Убить вампира

Мне очень нужно.

Женщина с любопытством посмотрела на Ольгу, но расспрашивать не стала.

— Вообще-то сегодня он не принимает, но раз ты приехали издалека, я спрошу, может, он уделит несколько минут.

— Спасибо большое, — кротко сказала Ольга.

Женщина повернулась и вскоре скрылась за углом церкви.

Ольга ждала еще минут двадцать. Может, женщина забыла или батюшка не захотел к ней выйти? Ольга не знала, что и думать.

«Хорошо, хоть еще не холодно», — думала в ожидании.

Однако женщина, вопреки сомнениям, сдержала слово. Спустя время опять вышла из-за угла и поманила Ольгу к себе.

— Сейчас батюшка оденется и примет тебя. Есть чем покрыть голову?

— Есть, — засуетилась Ольга, доставая из сумки светло-коричневый берет.

— Тогда ступай за мной.

Ольга послушно последовала за женщиной, еще не зная, о чем будет говорить — всё перемешалось в голове. А переступив порог низкой комнатушки, посреди которой на столе стояла купель, и совсем растерялась.

В помещении прежде всего в глаза бросалась скудость обстановки. Ни единого украшения на четырех покрашенных белилами стенах, только скромная икона Богоматери в верхнем левом углу. Видно, церковь действительно была небольшой и холодной, если крестили обычно в этой узкой, отапливаемой углем комнатке. На вымощенном плиткой полу стояли простые деревянные скамьи. Свет проникал через задернутые белыми накрахмаленными занавесками окна. Люстрой служила крохотная керосиновая лампа, стоявшая на древнем комоде, где, видимо, хранилось всё необходимое для обряда.

Вскоре дверь отворилась, и в комнату вошел бородатый мужчина в рясе. Присмотревшись к нему, Ольга заметила, что священник не так уж и стар. Скорее всего, ему не было и сорока. Это открытие еще больше смутило Ольгу, и она совсем растерялась: ведь этот человек старше её на каких-то десять-пятнадцать лет, как же она ему будет исповедоваться?

В облике батюшки было что-то аскетичное. Высокий, худой, с длинным, почти неподвижным лицом, он мало напоминал Ольге тех упитанных, оплывших от жира служителей церкви, с которыми она сталкивалась на венчаниях или крестинах у своих друзей и знакомых. Глубоко запавшие глаза, восковый лоб, иссохшие руки — всё говорило о том, как много этот человек постится или страдает. И если бы Ольга не знала, что перед ней стоит священнослужитель, точно брезгливо бы отвернулась от него и тем более не заговорила. Но сан будто придавал его внешности совсем иное толкование, более душевное, что ли, и Ольге сразу стало спокойнее, умиротвореннее, она уже без боязни могла открыться этому человеку, рассказать без утайки о своей жизни, мыслях, несчастье, которое её постигло.

Она поднялась со стула, на котором сидела, и приготовилась к любым вопросам, но батюшка мягко тронул её за руку, возвращая на место, и, подвинув другой стул, сел рядом.

— Варвара Тимофеевна сказала, что вы хотели со мною поговорить, — начал он издалека. — Но среди своих прихожан я что-то вас не припомню. Вы неместная?

Ольга отрицательно качнула головой.

— Как вы тогда оказались здесь? С какой целью?

— Я приехала издалека, — сказала Ольга, и что-то вдруг помешало ей говорить. Какие-то сомнения опять закрались в душу. Стоит ли вообще рассказывать ему о чем либо? Она же приехала сюда за сотню километров не просто затем, чтобы поговорить. Может, лучше подняться и уйти? Сможет ли он понять её? Что она ему скажет?

Но батюшка не торопил её, ждал, пока она сама осмелиться всё рассказать.

— У вас, наверное, случилось что-то скорбное? Это произошло с вами или с вашими близкими?

— С моими друзьями.

Ольга наконец нашла в себе силы начать.

— Очень сожалею, — сказал батюшка.

— Понимаете, во всем, во всем прежде всего виновата я. Вернее… Точнее, не во всем. Я их не убивала. Лайма сама пошла на это, но подстегнула её именно я. Я так думаю. Из-за меня это всё!

При упоминании имени Лаймы взгляд священника переменился, и, хотя Ольга этого не заметила, ему стало не по себе.

— Вы сказали — Лайма? Случайно, не Лайма Кречет?

— Это её девичья фамилия, а по мужу она Кравченко. Вы её тоже знали?— подняла на него печальные глаза Ольга.

— Сталкивался с ней. А потом приезжал молодой человек.

— Сергей, — перебила его Ольга. — Это мог быть только Сергей, её муж.

— Он был удручен, подавлен и хотел просить у неё прощения. Кажется, он был искренен.

— Знаете, как он сильно её любил. Если бы меня так любили. Но я… я… — Ольга хотела обозвать себя нехорошим словом, но вовремя опомнилась — наверное, в храме сквернословить неприлично. — Понимаете, это из-за меня она покончила с собой.

На священника ее слова произвели сильное впечатление.

— Постойте, вы говорите, что она покончила с собой?

Ольга удивленно посмотрела на него.