Небо сохраняется через сны когда Бога нет дома

Мне страшно на ней ехать. Всю дорогу я сижу с закрытыми глазами вцепившись в дверную ручку. Она ужасно шумит и трясётся. Меня это дико пугает. Ощущение такое, будто мы сейчас разобъёмся. Он говорит, чтоб я успокоился и не шумел так, ведь ничего страшного произойти не может. Но я ему не верю. Он вообще выглядит так, что мне сложно ему поверить.

— Кто вы ещё такой и куда вы меня везёте?! — кричу ему.

— По приезду я тебе всё объясню.

Он закуривает и улыбается. Смотрит на дорогу. Через некоторое время мы приезжаем на территорию какого-то здания. Он зовёт это детским домом. Интернат. Я никогда не слышал о том, что такое интернат. Он говорил, что там живут дети оставшиеся без родителей. А я ему говорю, что у меня есть родители и что я не понимаю зачем он меня сюда привёз.

Он протягивает мне руку, помогает вылезти из машины. Я оглядываюсь. Вокруг много детей. Много разных детей. Я и не знал, что люди настолько разные. На мне медицинский халат из больницы и лёгкая одежда. Медицинские тапочки, потому что когда меня привезли на мне не было одежды. Мои длинные волосы закрученны несколько раз и перевязаны бинтами, для того, чтоб не распадались на ветру и не лезли мне в глаза.

— Идём — он вновь подталкивает меня, а я снова засмотрелся на детей и на небо.

Я впервые видел небо. Оно было удивительно красивым и неповторимым. Я столько лет мечтал его увидеть и вот, оно было прямо передо мной. Оно было серым и на меня капала вода. Мужчина с органов опеки говорил, что это дождь.

— Что такое дождь?

— Ты в самом деле не знаешь?

— Я никогда не был на улице. Так что такое дождь?

— Это вода которая поднимается в небо, а потом падает на нас с небес.

Я не понимал, как она могла подниматься вверх, а он мне говорил что-то про испарение и конденсацию, что мне так же было незнакомо. Он тянет меня за руку, а я останавливаюсь на каждом шагу потому как хочу рассмотреть всё это. Я жадно смотрю на небо, боясь что оно снова от меня уйдёт. Жадно оглядываю людей потому как думаю, что больше их не увижу. Впервые вижу траву. На траве жёлтая листва. Я хочу её потрогать. А он всё тянет и тянет меня, говорит, что я ещё успею. Начинает меня бесить этим.

Он ведёт меня по коридорам. Тут такие же коридоры как и в той больнице где я лежал. Мы заходим в кабинет, нас встречает недовольного вида женщина со словами «Ещё один». Я не понимаю о чём она.

— Вы мне объясните?

— Ты теперь будешь жить здесь.

— Что? А Матильда? Где моя мать?

— Её не стало полторы недели назад. Ты, как я понимаю, несовершеннолетний ещё? Так же, насколько нам известно, близких или хотя бы дальних родственников у тебя нет. Поэтому… теперь это твой новый дом — она делает пригласительный жест руками и натянуто улыбается.

— Ч-что? Как не стало?

— Она умерла. Разве ты не знаешь?

— Как умерла? Мне ничего не говорили!

— Она отравилась угарным газом… Несчастный случай. Тебя нашли соседские дети без сознания в том подвале. Было решено поселить тебя здесь до тех пор пока тебе не исполнится 18.

— Что вы такое несёте… — я сажусь на пол, хватаюсь за голову и начинаю орать — как я теперь буду жить?! Как я без неё буду жить?! Вы с ума тут все посходили?!

— Пока что о тебе будет заботиться служба опеки.

— А что будет потом?! Потом то что будет?!

— А потом будет «потом». Быть может, ты хочешь познакомиться с остальными ребятами?

А я сижу в шоке и слова больше не могу сказать. Я сижу и плачу. Мне хочется орать, до чего мне плохо. Странное место. Странные незнакомые люди. Матильда меня бросила. Я остался один. Только сейчас я понял, что остался совсем один. Слова этой женщины о том, что «У тебя больше нет родственников» до сих пор отголосками звучат в моей голове. Я в шоке.

Женщина берёт меня за плечо. Говорит, чтоб я подымался, что она покажет мне мою комнату. Ещё меня сильно гложило то, что Матильда столько лет пыталась оградить меня от порока, прятала меня от этого мира, а теперь я оказался в самом его центре. Тогда то я и понял, что я зря всё это пережил.

— Ну же, вставай. Тебе тут понравится… наверное…

Последнюю фразу она говорит не очень убедительно. Мы идём по коридорам, мимо нас пробегают дети. Женщина кричит им, чтоб не бегали в помещении с мячом, а то, не дай Бог, разобьют окна. Мы поднимаемся на этаж выше. Она идёт очень быстро, так, что мне приходится бежать за ней. Тот мужчина, что привёз меня сюда, давно удалился.

В комнате помимо меня находятся ещё двое. Один сидит на подоконнике, а другой лежит на кровати и о чём-то усердно рассказывает первому, но замолкает, когда мы входим. Женщина отпускает ещё одно замечание по поводу сидения на окнах. У неё был недовольный вид. Она мне не нравилась. Она была строгой и не искренне улыбалась.

— Вот.