Путешествие в Ад

И это ледяное, отравленное существо исчезло, и тёмного, промёрзлого воздуха выступили милые, тёплые руки, осторожно провели по его лбу, и голос нежный в котором столько жизни, столько нежности было, позвал:

— Альфред. Альфред!

Альфред очнулся на том самом месте, где оставил его Адольф, и увидел, что над ним склонилась, и плачет над ним Елена.

И кошка Баронесса никуда не пропала. Она сидела, с прикрытыми глазами, и, кажется, мурлыкала. Хотя из-за постоянного грохота, который доносился со стороны огненного моря — сказать об этом с уверенностью нельзя было. Светящиеся когти Баронессы были убраны — да от них в таком избыточно ярком всё равно не было бы никакой пользы.

Что касается Елены, то она была измучена, как-то потемнела, щёки её ввалились, волосы слиплись, но всё же это была настоящей. Она гладила Альфреда по лбу, и шептала что-то нежное.

Когда он открыл глаза, девушка вскрикнула, отдёрнулась. Альфред улыбнулся и проговорил:

— Чего же ты боишься? Ведь я очнулся, и я несказанно рад тому, что мы всё-таки встретились.

Баронесса открыла глаза, зевнула, и снова задремала.

А Елена вскочила, сцепила руки на груди, и произнесла плачущим голосом:

— Скажи, ведь ты Альфред?

— Да. А кто же ещё?

— Ты не призрак адский, вселившийся в его несчастную голову?! — тут Елена не выдержала, и слёзы, особенно жаркие от окружавшего их пекла, покатились по её щекам.

И Альфред вспомнил, в каком он плачевном состоянии пребывает. Что он — это теперь только одна голова. Юноша застонал, заскрежетал зубами от гнева, а потом рассказал Елене последних событиях.

Тогда Елена вновь к нему подбежала, положила то, что от него осталось к себе на колени, и начала его бережливо укачивать, словно он был маленьким ребёнком.

— Ах, Альфред, Альфред, — приговаривала она. — Миленький мой, бедненький мой. Ну, ничего. Он далеко не уйдёт. Мы его догоним, мы его заставим вернуть похищенное.

— Вряд ли, — тяжело вздохнул Альфред. — Ведь он знает ад гораздо лучше, нежели мы. Теперь, Елена, вся надежда на тебя. Ведь ты не бросишь меня?

— Нет-нет. Что ты! — испуганно воскликнула Елена. — И как тебе только мысли такие могли прийти в голову!

— Да. Действительно… Мрачные, тёмные мысли. Наверное, они сном моим были навеяны.

— А что за сон?

— Не могу вспомнить, — вновь вздохнул он. — Помню только — было там темно и холодно, а потом я сделал что-то решительное, правильное, и появилась ты.

— И больше тебя ни за что не оставлю, — пообещала она, и, подняв всего Альфреда, поцеловала его в губы.

Альфред прокашлялся и молвил:

— А я вот всё вспоминал — целовалась ты с моим создателем, или нет. Стало быть, целовалась. Что ж, хорошо. Хотя я в некотором роде сейчас чувствую себя игрушкой в твоих руках.

— Мне очень жаль, — покачала своей, а не Альфредовой головой, Елена.

— Ты не видела случайно эту голову… то есть я хотел сказать чужую голову на моих плечах.

— Нет.

— Ну, я помню, куда он пошёл. Вон в сторону того утёса. Видишь?

— Да. Там плещется лавовое море. Там такой жар, что мы не сможем туда подойти. Заживо сгорим…

— И всё же мы должны идти туда. Раз он туда с моим телом пошёл, так знал, что делает. Ведь не мог же он так просто телом пожертвовать. Правильно я говорю? Для него это сокровище!

— В общем да.

— Стало быть, есть там какая-то лазеечка.

— Лазеечка куда?

— Ближе к лаве, к жару. Если и не из-за тела моего, нам всё равно к этому огненному морю придётся приближаться. Даже, возможно, совершить по нему плавание…

— Ничего себе, — вновь покачала своей, а не Альфредовой головой, Елена.

Но вот она поднялась и пошла среди острых камней. Девушка слегка покачивалась. У неё кружилась голова, она ослабла, изголодалась. И всё же в ней была решимость — идти до последнего.

Альфред спросил:

— Ну а ты расскажи о своих похождениях?

— Да что рассказывать? — молвила она. — Боль, страдания — мало ли их здесь? А всё равно — впереди нас и хорошее ждёт… Зато мне сон расчудесный виделся.

— И что же за сон?

— Летела я среди звёзд, но звёзды живыми были. Каждая звезда — то ангел бессмертный. А я всё быстрее и быстрее летела, и вот уже сияние звёзд в один туннель слилось. Всё выше и выше по тому туннелю летела я. И чувствовала я себя нотой — частью Божественной мелодии… Потом очнулась на этом берегу, телом уставшая, но душой бодрая, и знала, что ты где-то рядом. Пошла, и вскоре нашла тебя. Сначала испугалась, зарыдала, думала, больше никогда голоса твоего не услышу. А потом решила, что буду искать твоего создателя, первого Альфреда, и буду идти до последнего… А потом ты очнулся… И вот мы снова вместе…

Тут Альфред сказал:

— Смотри, а здесь наш недруг, кажется, наследил…

Елена остановилась на краю выемки.