40 миниатюр

Бабушка же, открыв глаза, в образе наркоманов увидела… врачей-психологов, но… Открывать глаза она боялась не просто так, а потому, что последнее время у неё усиливалось воображение; очень страшное для неё было её воображение, потому что некоторые люди, на которых она смотрела… В общем, многие люди ей казались не тем, чем они сами для себя должны были являться; дети для неё, просто — очень часто выглядели сплошными куклами. Врачи же эти превратились в наркоманов. Так-то. Старушку же эту в данный момент почему-то окружало много телевизоров; телевизоров просто-таки сваленных в кучу. Телевизоры предстали перед ней в образе гробиков, в каждом из которых лежал крохотный скелет куклы… или нескольких кукол. Скелет, это душа, как представлялось старушке.

Всё это ей наверняка показалось, потому что пролетело очень крохотное мгновение, в течение которого глаза бабушки оставались открыты. Бабушка-то не знала, вырезали ли ей врачи глаза или не вырезали, долгое время держа её под гипнозами.

— Дети!— запищала она опять, — а ну-ка быстренько на прогулку!

Она почувствовала себя новой воспитательницей.

Она потеряла глаза

(Какой-то романтик сказал, что в глазах женщины можно утонуть.

Я хочу рассказать более смешную историю.

О том, что в её глазах можно заблудиться, как в трёх соснах).

Она потеряла глаза, когда он сильно спешил не опоздать навстречу ей. Он так сильно спешил, что даже споткнулся и… нашёл на дороге чьи-то три глаза. Если б не споткнулся — не нашёл бы, наверняка! А она в это время ждала его не там. Но он ведь не идиот и постарался придти туда, где она стояла. Он словно сердцем почувствовал её мысли.

И вот он подходит к ней и не удивляется, видя деревянную куклу, постоянно двигающуюся за счёт тоненьких полуневидимых ниточек, ответвляющихся от рук, ног, пальцев… отовсюду; даже от губ и от ушей…

Это она издалека показалась ему деревянной; подойдя ближе, он обнаружил, что она даже какая-то пластмассовая… И на него не смотрит, хоть и говорила часто ему по телефону, что очень любит фильмы с его участием (и… не одни только фильмы). Но он-то (не идиот!) понимал, почему она не смотрит на него, и предполагал, что глаза, лежащие у него в кармане, будут в самый раз для её пустых, выглядящих неестественно, глазниц.

Он был очень скромен и не стал бы замечать ей, что она в его глазах выглядит куклой на ниточках, потому что понимал, что ниточки в его глазах кажутся полуневидимыми благодаря её воле (так отчаянно она старается не замечать их присутствие…

— Это я, твой киногерой, — подошёл он к ней. — Здравствуй.

— Приветик, — ответила она. — Голос у тебя не как в кино.

— Наверное, в кино меня дублируют. — Возможно, дурацкий ответ, но другого не придумалось.

— А почему ты пришёл не туда, где мы договаривались с тобой встретиться?— задала она наводящий вопрос.

— Потому что тебя там нет, — тупо отвечал он, уже начиная себя чувствовать по-дурацки (вместо того, чтоб предложить ей «разуть глаза»);— потому что ты здесь.

— Я ли?

— Слушай, у меня в кармане глаза есть, — вдруг вырвалось у него само собой.

— В кармане, глаза?— переспросила она излишне странно.

— Ну, чтоб ты смогла лично убедиться, что я — это я. — Всё-таки он чувствовал себя полным дураком! Какого чёрта он подошёл к этой идиотской бабе и стоял перед ней — мямлил да распинался, как последний мальчишка! Ему следовало бы немедленно уйти… Но тогда он почувствует себя ещё более по-дурацки. Нет, раз начал, то надо договаривать до конца и не прерываться полуслове.

— Я не поняла, какие глаза?

«А если она согласится их примерить?!— опасливо задумался он. — А это будут не её глаза! И тогда она меня вообще не увидит. Никогда… Я вижу только её пустые глазницы, а в голову я не могу заглянуть, вот в чём проблема. Ведь не исключено, что потеряла она и мозги… Просто сердце у меня какое-то странное — чувствует только-лишь что-то видимое»…

— Не поняла, какие глаза?— переспросил он.

— Ты чё, прикалываешь меня, парниша?

«По-моему, это ты прикалываешь меня, крошка, — ответил он мысленно. — Я понял — она юморит! И сразу, как только я покручу у виска указательным пальцем и поспешу оставить её наедине с самой собой как можно скорее, она тут же остановит меня и объяснит, что всё это была шутка («Чё ты, шуток не понимаешь?!»). Так что надо поскорее как-то подыграть ей, пока не поздно, чтоб не выглядеть в её глазах полным лохом». И сначала он придумал для неё ответ про глаза:

— Да нет, не прикалываю! Нормальные алмазные глаза… Даже бриллиантовые.

— И чё, ты мне подарить их хочешь?

— Сначала показать. А дальше — разберёшься.

— Ну покажи, — пожала она плечами.

И он достал из кармана глаза. — Вот они. Ровно три! По-моему, как раз для тебя.