Добавить в моё избранное
183 мин, 32 сек 16915
— вскипела старуха. — Это в вашем доме ночью кричали так, что я не могла заснуть. Я… Я на вас в суд подам!
— И ничего с вашей куклой не сделать, — разглядывая гнома, заявила вдруг Роза. — Только чище стал. Чем кричать, выслушать лучше молодого человека.
Миссис Блюм открыла рот и не нашлась, что ответить нахальной служанке. Маркус воспользовался ее замешательством. Оглядываясь на дом, объяснил скороговоркой
— Вашего гнома кто-то подкинул сегодня ночью нам в сад. При этом его… испачкали. Я отмыл и возвращаю вам. Не думаю, что стоит поднимать из-за этого шум. А сейчас, извините…
Маркус повернулся и почти бегом побежал к распахнутой двери в дом, точно боялся, что в его отсутствие кто-то туда проникнет. Или, наоборот, выскочит.
— Учтите, я этого так не оставлю! — грозила ему в спину палкой миссис Блюм. — Все расскажу полиции… И про то, как кричит по ночам ваша жена, так что спать невозможно, я тоже расскажу…
Задыхаясь от возмущения, она широко открыла рот и… И в этот момент у нее за спиной раздался тихий скрипучий смех. Обернулась, чтобы отчитать Розу и увидела…
Розы у нее за спиной не было. В стриженной траве, поднимая над головой фонарь с потухшей свечой, пряча усмешку в седой бороде, перед ней стоял ее собственный садовый гном.
Бормашина взвизгнула и тут же изошла свистом повышенных оборотов. Врачиха в марлевой повязке усмехнулась синими глазами, предупредила: «Больно не будет» и вдруг размахнувшись, всадила сверло в висок. Сессиль онемела от боли.
— Дзы… дзы… дзы… — наматывала нервы и волосы на сверло машина у нее в виске.
Сессиль с размаху ударила ладонью по лицу в марлевой повязке и проснулась. Звон вырвался из ее сна и разлился по дому.
В комнате было темно. Маркус спал, звонко посапывая. Глубокой ночью кто-то стоял у входной двери, изо всех сил давя кнопку звонка.
— Это не сон, — сказала Сессиль и обрадовалась.
С той самой первой ночи кошмары не оставляли ее.
Они с Маркусом перебрались с широкой двуспальной кровати в спальне второго этажа на полуторный диванчик в гостевой. Только потому, что стоило ей лечь наверху и закрыть глаза, как в памяти тут же всплывали низкая тумба трюмо, лирообразное зеркало, коляска с оторванной кукольной головой и собственное отражение с лягушачьей улыбкой и черными дырами глаз. Скрипучий кукольный смех душил ее и не давал уснуть.
На жестком диванчике в гостевой зеркало исчезло, растаяла детская коляска, но изуродованное отражение с синими волосами и кукольный смех не покидали ее сны.
Только после посещения бара «Коммивояжер» с веселой молодой компанией и этим нахальным парнем, так явно и недобро шутившим над ними, кошмары как будто оставили ее.
Маркус после встречи с теми балбесами очень беспокоился за нее. Объяснял, что-то про естественную психологическую защиту в сложившейся подростковой группе. И чтоб не брала в голову дурацкие рассказы о каких-то несчастьях, якобы постигших прежних жильцов их дома.
Сессиль тогда сказала, что отлично все понимает. Что кошмары ее связаны с неизвестностью на новом месте. Что после первых знакомств она чувствует себя намного лучше. И, разумеется, ни на секунду не поверила словам и пророчествам этого наглого красавчика Дугласа Крейна, по которому, наверное, сохнут все местные девицы.
Маркус тут же сделал вид, что ревнует. Сессиль притворилась, что обиделась. Они были особенно нежны друг с другом после визита в бар, и Сессиль впервые спала ту ночь и две последующих без криков и сновидений.
И вот теперь, когда она проснулась и поняла, что ее разбудил не кошмарный, а вполне реальный, хотя странный и тревожный звонок в дверь, Сессиль вздохнула с облегчением. Что бы там ни было за дверью, оно настоящее и потому нестрашное.
Звонок вдруг стих. Сессиль прислушалась. Отчетливо слышно было дыхание Маркуса.
Бедный, так намаялся со мной, что никакие звонки его не будят, — пожалела Сессиль мужа. — Только мои крики. Но сегодня кричать она не будет. Ведь она не спит. Значит, ничего страшного с ней случиться не может.
На всякий случай еще раз огляделась. В комнате было темно. За окном и под дверью никакого мерцающего света. Значит, она точно не спит. Тогда кто же это звонит среди ночи во входную дверь? Может, какое-нибудь срочное сообщение? Может, что-нибудь случилось с их друзьями в Лос-Анджелесе? Может, кто-то нуждается в их помощи? Может, этот кто-то за дверью еще не ушел и объяснит ей, в чем дело?
Сессиль сунула ноги в тапочки, встала, нашла ощупью халат.
Не зажигая света, чтоб не слепить глаза, вышла из комнаты в гостиную. Было темно, но предметы — стол со стульями, диван и кресла — она видела отлично.
Мельком взглянула в дверцу зеркального шкафа. Ничего. Зеркало в прихожей также отразило только ее тень. Ни лица с синими волосами ни жуткого смеха.
— И ничего с вашей куклой не сделать, — разглядывая гнома, заявила вдруг Роза. — Только чище стал. Чем кричать, выслушать лучше молодого человека.
Миссис Блюм открыла рот и не нашлась, что ответить нахальной служанке. Маркус воспользовался ее замешательством. Оглядываясь на дом, объяснил скороговоркой
— Вашего гнома кто-то подкинул сегодня ночью нам в сад. При этом его… испачкали. Я отмыл и возвращаю вам. Не думаю, что стоит поднимать из-за этого шум. А сейчас, извините…
Маркус повернулся и почти бегом побежал к распахнутой двери в дом, точно боялся, что в его отсутствие кто-то туда проникнет. Или, наоборот, выскочит.
— Учтите, я этого так не оставлю! — грозила ему в спину палкой миссис Блюм. — Все расскажу полиции… И про то, как кричит по ночам ваша жена, так что спать невозможно, я тоже расскажу…
Задыхаясь от возмущения, она широко открыла рот и… И в этот момент у нее за спиной раздался тихий скрипучий смех. Обернулась, чтобы отчитать Розу и увидела…
Розы у нее за спиной не было. В стриженной траве, поднимая над головой фонарь с потухшей свечой, пряча усмешку в седой бороде, перед ней стоял ее собственный садовый гном.
Бормашина взвизгнула и тут же изошла свистом повышенных оборотов. Врачиха в марлевой повязке усмехнулась синими глазами, предупредила: «Больно не будет» и вдруг размахнувшись, всадила сверло в висок. Сессиль онемела от боли.
— Дзы… дзы… дзы… — наматывала нервы и волосы на сверло машина у нее в виске.
Сессиль с размаху ударила ладонью по лицу в марлевой повязке и проснулась. Звон вырвался из ее сна и разлился по дому.
В комнате было темно. Маркус спал, звонко посапывая. Глубокой ночью кто-то стоял у входной двери, изо всех сил давя кнопку звонка.
— Это не сон, — сказала Сессиль и обрадовалась.
С той самой первой ночи кошмары не оставляли ее.
Они с Маркусом перебрались с широкой двуспальной кровати в спальне второго этажа на полуторный диванчик в гостевой. Только потому, что стоило ей лечь наверху и закрыть глаза, как в памяти тут же всплывали низкая тумба трюмо, лирообразное зеркало, коляска с оторванной кукольной головой и собственное отражение с лягушачьей улыбкой и черными дырами глаз. Скрипучий кукольный смех душил ее и не давал уснуть.
На жестком диванчике в гостевой зеркало исчезло, растаяла детская коляска, но изуродованное отражение с синими волосами и кукольный смех не покидали ее сны.
Только после посещения бара «Коммивояжер» с веселой молодой компанией и этим нахальным парнем, так явно и недобро шутившим над ними, кошмары как будто оставили ее.
Маркус после встречи с теми балбесами очень беспокоился за нее. Объяснял, что-то про естественную психологическую защиту в сложившейся подростковой группе. И чтоб не брала в голову дурацкие рассказы о каких-то несчастьях, якобы постигших прежних жильцов их дома.
Сессиль тогда сказала, что отлично все понимает. Что кошмары ее связаны с неизвестностью на новом месте. Что после первых знакомств она чувствует себя намного лучше. И, разумеется, ни на секунду не поверила словам и пророчествам этого наглого красавчика Дугласа Крейна, по которому, наверное, сохнут все местные девицы.
Маркус тут же сделал вид, что ревнует. Сессиль притворилась, что обиделась. Они были особенно нежны друг с другом после визита в бар, и Сессиль впервые спала ту ночь и две последующих без криков и сновидений.
И вот теперь, когда она проснулась и поняла, что ее разбудил не кошмарный, а вполне реальный, хотя странный и тревожный звонок в дверь, Сессиль вздохнула с облегчением. Что бы там ни было за дверью, оно настоящее и потому нестрашное.
Звонок вдруг стих. Сессиль прислушалась. Отчетливо слышно было дыхание Маркуса.
Бедный, так намаялся со мной, что никакие звонки его не будят, — пожалела Сессиль мужа. — Только мои крики. Но сегодня кричать она не будет. Ведь она не спит. Значит, ничего страшного с ней случиться не может.
На всякий случай еще раз огляделась. В комнате было темно. За окном и под дверью никакого мерцающего света. Значит, она точно не спит. Тогда кто же это звонит среди ночи во входную дверь? Может, какое-нибудь срочное сообщение? Может, что-нибудь случилось с их друзьями в Лос-Анджелесе? Может, кто-то нуждается в их помощи? Может, этот кто-то за дверью еще не ушел и объяснит ей, в чем дело?
Сессиль сунула ноги в тапочки, встала, нашла ощупью халат.
Не зажигая света, чтоб не слепить глаза, вышла из комнаты в гостиную. Было темно, но предметы — стол со стульями, диван и кресла — она видела отлично.
Мельком взглянула в дверцу зеркального шкафа. Ничего. Зеркало в прихожей также отразило только ее тень. Ни лица с синими волосами ни жуткого смеха.
Страница
9 из 59
9 из 59
