Монстр

Счищая с кинжала налипшую плоть, я поражался необычности происходящего. Той силе, что периодически начинала двигаться внутри и сбивала с толку. Она уже не один раз сыграла со мной дурную шутку. Сначала я нервно дергался от пробегающего холодка: дико напоминающего прикосновение призрачных рук. Но человек не может бояться вечно и не способен вечно не боятся. В обоих тезисах я успел убедиться за какие-то сутки. А пыль коридоров, тяжело оседавшая в легких и лишавшая воздуха, постепенно выветривалась. Или с пройденным расстоянием слабела моя паранойя, решившая дать передышку?

Положительные моменты тоже присутствуют. Главное — я до сих пор жив, не превратился в пускающий слюни овощ, и мне не нужно пожирать мертвечину для утоления голода. Насколько сильно этот факт давил на меня, выяснилось лишь сейчас. Плюс потеря контроля, как оказалось, происходит не мгновенно и на первых порах я еще в состоянии управлять телом. Без часов очень трудно подсчитать сколько времени я провел здесь, но его более чем достаточно, чтобы мне захотелось пить, спать, справить нужду, наконец. Но нет, все потребности заменил собой голод, затаившийся внутри. На месте недавнего пореза, обнаружилась только ссохшаяся кровь. Значит, регенерация ускоряется не только в момент убийства. Блин, почему меня это удивляет, я еще не один месяц должен был, ходить со сложным переломом.

Мои размышления были прерваны самым радикальным образом — тяжелое нечто упало сверху. Ткань рубашки не смогла защитить от когтей, полоснувших спину. Чьи-то челюсти сомкнулись на правом плече. Хвала инстинктам. Пламя боли с хриплым криком выгоняет воздух из легких. Вода быстро сомкнулась над головой, тварь, перелетев через меня, рухнула следом. Наглотавшись воды, я выскочил на берег. Хруст ключицы, встающей на место, заглушает возмущенное рычание. Взгляд заметался, выискивая угрозу, лишь мимоходом отметив, что оружие все еще в руке. Слава … мне. Стоящее в ручье животное пышет злобой. Два рубиновых угля пытаются сковать своей ненавистью. Оскаленная пасть демонстрирует желтые клыки, уже испачканные в крови и они жаждут новой порции. Тонкими ниточками стекает вода, прижимая жесткий волос к телу. Два изваяния, застывшие на короткий миг, пристально изучают друг друга. Ледяное касание силы последний раз прошлось по ранам. Еще бы чуть-чуть и его зубы вырвали бы кусок из моей шеи.

Черт! Лишь расстояние между нами позволило мне среагировать и уклонится от быстрого прыжка, нацеленного в горло! Увеличив дистанцию еще немного, я полуприсел, подняв кинжал к подбородку и, наклонив корпус вперед, наблюдаю за движениями пса. Зверь обходит по кругу, недовольно щелкая челюстью, а лишенные зрачка глаза следят, выжидают. Новый рывок, резкий и непредсказуемый. Кинжал бесполезно скользит по мокрой шерсти, не причиняя вреда. Дьявол! Рукоять, стремящуюся вывернуться из скользких пальцев. удалось удержать приложив невероятные усилия. Ничтожная секунда задержки чуть не стала фатальной, а может именно она спасла меня. Пошатнувшись, я с трудом успел прикрыть горло, жертвуя рукой. Треск лучевой кости потонул в двойном реве.

— РрраааАА! — сталь раз за разом вонзается в глотку твари.

Визжа, пес катается по земле, окатывая меня горячей, хлещущей из дергающегося тела кровью. Она везде: заливает глаза, впитывается в ткань, парит на траве. Я упал на колени и согнулся, баюкаю порванную руку. Рядом стихает чужая агония. Последняя конвульсия, порождает волну силы, омывающую измученное тело.

За мою невнимательность пришлось заплатить большую цену. И боль стала всего лишь приятным довеском. Не стоит напоминать, что меня окружает дикий лес, в котором найти одежду нереально, а теперь, когда я лишился даже такой пародии на рубаху, риск замерзнуть неплохо так увеличился. Как и вероятность, запахом своей и чужой крови привлечь внимание кого-нибудь поопасней.

Быстро обтеревшись изорванной тканью, кутаюсь в плащ: выбирать не приходится, еще одной помывки мне не выдержать. Под стук зубов, нарезаю круги вокруг дерева. Движение — жизнь! Ха, пустой лозунг, если ты тормоз. А я тормоз. Вбил себе в голову, что без спичек мне не развести огня. Остается благодарить его величество случай за собственное разгильдяйство. Споткнувшись о г-образный прут, я проехал на животе пару метров, добрым словом поминая отца, мать и прочую родню. Ну как добрым, стоило железке оказаться в руках, как я подавился воздухом: воспаленный разум, прочертив линию кочерга-камин-пламя-огниво, сетовал на свою недогадливость и подначивал память. Ну как, как можно забыть, что в сумке лежит кремень?! Ведь я, с грехом пополам, пользовался им. Правда, в тот раз задачка была гораздо проще сухая древесина и розжиг валялись рядом. Примерно через час мертвенно-синее тело с грацией деревянного мальчика совершало ритуальный танец, желая равномерно прожариться. Эх, кто бы знал, чего мне стоил этот недовольно шипящий язычок пламени.