Добавить в моё избранное
172 мин, 37 сек 4804
Она тихо звякнула об дно, а тонкая нить легла на прозрачную поверхность постепенно тонущими кругами. Немного подождав, Эдвард достал ее и положил на чистую ткань. Сняв белый медицинский халат, он накинул его на Луитера, который, едва почувствовав прикосновение ткани, все еще теплой от чужого тела, тут же забился под него, будто он мог оградить от чего-то.
Стоя молча и неподвижно, Эдвард выжидал, когда он более или менее расслабится. Спустя пару минут Луитер перестал так отчетливо дрожать, а ноги легли на кушетке не так напряженно. Подойдя и вновь присев, Эдвард осторожно повернул к себе раненную ногу и, избегая лишних прикосновений, вонзил иглу в самый край раны, а затем в противоположный и плавно потянул, соединяя края. Не до конца продев нить сквозь плоть, он оставил небольшой конец, который связал с нитью над кожей. Он медленно зашивал рану, иногда касаясь стежков кончиками пальцев, сглаживая их. Тому, с каким изяществом и легкостью он это делал, позавидовали бы даже швеи, вышивающие тонкие узоры на дорогих тканях.
— Хм, а бинты забыл… — выпуская из ушка иглы остаток нити и связывая его в узел с концом, шедшим из плоти, Эдвард усмехнулся. Собрав все использованные куски ткани, он вышел из комнаты.
Луитер лежал, закрывшись белым халатом с головой, мысленно заставляя себя не думать ни о чем и ничего не чувствовать. И даже что-то получалось, но только до того момента, пока он не откинул халат и не взглянул на свою ногу. Рана была искусно зашита и больше походила не на глубокий порез, а на тонкую царапину, обрамленную стежками. Он осторожно протянул руку и едва не коснулся ее, но в комнату вернулся Эдвард, озвучивая рекомендацию о том, что лучше этого не делать, едва перед ним открылась дверь.
— Когда не обращаешь внимания на раны, то они гораздо быстрее заживают… нежели когда печешься о них и постоянно смотришь, — тоном лектора в медицинской аудитории он произносил каждое слово плавно и вкрадчиво. Со стороны Эдвард казался весьма образованным и привлекательным мужчиной, но стоило подойти лишь на шаг ближе, и можно было узнать наверняка, насколько он пугает и отталкивает.
— Кто… ты? — тяжело вздохнув, Лиутер заставил себя озвучить вопрос. Подозрения в том, что Эдвард не является человеком, давно закрадывались в мысли.
— Я? — Эдвард в удивлении указал на себя пальцем, — я патологоанатом, некогда бывший хирургом при военном госпитале. Но, как выяснилось, мои знания и умения мертвым пригождаются больше, чем живым, — он подошел ближе и, разворачивая бинт, взглянул в глаза Луитера, которые тот из последних сил держал открытыми. В них можно было увидеть, что его вопрос подразумевал не этот ответ.
Не получив следующего вопроса или недовольства своим ответом, Эдвард прикоснулся шероховатой, но мягкой поверхностью бинта чуть выше раны и начал перевязывать ее. Ему было даже жаль, что Луитер настолько изможден и не может с ним поговорить… хотя тот и ранее не отличался рвением к беседам.
Закончив с перевязкой, он, взяв юношу за запястья, потянул его на себя, заставляя сесть. Луитер едва держал голову, а то, какая боль пронизывала ее, он терпел из последнего остатка сознания. Эдвард взял свой же уже помятый халат и надел его на Луитера, просовывая руки в рукава так, словно они были кукольными. Хотя сейчас все его тело напоминало кукольное… неловкое, но такое же податливое и безвольное. Подняв его на руки, Эдвард четко ощутил, насколько Луитер стал легче.
Он шел медленным и ровными шагами по почти темному коридору, освещенному лишь подрагивающим светом редких ламп. Все работники морга уже ушли, а его обитатели спали на холодном металле медицинских столов, обложенные льдом, и ждали, когда им вернут последнее внимание.
Эдвард остановился у двери, ведущей в подвал, и приоткрыл ее ногой, легко подталкивая носком ботинка. За одной из массивных дверей небольшого коридора скрывалась комната, выполненная в роскошных бордовых тонах, с витым рисунком на стенах и мягким ковром на полу; большой мягкой кроватью, парой кресел в цвет и тусклым светом ламп, стоявших на полу. Она казалась нереальной в этом помещении, после тесных и холодных палат, узких коридоров и комнат с обшарпанными стенами.
Опустив Луитера в одно из кресел, Эдвард огладил ладонью его щеку, убирая прилипшую к ней прядь волос. Чувствуя прикосновение, Луитер приоткрыл глаза, из-под ресниц наблюдая за тем, как второй рукой Эдвард что-то брал с подлокотника второго кресла. Желание оттолкнуть его от себя рассеялось, стоило лишь почувствовать терпкий, но приятный запах, исходивший из небольшой пиалы, которую держал Эдвард. Вдыхая чуть горьковатый запах, Луитер, казалось, уже чувствовал на языке его тепло. Он приоткрыл рот, глубже вдыхая аромат, приятно покалывающий губы.
— Сделай пару глотков, — Эдвард поднес пиалу ближе к его губам, наклоняя ее и позволяя наконец-то попробовать пахучее содержимое.
Стоя молча и неподвижно, Эдвард выжидал, когда он более или менее расслабится. Спустя пару минут Луитер перестал так отчетливо дрожать, а ноги легли на кушетке не так напряженно. Подойдя и вновь присев, Эдвард осторожно повернул к себе раненную ногу и, избегая лишних прикосновений, вонзил иглу в самый край раны, а затем в противоположный и плавно потянул, соединяя края. Не до конца продев нить сквозь плоть, он оставил небольшой конец, который связал с нитью над кожей. Он медленно зашивал рану, иногда касаясь стежков кончиками пальцев, сглаживая их. Тому, с каким изяществом и легкостью он это делал, позавидовали бы даже швеи, вышивающие тонкие узоры на дорогих тканях.
— Хм, а бинты забыл… — выпуская из ушка иглы остаток нити и связывая его в узел с концом, шедшим из плоти, Эдвард усмехнулся. Собрав все использованные куски ткани, он вышел из комнаты.
Луитер лежал, закрывшись белым халатом с головой, мысленно заставляя себя не думать ни о чем и ничего не чувствовать. И даже что-то получалось, но только до того момента, пока он не откинул халат и не взглянул на свою ногу. Рана была искусно зашита и больше походила не на глубокий порез, а на тонкую царапину, обрамленную стежками. Он осторожно протянул руку и едва не коснулся ее, но в комнату вернулся Эдвард, озвучивая рекомендацию о том, что лучше этого не делать, едва перед ним открылась дверь.
— Когда не обращаешь внимания на раны, то они гораздо быстрее заживают… нежели когда печешься о них и постоянно смотришь, — тоном лектора в медицинской аудитории он произносил каждое слово плавно и вкрадчиво. Со стороны Эдвард казался весьма образованным и привлекательным мужчиной, но стоило подойти лишь на шаг ближе, и можно было узнать наверняка, насколько он пугает и отталкивает.
— Кто… ты? — тяжело вздохнув, Лиутер заставил себя озвучить вопрос. Подозрения в том, что Эдвард не является человеком, давно закрадывались в мысли.
— Я? — Эдвард в удивлении указал на себя пальцем, — я патологоанатом, некогда бывший хирургом при военном госпитале. Но, как выяснилось, мои знания и умения мертвым пригождаются больше, чем живым, — он подошел ближе и, разворачивая бинт, взглянул в глаза Луитера, которые тот из последних сил держал открытыми. В них можно было увидеть, что его вопрос подразумевал не этот ответ.
Не получив следующего вопроса или недовольства своим ответом, Эдвард прикоснулся шероховатой, но мягкой поверхностью бинта чуть выше раны и начал перевязывать ее. Ему было даже жаль, что Луитер настолько изможден и не может с ним поговорить… хотя тот и ранее не отличался рвением к беседам.
Закончив с перевязкой, он, взяв юношу за запястья, потянул его на себя, заставляя сесть. Луитер едва держал голову, а то, какая боль пронизывала ее, он терпел из последнего остатка сознания. Эдвард взял свой же уже помятый халат и надел его на Луитера, просовывая руки в рукава так, словно они были кукольными. Хотя сейчас все его тело напоминало кукольное… неловкое, но такое же податливое и безвольное. Подняв его на руки, Эдвард четко ощутил, насколько Луитер стал легче.
Он шел медленным и ровными шагами по почти темному коридору, освещенному лишь подрагивающим светом редких ламп. Все работники морга уже ушли, а его обитатели спали на холодном металле медицинских столов, обложенные льдом, и ждали, когда им вернут последнее внимание.
Эдвард остановился у двери, ведущей в подвал, и приоткрыл ее ногой, легко подталкивая носком ботинка. За одной из массивных дверей небольшого коридора скрывалась комната, выполненная в роскошных бордовых тонах, с витым рисунком на стенах и мягким ковром на полу; большой мягкой кроватью, парой кресел в цвет и тусклым светом ламп, стоявших на полу. Она казалась нереальной в этом помещении, после тесных и холодных палат, узких коридоров и комнат с обшарпанными стенами.
Опустив Луитера в одно из кресел, Эдвард огладил ладонью его щеку, убирая прилипшую к ней прядь волос. Чувствуя прикосновение, Луитер приоткрыл глаза, из-под ресниц наблюдая за тем, как второй рукой Эдвард что-то брал с подлокотника второго кресла. Желание оттолкнуть его от себя рассеялось, стоило лишь почувствовать терпкий, но приятный запах, исходивший из небольшой пиалы, которую держал Эдвард. Вдыхая чуть горьковатый запах, Луитер, казалось, уже чувствовал на языке его тепло. Он приоткрыл рот, глубже вдыхая аромат, приятно покалывающий губы.
— Сделай пару глотков, — Эдвард поднес пиалу ближе к его губам, наклоняя ее и позволяя наконец-то попробовать пахучее содержимое.
Страница
21 из 49
21 из 49
