Долина Затишья

Мужик не спрашивал, кого именно; язык и ум у него изрядно заплетались. Но он припомнил, что вначале плохо обошелся с новообретенным лучшим другом и просил не держать на него зла. Гвэй сказал, что не будет. Он, еще уточнив что-то по поводу разрытых могил и той ночи, радушно распрощался с великаном и направился в храм Великой Богини-Матери Гвэйдхэ.

Культовое строение Пристанища со всех сторон окружал роскошный сад. Как и все порядочные храмы всех времен, оно было самым красивым сооружением в деревне. Выстроенный из камня, храм был местами обшит деревянными панелями с резным декором, раскрашенными в яркие краски. На фронтоне была представлена композиция, на которой Богиня в виде красивой обнаженной женщины с длинными распущенными волосами сидит со скрещенными ногами и в левой ладони держит мир в виде зеленой цветущей поляны, а правой заботливо прикрывает его сверху, защищая от хаоса. Женщина сидит по центру, а ее длинные волосы вьются, постепенно превращаясь в растительный орнамент, который и заполняет все остальное место фронтона.

Гвэйен вошел внутрь. Изнутри храм был точно таким же, каким он его помнил, — богато украшенный цветами, пахнущий благовониями. Три молодые служительницы Великой Матери обратили на него свое внимание и скромно поприветствовали легким поклоном, как было положено по обычаю. Он учтиво ответил им медленным кивком головы. В центре стояла статуя Богини Гвэйдхэ. В юности Гвэй всегда любовался ею, когда приходил в храм. Созерцание ее всегда вызывало в нем благоговение, поднимало наверх из душевных глубин самые нежные чувства. Застывшая в плавном полуобороте, она была очень грациозна. Ее образ, исполненный умиротворения и спокойствия, завораживал. Она не смотрела на зрителя, но ему хотелось смотреть на нее.

— Подобно солнцу, вспыхнувшему в темноте ночи, — так любовь Богини светит нам, — мелодичный женский голос пробудил его от нежной задумчивости. — Здравствуй Гвэйен! Приветствую тебя в храме Матери.

Этот голос был очень приятным, мягким, как журчание ручейка в заповедной роще, как тихий шелест листвы. Женщина, которой он принадлежал, одета была в длинную желтую мантию с глубоким декольте и разрезами, идущими вниз от обоих бедер; на талии ее одежды были собраны изысканным узорчатым пояском, что очень хорошо подчеркивало фигуру. Ее волосы, цвета соломы, мягко спадали на плечи, высокий лоб украшен был золотой диадемой, в центре которой сиял ярко-голубой эвклаз, изысканно сочетающийся с цветом глаз женщины.

— Здравствуй, Мать Рия. Ты ничуть не изменилась.

— Гвэйдхэ дарует своим служительницам долгую молодость и жизнь, — ты же знаешь.

— Я рад видеть тебя, Мать Рия.

— И я рада.

Она подошла и взяла его за руку; ее прикосновение было очень приятным; красивые ладони с длинными элегантными пальцами прикасались нежно, излучали тепло.

— Пойдем, Гвэй! Попьем чаю.

Она повела его за руку в дальние помещения.

В трапезной пахло зельями — мятой, липой, календулой, жасмином; на стоящем посередине комнаты столе лежали фрукты и ягоды — яблоки, груши, вишни в узорчатой керамической миске, большие желтые сливы, покрытые бликами от яркого солнечного света, льющегося через широкое окно.

Жрица усадила его за стол; он положил руки на подлокотники удобного плетеного кресла. А сама подошла к плите, на которой изысканный стальной чайник умиротворенно шипел, как будто напевая успокоительную мантру, и выпускал вверх струю клубящегося белесого пара.

Рия положила в две глиняные чашки сушеные листья чая, цветы жасмина, свежую мяту и мед, залила кипятком. Поставила чашку перед Гвэйеном и села напротив.

— Дорога была легкой, мой хороший? — спросила она, помешивая напиток деревянной ложечкой. — Где твои братья? Ты оставил их в таверне?

— Мои братья бродят просторами Атномара в поисках зла. Я приехал один, Мать Рия.

— Неиссякаемое милосердие Богини! Один?

— Мы сели на поезд в Борумхельме — я и Квэним… и лошади, — ехали ночь, день и снова ночь, а утром были у кромки Черного леса. Мы встретили парня — из охотников, — он ехал в большой город чтобы просить помощи у государства, — свирепый черный оборотень убивает лесных поселенцев. Поэтому Квэним не смог приехать со мною, — обязался выследить зверя. А я проехал между Клыками и в четыре дня добрался сюда.

— Квэним ехал с тобой… Это хорошо, — сказала Рия, — но плохо, что приехал ты один… Прошлой ночью вой не только будил людей, но и не давал им уснуть вовсе, а на утро крестьяне нашли еще три разрытых могилы. Если это то, что я думаю, может случиться, что скоро по улицам зашагают мертвецы.

— Ты, все-таки, думаешь, что это — некромант?

— Я надеюсь, что твой опыт и знания подскажут нам, что это такое, мой хороший… Поистине, до сих пор нам удалось понять не многое.

— Обычные некрофаги, способные разрыть захоронение и вскрыть гроб, не воют.