Безмолвный холм

Вдруг раздался мелодичный перелив пианино.

— Я испугала тебя? — звонким голосом поинтересовалась Лора.

Джеймс присел на стул возле пианино и усмехнулся:

— Да, напугала.

Девочка села рядом с ним:

— Ты пришел сюда, чтобы найти Мэри, да? Ты нашел ее?

— Нет… А ты тоже ищешь её?

— Она здесь, ведь так? Если ты знаешь, что она здесь — скажи мне! Я так устала ее искать… — глаза девочки наполнились слезами.

— Я думаю, она здесь…

— Да. Она ведь говорила об этом в своем письме…

— В каком письме?

Лора встала со стула и стала копошиться в кармашке сарафана. Наконец извлекла конверт и протянула его мужчине:

— Прочитай…

Джеймс принял конверт, и Лора добавила:

— Но не говори об этом Рэйчел, хорошо?

— Кто такая Рэйчел?

— Она была нашей медсестрой… Я стащила письмо из ее ящика…

«Моя дорогая Лора!

Я оставила это письмо у Рэйчел, чтобы она отдала его тебе, когда меня уже не будет…

Я уезжаю. В тихое, прекрасное место. Прости меня, пожалуйста, что я не попрощалась с тобой перед тем, как покинуть больницу. Будь хорошей девочкой.

И о Джеймсе… Я знаю, ты его ненавидишь, но дай ему еще один шанс, пожалуйста. Понимаю, он кажется тебе занудой, но в душе он очень милый. Лора… Я люблю тебя, как родную дочь. Если все будет хорошо, то мы удочерим тебя. С восьмым днем рождения тебя, Лора.

Твоя подруга навсегда, Мэри».

Джеймс дочитал и посмотрел на Лору: девочка старательно выводила что-то на запотевшем окне ресторана.

— Лора, сколько тебе лет?

— Исполнилось восемь, на прошлой неделе…

«Как это может быть, ведь я три года назад»…

Джеймс шептал самыми уголками губ — беззвучно и отстранённо:

— Что произошло тогда. Мэри не умерла? Три года назад… Причём здесь три года? Она действительно может быть здесь? Что она имела ввиду под «прекрасным тихим местом»? Отель?

— Мэри мне много рассказывала о городе. Показывала все ваши фотографии. Она очень хотела побывать здесь снова… Вот почему я тут. Может быть, ты поймешь это, если прочтешь еще одно письмо… — она опять порылась в кармашке.

— Ну где оно?

Лора посмотрела на Джеймса и расплакалась.

— Я, должно быть, потеряла его!

Джеймс не поверил своим ушам.

Лора заревела ещё громче и выбежала из ресторана.

***

Из всего сказанного этой девчонкой, Джеймс не понял почти ничего. Письмо от Мэри? Оно написано её почерком… Как и то, которое превратилось в пустышку…

Джеймс попытался выкинуть это из головы. Все эти письма… Только запутывают. И Лора… Она лежала в больнице вместе с Мэри? Значит, она была больна. И тяжело больна. А сейчас спустя три года… или неделю… она выглядит совсем здоровой.

И почему она такая бледная?

Слишком много вопросов и слишком мало ответов. Безмолвный Холм. Не в нём ли причина?

«Этот город тоже позвал тебя»…

Глава третья: «312»

Холл гостиницы был пустой и холодный. Через высоко поднятые окна в комнату проникал неуверенный, молочного окраса свет далёкого солнца. Джеймс сделал несколько шагов вдоль стены.

Внезапно на стоящем в центре музыкальном автомате вспыхнули лампочки, а из невидимых динамиков полилась мелодия. Джеймс повертел головой, пытаясь установить источник звука. Тщетно. Музыка звучала отовсюду. Пол, стены, потолок… Лестница на второй этаж, окна… Казалось что вся обстановка вибрирует в такт мелодии. И Джеймс стал слушать.

Очаровательно. Другого слова не найти: мелодия лилась как родниковая вода — ровная, чистая, прохладная. Словно невидимая рука пригладила ему волосы и провела по щеке, обжигая холодом нежных пальцев. Мелодия уносила куда-то ввысь, туда, где всегда грустно… Туда, откуда уже не уйти.

Слеза скатилась по щеке, но Джеймс не заметил этого. Все чувства были подчинены этому ритму. Джеймс закрыл глаза, и музыка заиграла у него перед глазами.

Расплывчатые фигуры, поглощала нежная дымка… Маленькая девочка, лежащая в постели. Загадочная улыбка тронула её губы… Тонкий женский силуэт на фоне белого сияния. Она, полуобернувшись, смотрела прямо в глаза, хотя он и не видел её лица… Как жаль, что он не видел её лица…

Мелодия угасала, и сквозь неё стали отчётливо слышны всхлипывания и причитания. Наверное, они всё время шли фоном.

Невидимая рука музыканта в последний раз прошлась по струнам, и музыка замерла, словно ничего и не было. Джеймс открыл глаза, ожидая увидеть… Впрочем, он уже не ничего ожидал. Скорее верил и надеялся.

Холл не изменился. Нисколько. Те же безучастные стены и мрачный массив потолка; ледяной пол и пыльные ковры под ногами… А музыкальный автомат был пуст. В нём не было ничего, что могло бы исполнить эту восхитительную мелодию.