Путешествие в Ад

Одно из таких мест рванулось на Альфреда, захлестнуло воплем многотысячной толпы. Высокая, ржавая труба. Это он запомнил, а потом очнулся, и посмотрел на Елену.

По её щекам текли слёзы. Почему-то он подумал, что она узнала, что он не любит её, и поэтому сказал:

— Прости меня. Пожалуйста… прости…

Елена попыталась улыбнуться через слёзы. Молвила:

— О чём прощенья молишь? У тебя был такой вид, будто ты умираешь. Понимаешь, в какое то мгновенье я уверилась, что у тебя сердце остановилась…

Альфред сел на край своей кровати, и устало вздохнул. Он проговорил:

— Елена, я вспомнил, куда мы должны ехать. Или один я поеду. Я не зову тебя с собой, тебе всё же лучше домой вернуться, Елена.

— Нет. Я уже решила, что буду с тобой до конца. Так что рассказывай, куда мы должны ехать.

— Это крематорий. Старый. Давно им не пользовались, и, слава богу… Когда-то там людей сжигали.

— Во время войны, — догадалась Елена.

— Да, во время последней, самой страшной войны. Сжигали фашисты. Вели своих жертв: невинных детишек, просто людей честных, кто боролся с ними. Или кто в другом народе родился. Там, также как и в иных лагерях, дело это на конвейер поставлено было. Палачи сжигали своих жертв, насмехаясь, кричали, что отправляют их в ад. Не знали, безумцы, что только над телами, но не над душами властны. Души невинные в ад никак не попадут, а вот мучители на ад себя обрекли. И всё же в том месте столько горя, столько боли людской скопилась, что и появился разрыв в ад ведущий. Конечно, есть некий высший закон не позволяющий нашим мирам напрямую пересечься, но, сотворив некоторые заклятья, я всё же пройти туда. И ты, если будешь со мной…

— Да, я буду. Но…

— Тогда поедем. Я знаю дорогу. От нашего городка — пятьдесят километров.

— Знаю я это место, — кивнула Елена. — Это в стороне от дороги. Дурное место, там даже земля травы не родит, а деревья растут кривые, сухие и страшные. В бывшем концлагере собирались устроить музей памяти жертв фашизма, но ограничились одной памятной доской на воротах. Вообще ворота закрыты, но труба крематория возвышается над забором и полуразрушенными бараками как напоминание.

— Туда можно пробраться…

— В крематорий? — уточнила Елена.

— В печь.

Девушка вздрогнула, и, потупив взгляд, едва слышно переспросила:

— Что?

— Да. В печь. В ту самую печь, в которой невинных людей заживо сжигали — и женщин, и детишек. Её почему-то не убрали, именно поэтому там и остался проход в ад. Ты слушай, потому что должна быть готова. Или сразу откажись. Я один туда поеду… В саму топку надо залезть, и железную дверь за собой закрыть. Там, в темноте, произвести несложное, в общем-то, магическое действие, и вот после этого ад станет уже совсем близким, за той самой дверцей, которую мы только что прикрыли, он будет находиться. Но если мы её раскроем, то увидим тот же самый крематорий, и только тяжёлое воспоминание на наших сердцах останется. Но если к двери притронется своими кристальными когтями твоя ангельская Баронесса, то дверь превратиться во врата, а за вратами Ад.

— И что мы там увидим? — спросила Елена.

— Этого я не знаю. Но, наверное, будет жарко. Но, надеюсь, нас не схватят сразу. Ведь мой создатель ещё успел там попутешествовать. Да и назад вернуться, надеюсь, будет возможно. Ведь Баронесса уже один раз врата открывала и вернулась. Так что и мы… Ну так ты согласна на всё это?

— Я уже сказала. Единственное — нам надо решить, когда ехать.

— А что тут решать? Вот сегодня и поедем.

— Но как же? Ведь уже ночь. А ты совсем не спал. Да и мне спать хочется. Ну а если надо ехать ночью, так вот давай в следующую ночь и поедем. Хорошенько выспимся, соберёмся.

— Собирать нечего, всё при нас. А я вот уже корю себя, как это сразу не проникся его страданиями. Ведь он сейчас в аду, а я здесь! Нельзя медлить, сейчас же отправляемся.

— А ты не заснёшь?

— Кофе крепкого выпьем и не заснём. Даже зевать не будем.

— Всё равно рано или поздно спать придётся. Я так понимаю — ад за один день не пройдёшь.

— Его и за вечность не пройдёшь.

— Ну вот. Так что лучше здесь выспимся, а не в аду.

— Зная, что тебе предстоит, ты всё равно не заснёшь.

— Ладно, не стану с тобой спорить. Сейчас сварю крепкого кофе. Из еды с собой тоже что-нибудь прихватить надо, правильно?

— Да. Хотя жарить и варить здесь ничего, кроме кофе не надо. Думаю, там, куда мы направляемся, будет достаточно мест, где можно и поджарить и вскипятить…

Они выпили по нескольку чашек крепкого, до горечи, кофе. Сидели на кухне, смотрели друг на друга, и до того мгновенья, когда уже надо было уходить, ничего не говорили.

Но вот Елена сказала:

— Странно, но я даже и не чувствую волнения.