Добавить в моё избранное
197 мин, 17 сек 3349
Просто утрамбованная земля, хотя никто, кроме Кости и отца не посещал ее более чем раз в год. Отец, конечно, бывал два или три — проведывал, что все в порядке. На надгробном камне и маленькой скамейке справа никогда не было мелкого мусора, павших листьев, мертвых насекомых. Костя никогда не бывал здесь зимой, и теперь думал, что, наверное, здесь и снега скапливается не так уж и много. Могила всегда выглядела неестественно свежей, как будто с момента похорон прошло не четыре года, а несколько дней.
Костя смотрел на светлый лоскут марли, лежащий почти что в самом центре серой плиты. Он уже изрядно намок, и Костя решил, что это кусок бинта, один из концов которого был испачкан чем-то темным.
Костя медленно вынул руку из кармана и открыл маленькую калитку. Он ожидал, что услышит мерзкий тяжелый скрип, но петли не издали ни звука. Костя машинально задался вопросом, смазывал ли отец петли, но сейчас он не мог вспомнить этого. Шагнув к скамейке, он сел, не отрывая взгляда от своей находки. Без всяких сомнений, это медицинский бинт. И темное пятно — это свернувшаяся кровь. Смахивать его с плиты Костя не спешил, так как под рукой не было ничего, чем это можно было сделать. Брать рукой бинт он не решился, опасаясь подхватить какую-нибудь заразу. Быть может, спихнуть ногой? Однако елозить ботинками над надгробным камнем ему показалось совсем неправильным.
«Откуда здесь взялась эта дрянь?»
Ветром его не могло принести, в этом Костя был уверен. Кусок марли мог бы попасть в самый центр надгробного камня, только если его намеренно бросили сюда. Костя почувствовал лишь сдавленный, слабый всплеск ненависти по отношению к тому уроду, который сделал это. Он чуть наклонился вперед, упираясь локтями в колени, взглянув на фото Саши на памятнике. Фотография была не лучшей, но если поднапрячь память, то можно было с уверенностью сказать, что его брат на снимках всегда получался плохо, и поэтому не любил фотографироваться. Фото было черно-белым, в небольшой овальной рамке. Саша, в черном костюме, белой сорочке и при галстуке смотрел прямо перед собой, на плиту с бинтом и улитками, чуть наклонив голову вперед, отчего казалось, будто его глаза скрыты тенью надбровных дуг. Упрямо сжатые губы, чьи уголки опустились вниз, вместо того, чтобы чуть-чуть приподняться, делали фото достаточно мрачным. На фотографии Саша получился неважно, смотрящим с каким-то потаенным чувством обиды в своем взгляде.
Костя вновь перевел взгляд на окровавленный бинт. На этот раз он колебался недолго. Наклонившись вперед, Костя брезгливо взял чистый от бурых пятен указательным и большим пальцем и отбросил в сторону. В то мгновение, пока он держал эту дрянь, ему показалось, будто он ощущает сильный запах ржавчины и крови.
С отвращением вытирая пальцы о джинсы, Костя уселся обратно. Вид гладкой поверхности надгробия не принес ему морального удовлетворения, что теперь «все, как надо», но он понимал, что уйти просто так и оставить этот кусок бинта здесь он не смог бы.
«И все же, зачем я пришел сюда?»
Еще раз посмотрев на фотографию брата, он тяжело вздохнул, опуская плечи. Уперев локти в колени, он устроил кажущуюся тяжелой голову на ладонях. Непонятная усталость и меланхолия одолевали его, и Костя закрыл глаза. От пальцев исходил легкий, неприятный душок, кислый и стальной, и сладковато-приторный, медицинский. Косте начинало казаться, что от этого запаха у него кружится голова, она становится тяжелее, как если бы к ней со страшной силой приливала кровь.
Он медленно, с трудом открыл глаза, не понимая, отчего так ломит в висках и почему вокруг так темно. Царящий вокруг сумрак был нарушен лишь несколькими желтыми огнями, слабо рассеивающими тьму. Костя заторможено моргнул, чувствуя смертельную усталость. Смутно подозрение, что он почему-то висит вниз головой и что он не в силах пошевелить ногами и руками посеяли в нем страх. Зрение быстро приходило в норму: спустя какое-то время Костя смог различить, что вокруг него, на разном расстоянии торчали мутно-белые, вытянутые предметы.
«Это коконы».
Костя со стоном запрокинул гудящую, слабо соображающую от боли голову, и тут же понял, что смотрит не вверх, а вниз. Пол под ним был покрыт мелкими бугорками и пиками и засыпан мелкой крошкой. Свет нескольких светильников, повешенных на тонких нитях, неравномерно падал на эту поверхность, заставляя отбрасывать от всех этих мелких неровностей неестественно огромные, четкие тени. До пола было несколько метров, но Косте показалось, что до него намного больше.
«Где я?»
Ему почудилось, будто внизу показалось движение, и спустя несколько мгновений из сумрака появилось существо. Костя обмер, глядя, как создание, отдаленно похожее на паука на четырех длинных тонких ножках, бежит внизу, подняв перед собой третью пару конечностей, заканчивающихся острыми жалами. За собой оно волочило какой-то длинный шлейф, похожий на мохнатые темные крылья, как у бабочки.
Костя смотрел на светлый лоскут марли, лежащий почти что в самом центре серой плиты. Он уже изрядно намок, и Костя решил, что это кусок бинта, один из концов которого был испачкан чем-то темным.
Костя медленно вынул руку из кармана и открыл маленькую калитку. Он ожидал, что услышит мерзкий тяжелый скрип, но петли не издали ни звука. Костя машинально задался вопросом, смазывал ли отец петли, но сейчас он не мог вспомнить этого. Шагнув к скамейке, он сел, не отрывая взгляда от своей находки. Без всяких сомнений, это медицинский бинт. И темное пятно — это свернувшаяся кровь. Смахивать его с плиты Костя не спешил, так как под рукой не было ничего, чем это можно было сделать. Брать рукой бинт он не решился, опасаясь подхватить какую-нибудь заразу. Быть может, спихнуть ногой? Однако елозить ботинками над надгробным камнем ему показалось совсем неправильным.
«Откуда здесь взялась эта дрянь?»
Ветром его не могло принести, в этом Костя был уверен. Кусок марли мог бы попасть в самый центр надгробного камня, только если его намеренно бросили сюда. Костя почувствовал лишь сдавленный, слабый всплеск ненависти по отношению к тому уроду, который сделал это. Он чуть наклонился вперед, упираясь локтями в колени, взглянув на фото Саши на памятнике. Фотография была не лучшей, но если поднапрячь память, то можно было с уверенностью сказать, что его брат на снимках всегда получался плохо, и поэтому не любил фотографироваться. Фото было черно-белым, в небольшой овальной рамке. Саша, в черном костюме, белой сорочке и при галстуке смотрел прямо перед собой, на плиту с бинтом и улитками, чуть наклонив голову вперед, отчего казалось, будто его глаза скрыты тенью надбровных дуг. Упрямо сжатые губы, чьи уголки опустились вниз, вместо того, чтобы чуть-чуть приподняться, делали фото достаточно мрачным. На фотографии Саша получился неважно, смотрящим с каким-то потаенным чувством обиды в своем взгляде.
Костя вновь перевел взгляд на окровавленный бинт. На этот раз он колебался недолго. Наклонившись вперед, Костя брезгливо взял чистый от бурых пятен указательным и большим пальцем и отбросил в сторону. В то мгновение, пока он держал эту дрянь, ему показалось, будто он ощущает сильный запах ржавчины и крови.
С отвращением вытирая пальцы о джинсы, Костя уселся обратно. Вид гладкой поверхности надгробия не принес ему морального удовлетворения, что теперь «все, как надо», но он понимал, что уйти просто так и оставить этот кусок бинта здесь он не смог бы.
«И все же, зачем я пришел сюда?»
Еще раз посмотрев на фотографию брата, он тяжело вздохнул, опуская плечи. Уперев локти в колени, он устроил кажущуюся тяжелой голову на ладонях. Непонятная усталость и меланхолия одолевали его, и Костя закрыл глаза. От пальцев исходил легкий, неприятный душок, кислый и стальной, и сладковато-приторный, медицинский. Косте начинало казаться, что от этого запаха у него кружится голова, она становится тяжелее, как если бы к ней со страшной силой приливала кровь.
Он медленно, с трудом открыл глаза, не понимая, отчего так ломит в висках и почему вокруг так темно. Царящий вокруг сумрак был нарушен лишь несколькими желтыми огнями, слабо рассеивающими тьму. Костя заторможено моргнул, чувствуя смертельную усталость. Смутно подозрение, что он почему-то висит вниз головой и что он не в силах пошевелить ногами и руками посеяли в нем страх. Зрение быстро приходило в норму: спустя какое-то время Костя смог различить, что вокруг него, на разном расстоянии торчали мутно-белые, вытянутые предметы.
«Это коконы».
Костя со стоном запрокинул гудящую, слабо соображающую от боли голову, и тут же понял, что смотрит не вверх, а вниз. Пол под ним был покрыт мелкими бугорками и пиками и засыпан мелкой крошкой. Свет нескольких светильников, повешенных на тонких нитях, неравномерно падал на эту поверхность, заставляя отбрасывать от всех этих мелких неровностей неестественно огромные, четкие тени. До пола было несколько метров, но Косте показалось, что до него намного больше.
«Где я?»
Ему почудилось, будто внизу показалось движение, и спустя несколько мгновений из сумрака появилось существо. Костя обмер, глядя, как создание, отдаленно похожее на паука на четырех длинных тонких ножках, бежит внизу, подняв перед собой третью пару конечностей, заканчивающихся острыми жалами. За собой оно волочило какой-то длинный шлейф, похожий на мохнатые темные крылья, как у бабочки.
Страница
2 из 57
2 из 57
