие слабого света, покрывающего отвратительные силуэты при отсутствии луны и какого-либо другого источника света. Я готов списать это явление на физическую особенность материала (к сожалению, я с детства не силен в естественных науках, поэтому затрудняюсь определить, какой конкретно камень послужил материалом этих отвратительных монументов). Дело в другом: человеческие кости, которые я заметил не сразу, были разбросаны едва ли не по всему кладбищу. Когда я, приподнявшись, огляделся, то обнаружил, что их сотни, возможно даже тысячи. Я не стал уходить дальше в лес, чтобы увидеть предел этим бесчисленным грудам костей, но куда бы я не взглянул — везде лежали они, мерзкие, почерневшие и пожелтевшие человеческие кости, им не было конца. Тут покоилось, по меньшей мере, три поколения деревни — что же тогда находилось в могилах? Мне не хотелось ни о чем думать, кроме того, что все это мне просто сниться.
В тот безумный вечер по дороге домой мне встретились двое обитателей деревни. Они были странно одеты и о чем-то горячо спорили на едва понятном мне диалекте, да так увлеченно, что и не сразу заметили меня. Поравнявшись с ними, я остановился, дабы разглядеть их получше. Внезапно они увидели меня и замолкли, опустив взгляд. В наступившей тишине я услышал тихое бормотание каких-то непонятных мне слов, будто бы с уст незнакомцев возносилась молитва. И, судя по их позам и поведению, она читалась никому иному, как мне. Все громче и четче произносились слова, и все меньше понимания происходящего оставалось в моей голове. Я попятился назад, даже не посчитав уместным попрощаться.
В абсолютном хаосе мыслей, я возвратился наконец к Маргарет и Артуру. В довершении ко всему оказалось, что в доме нет ни единой лампы, и как назло мы ничего с собой не привезли из осветительных приборов. В охватившей меня усталости я свалился на кровать и моментально заснул.
Утром, ожидая возвращения моего кузена, мы с Маргарет организовали поиски осветительных приборов. Они привели меня в подвал, где находилось много различного и бесполезного хлама. Весь пол был усыпан старыми газетами и пожелтевшими листами, вырванных из книг и журналов. Через стену напротив лестницы пробивались толстые корни многолетнего дерева, растущего возле самого дома с задней стороны. Некоторые из них были обрублены, другие же, более тонкие и мохнатые, напротив далеко высовывались из под щелей стены и походили на паучьи лапы. Несколько шкафов и две огромные полки с книгами, принадлежавшими, по-видимому, предыдущим хозяевам, стояли вдоль боковых стен помещения. Джо Мэлвин, насколько мне известно, всю сознательную жизнь занимался плотническим делом, и ни одной книги, поди, так и не прочел. Однако избавляться от них, судя по всему, не захотел.
Мои глаза вскоре приспособились к темноте, и я уже свободно передвигался по подвалу, проверяя шкафы и полки. Как ни странно, ничего найти так и не удалось. Это привело меня в бешенство. К тому же наступил полдень, а Джо Мэлвин так и не появлялся. Я присел передохнуть, и мой блуждающий взгляд случайно набрел на аккуратно связанную стопочку листов, брошенную почти в самый угол комнаты. Подобрав ее и бегло взглянув на содержимое, я моментально узнал подчерк своего кузена. По всей видимости, это был его дневник, который велся им с самого приезда в деревню.
В следующие минуты меня охватывали противоречивые чувства на протяжении чтения записей Джо Мэлвина. Во-первых, я понял, что глубоко ошибся, окрестив своего кузена книгофобом: едва ли не каждый лист пестрел цитатами из произведений различных авторов. Имелось несколько заметок и эссе, написанных его рукой, по которым можно судить о далеко не поверхностном знании автором предмета. Стоит ли упоминать о многочисленных газетных вырезках, прикрепленных к записям и прокомментированных моим кузеном?
Страница
3 из 9
3 из 9
