Узники снежного логова

Петька свесил ноги с кровати.

— Сторожевого пса! — с торжеством произнёс он. — Ну как?

Артур задумался на минуту.

— Что ж, это правда, пса нет. Но, видимо, нет крайней необходимости. Что у них красть? Живут скромно.

Петька поддакнул раз, затем другой.

— А знаешь, что ещё? — спросил он, интонационно напрягая связки.

— Давай выкладывай, не тяни кота за …

— Я тут тебе кое-что на сон грядущий поведаю, — начал таинственно Петька, — типа, блин, колыбельной, но в прозе.

Артур махнул рукой и принялся слушать друга.

— Бай уже, бахарь. Нагоняй жути.

Сосредоточившись, Петька с умным видом сообщил, что именно жуткую историю он и собрался рассказать. Сразу оговорился, что источник выдавать не будет, для полноты ощущения и проникновения. Было это в беспокойные послереволюционные годы (ты меня слушаешь? Да!), тогда, ка известно, порядку нигде не было. Новая власть рабочих и крестьян — так, одна видимость. Орудовала в этих местах непродолжительное время банда, возглавил её бывший царский офицер, сын здешнего крупного богатея то ли антонова, то ли Митяева. Куролесили они по округе, дым стоял коромыслом. Где они проходили, оставались одни головешки вместо домов и трупами усеянная земля. Грабили подчистую, мужиков вешали, баб да девок насильничали, детей не щадили. Так вот, приехали они однажды, время было, как сейчас, зимнее, на один хутор, где жили бездетные старики муж да жена. Видят, поживиться нечем, ни еды, ни выпивки. Разозлились они и погубили обоих. Старика забили ножнами на двору насмерть. А жену, что бросилась его защищать, раздели донага, привязали верёвкой к лошади и возили всю ночь по степи, пока та не околела.

« Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени. А там и в дом быстро дверь вынесли.

— Что же вы делаете, ироды! — закричала хозяйка, невысокая женщина в старой кофте, поверх которой накинута на плечи светло-серая шаль.

Бандит резко ударил её в грудь, и она отлетела к печи.

— Заткнись, бл*дь! — он пригрозил ей обрезом. — Выкладывай, где самогон, жратва, да побыстрее…

— Нет ничего, — ответила хозяйка, с трудом выговаривая слова. — Бедные мы…

В это время раздался голос из глубины дома.

— Кто там пришёл?— и следом последовал кашель.

Бандиты напряглись.

— Кто это?

Женщина с трудом поднялась на колени, опёршись руками на пол.

— Муж мой… хворый он…

В дом вошёл высокий статный мужчина с выбритым лицом, лихо закрученными усами, белый полушубок перепоясан ремнём, слева сабля, справа пистолет, высокие яловые сапоги, блестят от жира, на голове чёрная каракулевая папаха.

— Хворый, говоришь, муж твой… — повелительные нотки в голосе заставили бандитов сжаться и уменьшиться в размерах. — Эт-то оч-чень хор-рош-шо… — сказал он, хлопая плетью по руке и осматривая жилище. — Бедные вы, значит. А мы, значит, богатые… — и засмеялся.

Его робко поддержали бандиты, исподлобья следя за ним, стараясь предугадать последующие действия.

— Старая, ты хоть знаешь, кто я? — он постучал рукоятью плети ей по спине.

Она поднялась, продолжая стоять на коленях.

— Бандит! — не сказала, плюнула ему в лицо.

Он рассмеялся, легко и беззаботно.

— Так уж и бандит?

Женщина попыталась привстать, но он постучал плетью по плечу, приказывая оставаться на коленях.

И повторил вопрос, продолжая улыбаться:

— Так уж и бандит?

— Добрые люди в дом прежде чем войти, стучатся. А вы вломились.

Он продолжил улыбаться, но что-то от хищника, жестокого и безжалостного появилось на его лице.

— Так мы стучали… нам не отворили… Меня даже представили: атаман Красилов. И всё равно не пустили даже на порог. Тогда решили войти сами: уж не обессудь, старуха!

— Бог тебе судья.

Бандиты весело засмеялись.

— Так он нам всем судья. Без разбору.

Поддержал бандитов и атаман.

— Всех, всех простит и всех полюбит. Ибо бог есть что? — Красилов посмотрел на бандитов и, прочитав на их лицах полное недоумение, закончил: — Бог есть любовь.

— Вас не любить, ненавидеть надо! — жестко высказала ему хозяйка. — Гореть вам скоро в геенне огненной…

Атаман поцокал языком.

— Ах, как страшно! Ай-яй-яй! — он увидел вдруг не замеченную ранее им книгу, накрытую полотняной салфеткой с вышивкой. Взял в руки. — Бог ты мой — Библия! То-то я посмотрю, ты вся такая грамотная: бог судья, гореть в аду и прочее… вот где оказывается источник твоей мудрости.

Женщина покосилась на бандитов и снова вернулась взглядом на атамана.

Красилов полистал страницы без интереса, просто для развлечения.