Небо сохраняется через сны когда Бога нет дома

Отрывает меня от скрипки, снова целует. Звуки скрипки замолкают, но я по-прежнему слышу музыку. Целую его и доигрываю её в своей голове. Кусаю его губы, валю на кровать. Тянусь к своему плащу за резинкой.

— Я не хочу с тобой спать — говорит он останавливая меня.

— Что? — он меня озадачивает.

— Просто поиграй для меня. Вот в таком вот виде.

— Хм… Лады — улыбаюсь.

Беру скрипку в руки, вновь закрываю глаза и плавными движениями начинаю водить смычком по струнам. Я сижу на нём голый, а он лежит и гладит меня. Пальцем водит по контуру моей тату, касается пирсинга на моём соске. Говорит, что скрипка его возбуждает. Это что-то вроде фетиша? Странный тип. Таких я ещё не видел. Хотя разные попадались. Кто-то хотел потрахаться, а кто-то просто поговорить. Они снимали меня, платили как за час секса, но при этом сексом не занимались, они просто сливали мне всё то дерьмо, что накопилось у них в душе. Как на сеансе консультации у психолога. Рассказывали о том, как у них не складывается личная жизнь или о том, как эта самая личная жизнь им осточертела и теперь хочется разнообразия и свободы. Или о том, что они неудачники по жизни или что кроме проституток с ними никто не хочет спать. Жаловались на своих жён, ориентацию и зарплату. Были и такие кто платил мне просто за присутствие. Им было слишком одиноко и им нужны были люди. И было совсем не важно буду ли я говорить или нет. Важен был сам факт присутствия. Они порой просто сидели, держали меня за руку и смотрели мне в глаза. Молча. А были и такие кто просил меня об услугах не связанных с сексом. Они просили меня убраться, приготовить им ужин или прибить полку. Были женщины которые просили меня потаскать за них сумки в супермаркетах. Всякие были. Странные. Много странных.

Ушёл от него я только утром. Я играл часа три и у меня ужасно болели руки. Лучше б он меня просто трахнул. Вернулся туда где мы собирались, но остальных уже не было.

А он не обманул. Он действительно не плохо мне заплатил, за такой то концерт. По пути я решил зайти в магазин и купить девчонкам чего-нибудь вкусненького. Они часто угощали меня выпивкой, а я для них воровал косметику из супермаркетов. Мы стояли друг за друга и слаженно работали вместе. Иногда я оставался у них на ночёвку если такое было возможно, а потом приносил им разные вкусности.

Я возвращаюсь на вокзал. Шейла тут как тут. Встречает меня с улыбкой и снова машет мне. Она не накрашена. В огромных солнцезащитных очках. Потому и не накрашена потому что в очках. Она всегда ходила в очках когда ей лень было краситься. На голове конский хвост и повязанный шарф. Мне нравилось когда она так выглядела. Так она не сбивала меня с толку своей броскостью и чрезмерной яркостью.

— Долго тебя не было! Развлекался?

— Ну, как тебе сказать…

— Давай рассказывай, что было?

— Он не захотел меня трахнуть… — закуриваю — он попросил меня сыграть для него.

— Сыграть? — со смешком повторяет — он что, импотент или какой-нибудь извращенец?

— Хрен его знает, но заплатил не плохо. Я тебе тут вкусненького принёс — достаю из пакета чипсы, сок и прочее дерьмо которое убивает желудок.

— Ммм, ты вовремя! Умираю с голоду!

Потом снова «дневной концерт». Сотни людей проходят мимо, бросают мелочь, Шейла сидит рядом и жуёт чипсы. Люди поглядывают на нас как на странную парочку, но за парочку никто не считает, хотя бы потому что она страше меня на двеннадцать лет. Я никогда не вижу их, потому что играю с закрытыми глазами, я не хочу видеть как они смотрят на меня во время игры. А когда кто-то останавливается, Шейла дёргает меня за подол плаща и говорит, что на меня снова пялятся.

Так проходит весь день, плюс перекусы и небольшой отдых.

Вечером мы снова отправляемся на дорогу, ловим попутки и предлагаем себя.

Иногда мы устраиваем себе выходные и отправляемся по магазинам или в кино, в нормальные общественные места, где люди отдыхают, туда где развлекают нас, а не мы.

Мы редко спим, и иногда выделяем себе целые сутки на сон. Это моё любимое время. Это моё личное время. Время, которое я могу посвятить только себе, а не другим.

Большую часть денег мы просираем на таблетки и прочую дурь, алкоголь и сигареты. Я никогда не был сторонником здорового образа жизни, спорта и шпината, а убивать себя начал всем этим дерьмом в протест семье. К слову о семье, у меня её нет. Ну, как нет… формально она есть, но для меня её нет.

Таким был наш день. Такой была наша жизнь…

Я потерялся во времени.

Раньше, когда была эта щель в моём окне, я определял его по солнцу. Я знал, что когда свет становится ярче, нужно вставать, а когда он исчезал, то нужно ложиться. Сейчас же всегда было темно. Я не знал, кончилась ли ночь и нужно ли вставать. Я не хотел спать, значило ли это, что уже было утро?

Я запутался.