Люди и портреты

Картина представляла портрет мужчины, сидящего за столиком. На рубашке мужчины в районе сердца можно было видеть инициалы «Д. А».

Картина поразила Тумасова непосредственностью и реализмом. Отображенный на ней человек был словно живой. Павел восхищенно всматривался в картину и не находил слов.

Но Татьяна сама подскочила к нему и наступая на него, приставала:

— Ну? Ну как, именно?

— Блестяще! — произнес Павел.

— Браво! — улыбнулась Татьяна. — Браво! Прекрасно! Я и сама того же мнения. Твой комплимент заставляет меня работать еще лучше.

— А когда ты мой портрет нарисуешь? — спросил Павел.

— Твой? Всему свое время. — уклончиво ответила Татьяна, разводя краски. — У меня сейчас еще несколько достаточно срочных заказов, потом можно и тобой заняться.

Затем они пили кофе, разговаривали, и Павел рассматривал портреты, облепившие стены комнаты. Люди на портретах были изображены разного возраста и пола, а сами же портреты в большинстве своем были сработаны в красной цветовой гамме. Павел бросил взгляд на портрет девушки, висевший справа, у стеллажа, и оторопел — на него смотрела Наталья.

— Кто эта девушка и когда ты нарисовала этот портрет? — Павел подошел вплотную и вгляделся в полотно. Классический женский портрет, молодая девушка на фоне открытого окна… Вдали — прибрежный ландшафт. По-видимому, художник пытался подражать старым мастерам. Пейзаж за окном — довольно тусклый, темноватый, а сама дама была изображена очень ярко, что отчетливо были видны малейшие черточки лица.

— А в чем дело?

— Эта девушка и есть моя племянница Наталья, о которой я тебе говорил сегодня! — Павел возбужденно снял картину со стены и поднес к себе.

— И что? — равнодушно бросила Татьяна.

— Где ты писала ее портрет? Неужели она приезжала сюда?

— Так, покажи. -Татьяна подошла к Павлу, держа в руках намоченную кисть. — Да это я нарисовала около года назад. Дэн приезжал к нам в Загульбу вместе с какой-то девушкой. Я и нарисовала ее портрет, она сама попросила. Мне же надо тренироваться, набивать руку. Разве плохо получилось?

— Все-таки, откуда ты знаешь Дэна? Встречалась с ним?

Беззаботность сползла с лица Татьяны.

— Павел! Ну нельзя быть таким Отелло! — воскликнула она. — Нашел, к кому ревновать!

Она вернулась к мольберту и стала нервно размазывать краски по палитре.

— И все же? — Павел повесил картину на место.

— Я встречалась с Дэном четыре месяца. Ты понял?! Всего четыре! Это было как увлечение, года полтора назад. Он конечно производил впечатление, подарки дарил, рестораны, все такое. В общем, как полагается. А потом у него началась эта… ну в общем, борьба за влияние в городе. Ты же работал вместе с Дэном, понимаешь, что к чему.

— Ага. — Павел осматривался в глубине мастерской.

— Я у него тогда жила, на квартире. И как-то раз — звонок, побежала открывать, думала — Дэн, а ворвались трое… такие черные, небритые, громадные…

Один из этой троицы схватил меня за шею, зажал рот. Двое других по квартире стали рыскать, всюду нос совали, даже в туалет. А тот, который держал, все допытывался, где Дэн. И нож перед глазами вертел. Очень большой и острый. А они, никого не найдя, вкололи мне что-то и увезли. Очнулась я в каком-то доме, прикованная к стояку центрального отопления.

— Что было дальше? — пробормотал Павел, облокатившись на стену.

— Двое суток я пробыла там, меня даже не кормили, а снова кололи какую-то гадость, от которой у меня крыша поехала. Когда они пытались у меня узнать, куда подевался Дэн, я ничего толком и сказать-то не могла, мозги у меня отшибло от их поганых препаратов так, что я на время даже забыла свое настоящее имя.

— И чем все закончилось? — Павлу откуда-то сильно подуло в спину.

— Наконец в один действительно прекрасный день в прихожей раздался грохот, будто повалилась дверь и в комнату влетело четверо верзил в масках. По мою душу. Все четверо новоприбывших были вооружены.

— Милиция? — Павел обернулся на стену, закрытую плотной тканью. — Спецназ?

— Какая к черту, милиция? — фыркнула Татьяна. — Наша милиция себя бережет. Это были друзья Дэна, кто меня вытащил оттуда. Самый счастливый момент был, когда я лежала на заднем сидении машины, потирая саднившее запястье, свободное от «браслетов».

— А с этими что? — поинтересовался Павел.

— Перестреляли их всех, да и не только их. Дэн хвастался, что того, кому пришла в голову идея меня похитить, в бетон закатали. Ты представляешь? — Татьяна повернулась к Павлу.

— И не говори. — отозвался Тумасов.

— В общем от пережитого стресса я лечилась у Балашова, психиатра, про которого я тебе говорила. А потом Эрик достал путевки в Европу и мы три недели отдыхали во Франции и Португалии, отходили от всего этого.