Ветта

— Этот камень я украла. Ну, то есть, я его нашла, но брать его мне было строго запрещено, а я не послушала. Получается, украла у вашего государства…

Сара вернулась, бережно неся в ладонях маленький синий камешек.

— Это тоже тровант, но такие встречаются очень редко, и о них нигде не упоминается. Ваши власти их скрывают, чтобы в Румынию не повалили толпы «собирателей». Драгоценные трованты очень дороги, частные коллекционеры готовы за них землю рыть. Но я свой ни за что не продам.

Геворг с изумлением смотрел на синий камень с белыми прожилками и не верил своим глазам.

— Могу я посмотреть?

Леди поколебалась мгновение, но тут же с улыбкой вложила его в протянутую руку Геворга.

— Я вам доверяю, юноша, вы кажетесь мне честным человеком.

Геворг благодарно улыбнулся и занялся камнем: потёр его, посмотрел на свет, а затем достал из нагрудного кармана свой талисман — точно такой же тровант, только в серебряной оправе на чёрном шнурке.

Брови Сары дёрнулись вверх, но вдруг замерли. Губы сжались в тонкую бескровную полоску.

— Могу я?

Она дрожащими пальцами взяла талисман и отвернулась от Геворга, сняв очки.

— Это поразительно! Они так похожи…, откуда он у вас?

— Мне подарили. Но я понятия не имел, что он дорогой.

Сара снова надела очки и протянула амулет Геворгу.

— Храните бережно. Очень немногие, но всё же есть люди, которые знают его цену, и сделают что угодно, чтобы добраться до него.

— Спасибо за предупреждение…

Настроение Сарасвати вдруг резко упало, она стала холодной и отстранённой, словно Геворг сам напросился к ней в гости, а теперь не желал уходить. Почувствовав неладное, юноша заторопился домой, благодаря хозяйку за лимонад и гостеприимство, — та не возражала, и вызвалась проводить до дверей. Когда же Геворг выезжал в холл, она вдруг наклонилась из-за его спины и коротко поцеловала в щёку, при этом Геворг услышал тихий звон колокольчика. Он ошеломлённо повернул голову и успел заметить на двери маленький конус на серебряной цепочке, такой же, как у него дома в Тырго-Теуше. Дверь захлопнулась, и Геворг остался в небольшом холле один, недоумённый и удивлённый. Стучать назад и спрашивать, что это за колокольчик висит на двери, было бы неприлично, особенно после того, как Сара его поцеловала. Жест вежливости, конечно, но у Геворга всё внутри перевернулось от прикосновения холодных красных губ этой странной женщины. Странной и очень красивой.

Геворг выкатился на горячую мостовую улицы и с некоторым облегчением покатился с горки вниз к своему коттеджу.

Ни в следующий, ни в последующие дни он не видел Сарасвати, хотя неоднократно проезжал мимо переулка, в котором они познакомились. Впрочем, вскоре началась учебная неделя, и Геворгу было уже не до того. Пришлось приспосабливаться к передвижению по университету, знакомиться с новыми предметами и учителями, улаживать технические вопросы с документацией, заводить дружбу с одногруппниками… Всё это заставляло Геворга переживать серьёзный стресс — он похудел от постоянного напряжения душевных и физических сил, стал замкнутым и нелюдимым.

Учёба поглощала его с головой: по вечерам юноша засыпал с учебником на груди, а после занятий оставался в библиотеке до закрытия, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру. Геворг осознавал, что долго так не продержится, но странное чувство охватывало его всякий раз, когда он начинал думать об отце. В голове всплывали старые обиды, за которые он уже давно простил Пшемека, и принимались разъедать сознание с удвоенной силой. В такие моменты Геворг старался позвонить отцу и, слушая его обеспокоенный голос, говорил что у него всё в порядке, и что он скучает, но нет, лучше не приезжать.

Ещё хуже было то, что первый заряд эйфории от поступления в университет уже начал проходить, и в душе Геворга поселилась необъяснимая тоска. Ему словно чего-то не хватало; он смотрел на окружающих людей и испытывал зависть к их легкомыслию, беспечности и простой жажде жить. Помнится, он и сам был таким: не задумывался зачем живёт, стоит ли оно того? Но авария словно передвинула в его голове какой-то рычажок, и мир перевернулся. Теперь Геворг не знал ответов на свои же вопросы, постоянно возникающие в голове. Хотелось винить кого-то в произошедших переменах, свалить всю ответственность на других — но виноватых не было.

Он барахтался в этой жизни, как слепой щенок: не видя берега и не имея сил добраться до него. И с каждым судорожным взмахом лап Геворг чувствовал, что неизбежно приближается к бездне… Он осознавал её присутствие во всём, но не решался сдаться и получить беспредельный покой на дне этой пучины.

Состояние Геворга не осталось незамеченным. Преподаватели вскоре подняли тревогу и обратились в деканат, подозревая, что юноша мог пристраститься к наркотикам — всё-таки новый город, отсутствие родных и полная безнаказанность… Однако комендантская проверка в квартире Геворга ничего не показала.