Добавить в моё избранное
233 мин, 31 сек 18108
Жизнь должна быть непрерывным празднеством, праздником огней на протяжении всего года. Только тогда вы сможете расти, процветать. Превращайте маленькие события в праздник… Вы должны выражать себя во всём, что делаете, на всём, что вы делаете, должна быть ваша печать. Тогда жизнь становится непрерывным празднованием.
Все хорошо. Даже самоубийство. Нужно мужество чтобы признать его в обществе. Нужен Человек, который сделал бы смерть приемлемой, который разрушил бы миф о том, что в ней есть что-то плохое, что только трусы совершают самоубийство. Это неверно. На самом деле это трусы цепляются за жизнь. А человек порой доходит до полной утраты желания жить. Он возвращает Богу билет. Он говорит ему: — Оставь этот мир себе. Я ухожу. Я больше не хочу смотреть этот твой фильм.
Я уезжаю все. Целую всех.
Поеду радовать Турцию.
21 июня 2012.
Я все еще не умерла. Вернулась домой.
Жизнь — она странная. Такая разная, порой предсказуемая, а порой — нет. И все существа жизнь чувствуют и воспринимают по-разному…
Теперь — я Линда. Это девушка. Довольно молодая. Она носит такое имя — потому что хочет говорить жизни ДА. А Лин — это что-то мягкое, тягучее, возвышенное, хочется прикоснуться и защитить.
Лин всегда была сильной и спортивной, сообразительной, остроумной и мечтательной. Но ей не повезло со здоровьем тела. Вечно с ним что-то происходило, часто она не могла чувствовать себя счастливой. Последние 2 года ее жизни были насыщенными, интересными. Но тело само по себе сходило с ума.
Поэтому Лин решила, что пора с ним расстаться. Погрузиться в сон и отдохнуть. А потом, может быть, принять иную форму, более пригодную для ощущений Счастья.
Лин стала раздавать людям, знакомым, друзьям, соседям свои вещи и одежду. Она отдавала все, ей хотелось полностью очиститься.
И вот, она распрощалась с друзьями, родными, сказав, что едет по делу к Турецким берегам, передала подруге письма, которые попросила вскрыть, когда придет знак и отчалила.
Там в Турции она хотела отдаться морю.
Ее там ожидал ее взрослый ДРУГ. Простой, но практичный человек, который мог собрать вокруг себя много людей и делать дела, который любил смеяться и радоваться жизни, который многое забывал и путал, но потом вспоминал и разруливал. И который, порой, говорил очень мудрые вещи.
Линда отправилась в аэропорт на автобусе. Был поздний вечер. Последний автобус уходил из ее маленького городка. На остановке она встретила Пару. Юношу и девушку. Молодые, свежие. Они мило беседовали, иногда она его целовала. Линда сразу к ним потянулась и заговорила.
В автобусе они сели рядом. Он — был вежлив, уверен в себе, симпатичен, умен, внимательно слушал и говорил по делу, она — красива, стройна, изящна, смела, бойка и добра.
Линда подарила ей Волшебную перуанскую сережку, которую купила в одном чудном месте, когда была в состоянии Полета.
«Может я еще вернусь на землю. Может, буду их дочкой — они такие классные. С ними рядом хорошо».
В аэропорту Линда, выпив немного алкоголя, наблюдала людей. Это все были пары с детьми, родители, дети.
— Я совсем не такая, — думала Линда. — Некоторые семьи похожи на каких-то животных. Птицы с птенцами… А я вот — не размножаюсь. Мне не надо менять пеленки родному ребеночку, кормить его, воспитывать. Я — сама по себе.
Турецкий друг встретил вовремя. Вдвое старше, был бодр, энергичен, непоседлив.
Линда осталась гостить в его доме. В большом прекрасном доме из камня и резного дерева. Вместе с двумя молодыми немками.
Одну, 25-ти лет с младенцем Бо 11-ти месяцев, звали Арника. Муж оставил ее и без себя и алиментов. Наблюдая одинокую мать с маленьким ребенком, Линда думала: — Это непросто, это тяжело одной быть матерью. И ведь хочется еще любить, мечтать, надеяться, и прошлый опыт не прост, и все время рядом малыш, который тянет ручки, хочет что-то, плачет. И еще такая жара.
Линда жару переносила плохо. Какое пекло! Если бы у нее был малыша, она бы не выдержала. Но ведь каждому дается то, что он может выдержать и не больше того.
Другую девушку вали Наташа. Немка с русским именем. Симпатичная, с хорошей фигурой, улыбкой порой грустной или слишком серьезной. Что-то, видимо, в душе переживает.
Арника была в обиде на Наташу. Наташа была в обиде на Арнику за то, что та в обиде на нее. При Линде они не говорили друг с другом.
Обе работали в каких то социальных организациях, помогали пожилым людям и инвалидам.
— Какая непростая работа, — думала Линда. — Смогла бы я жить для других? Ведь если живешь для других, то надо делать все на все 100%, от души, от чистого сердца, делать так, чтобы после общения с тобой человеку становилось радостнее и счастливее.
Линда как всегда наблюдала жизнь и людей. Но внутренне она готовилась Уходить.
Все хорошо. Даже самоубийство. Нужно мужество чтобы признать его в обществе. Нужен Человек, который сделал бы смерть приемлемой, который разрушил бы миф о том, что в ней есть что-то плохое, что только трусы совершают самоубийство. Это неверно. На самом деле это трусы цепляются за жизнь. А человек порой доходит до полной утраты желания жить. Он возвращает Богу билет. Он говорит ему: — Оставь этот мир себе. Я ухожу. Я больше не хочу смотреть этот твой фильм.
Я уезжаю все. Целую всех.
Поеду радовать Турцию.
21 июня 2012.
Я все еще не умерла. Вернулась домой.
Жизнь — она странная. Такая разная, порой предсказуемая, а порой — нет. И все существа жизнь чувствуют и воспринимают по-разному…
Теперь — я Линда. Это девушка. Довольно молодая. Она носит такое имя — потому что хочет говорить жизни ДА. А Лин — это что-то мягкое, тягучее, возвышенное, хочется прикоснуться и защитить.
Лин всегда была сильной и спортивной, сообразительной, остроумной и мечтательной. Но ей не повезло со здоровьем тела. Вечно с ним что-то происходило, часто она не могла чувствовать себя счастливой. Последние 2 года ее жизни были насыщенными, интересными. Но тело само по себе сходило с ума.
Поэтому Лин решила, что пора с ним расстаться. Погрузиться в сон и отдохнуть. А потом, может быть, принять иную форму, более пригодную для ощущений Счастья.
Лин стала раздавать людям, знакомым, друзьям, соседям свои вещи и одежду. Она отдавала все, ей хотелось полностью очиститься.
И вот, она распрощалась с друзьями, родными, сказав, что едет по делу к Турецким берегам, передала подруге письма, которые попросила вскрыть, когда придет знак и отчалила.
Там в Турции она хотела отдаться морю.
Ее там ожидал ее взрослый ДРУГ. Простой, но практичный человек, который мог собрать вокруг себя много людей и делать дела, который любил смеяться и радоваться жизни, который многое забывал и путал, но потом вспоминал и разруливал. И который, порой, говорил очень мудрые вещи.
Линда отправилась в аэропорт на автобусе. Был поздний вечер. Последний автобус уходил из ее маленького городка. На остановке она встретила Пару. Юношу и девушку. Молодые, свежие. Они мило беседовали, иногда она его целовала. Линда сразу к ним потянулась и заговорила.
В автобусе они сели рядом. Он — был вежлив, уверен в себе, симпатичен, умен, внимательно слушал и говорил по делу, она — красива, стройна, изящна, смела, бойка и добра.
Линда подарила ей Волшебную перуанскую сережку, которую купила в одном чудном месте, когда была в состоянии Полета.
«Может я еще вернусь на землю. Может, буду их дочкой — они такие классные. С ними рядом хорошо».
В аэропорту Линда, выпив немного алкоголя, наблюдала людей. Это все были пары с детьми, родители, дети.
— Я совсем не такая, — думала Линда. — Некоторые семьи похожи на каких-то животных. Птицы с птенцами… А я вот — не размножаюсь. Мне не надо менять пеленки родному ребеночку, кормить его, воспитывать. Я — сама по себе.
Турецкий друг встретил вовремя. Вдвое старше, был бодр, энергичен, непоседлив.
Линда осталась гостить в его доме. В большом прекрасном доме из камня и резного дерева. Вместе с двумя молодыми немками.
Одну, 25-ти лет с младенцем Бо 11-ти месяцев, звали Арника. Муж оставил ее и без себя и алиментов. Наблюдая одинокую мать с маленьким ребенком, Линда думала: — Это непросто, это тяжело одной быть матерью. И ведь хочется еще любить, мечтать, надеяться, и прошлый опыт не прост, и все время рядом малыш, который тянет ручки, хочет что-то, плачет. И еще такая жара.
Линда жару переносила плохо. Какое пекло! Если бы у нее был малыша, она бы не выдержала. Но ведь каждому дается то, что он может выдержать и не больше того.
Другую девушку вали Наташа. Немка с русским именем. Симпатичная, с хорошей фигурой, улыбкой порой грустной или слишком серьезной. Что-то, видимо, в душе переживает.
Арника была в обиде на Наташу. Наташа была в обиде на Арнику за то, что та в обиде на нее. При Линде они не говорили друг с другом.
Обе работали в каких то социальных организациях, помогали пожилым людям и инвалидам.
— Какая непростая работа, — думала Линда. — Смогла бы я жить для других? Ведь если живешь для других, то надо делать все на все 100%, от души, от чистого сердца, делать так, чтобы после общения с тобой человеку становилось радостнее и счастливее.
Линда как всегда наблюдала жизнь и людей. Но внутренне она готовилась Уходить.
Страница
20 из 64
20 из 64
