Добавить в моё избранное
155 мин, 15 сек 15815
И эта женщина смерила Лёлика своим суровым-очкастым взглядом. Да так смерила, что лицо светы Пархоменко сильно покраснело.
— Ага, — обрадовался Бондаренко-старший, — а тебя я тоже узнал! Ты всю жизнь была озабочена тем, чтобы до меня добраться и отрезать мне мои яйца? Что ж, скоро твоё желание исполнится, крошка! Правда, тебе предстоит хорошенько поломать голову над тем, отрезать или не отрезать моё мужское достоинство.
— Я твой сын, а не «крошка», — ответило ему тело Светы. — Произошло недоразумение… Какое-то чудовищное недоразумение… Дело в том, что я в тебя не стрелял, потому что это недоразумение. Стреляла — она! — негодующе показало тело Светы своим указательным пальцем в сторону собственного двойника.
— Ах вон оно, что? — тоже помрачнело лицо милицейского Бондаренко (вернее говоря, лицо головы, торчащей из проруби). — Значит, произошла какая-то авария? Но это…
— Какая авария?! — запричитал истинный сын Бондаренки, уже понявший, что отец согласился с тем оправданием, которое он высказал ему до этого, и теперь со спокойной душой можно опять начинать нюнсить и жаловаться. — Это ты виноват в этой «аварии»! Зачем ты поменял меня телами с этой вертихвосткой?!
— Сынок, — обращалась теперь торчащая из проруби голова целиком и полностью к телу, внешне выглядящему как Света Пархоменко, — ты же сам прекрасно всё понимаешь. Я столько много тебе рассказывал… Это океан памяти. Всю свою энергию памяти, которую я выпиваю у детей, я наполняю в этот океан. Неужели ты так до сих пор ничего не понял?
— Что! Ну вот объясни, ЧТО именно я неправильно понял!
— То, что вода может содержать в себе память. А, если памяти в ней накопится слишком много и я не буду успевать всё контролировать, то ты должен стараться мне помогать. Ты тоже должен принимать во всём этом участие, чтобы не происходило никаких поломок или аварий. Но, в принципе, авария очень плёвая. Если хочешь, то я могу исправить эту поломку: протяну подо льдом шланг и…
— Но ты же помнишь, сколько много рабов я подгонял тебе из своего компьютера! — спорил с ним Лёлик. — Но ты всегда относился к моей помощи наплевательски и постоянно на них орал! Вернее, на меня. Мол, «забери своих дурацких компьютерных зомби».
— Ну, и что?! Я же тебе говорю: шланг…
— Сам ты шланг! Вообще, ты всегда думал про себя: «я всесильный — я сам со всем справлюсь»! А один в поле не воин! Вот, о чём забыл ты, папа!
— Ты постоянно мне всё это говоришь с какой-то укоризной, — выводил старшего-Бондаренко из себя тон своего сынишки. — Хочешь назло, да? Нет, если ты хочешь, чтобы было смешно, то давай попробуем его всунуть не тем концом! Как скажешь, сынок.
— Ты же слышишь, что они говорят? — подходила Библиотекарша к лже-сыну (к Свете). — Может, попробуешь стрельнуть, а? Или ты так и будешь продолжать ждать от этого придурка подачек?! Думаешь, что он признает свою ошибку и восстановит в тебе память Лёлика Бондаренко?! Но почему, если ты действительно считаешь себя его сыном, не воспользуешься его «колдовским телом»?! Не убьёшь этого треклятого педофила, насилующего малолетних!
— Хорошо, я постараюсь, — проговорил своим, от безысходности опустошённым, голосом лже-Бондаренко-младший и повернулся в сторону Хрюши. — Давай мне его пистолет.
— Но он на предохранителе.
— А ты как думал?! — хохотнула Библиотекарша. — Естественно, эта башка из проруби его заблокировала! Нужно всемогущее тело Бондаренкиного сына, чтобы уничтожить все эти поганые ловушки, расставляемые его злобным папаней! — подумала-подумала ещё какое-то время. — То есть, чтобы расколдовать их.
Но после этого библиотекарша больше не насмехалась. Она поняла, что упустила из внимания какой-то чересчур важный момент. Её «глаза на спине» не помогли уследить за второй «головой», которая высунулась из второй проруби (из полыньи, над которой зависла дверь, словно в воздухе), поскольку Библиотекарше было непонятно, откуда (из какой клоаки) выползло это глубоководное страшилище. Долго поднималось со дна или, наравне с Библиотекаршей, выползло из коридора? То есть, взялось из недр здания, которое является домом с привидениями. Поскольку Библиотекарша не смотрела в сторону дверного проёма за секунду перед тем, как этот глубоководный бугимен высунул из воды свою головёнку, то ей было очень досадно за собственную невнимательность, поэтому она малость поутихла в своём гоноре победительницы (хозяйки положения).
Библиотекарша могла бы часами смотреть на тварь, которая появилась из воды, так как попасть под гипноз чудовища — как два пальца об асфальт. Но неожиданно Библиотекаршу осенило. И то, что донеслось из её уст, она проговорила сразу, как только увидела это «подводное чудо-юдо».
— Ага?! — ещё саркастичнее закаркала тётка. — Вот, кому передаёт этот гад Бондаренко всю память, которую он наворовал у маленьких деток! Так я и поверила, что он онанирует её в океан?
— Ага, — обрадовался Бондаренко-старший, — а тебя я тоже узнал! Ты всю жизнь была озабочена тем, чтобы до меня добраться и отрезать мне мои яйца? Что ж, скоро твоё желание исполнится, крошка! Правда, тебе предстоит хорошенько поломать голову над тем, отрезать или не отрезать моё мужское достоинство.
— Я твой сын, а не «крошка», — ответило ему тело Светы. — Произошло недоразумение… Какое-то чудовищное недоразумение… Дело в том, что я в тебя не стрелял, потому что это недоразумение. Стреляла — она! — негодующе показало тело Светы своим указательным пальцем в сторону собственного двойника.
— Ах вон оно, что? — тоже помрачнело лицо милицейского Бондаренко (вернее говоря, лицо головы, торчащей из проруби). — Значит, произошла какая-то авария? Но это…
— Какая авария?! — запричитал истинный сын Бондаренки, уже понявший, что отец согласился с тем оправданием, которое он высказал ему до этого, и теперь со спокойной душой можно опять начинать нюнсить и жаловаться. — Это ты виноват в этой «аварии»! Зачем ты поменял меня телами с этой вертихвосткой?!
— Сынок, — обращалась теперь торчащая из проруби голова целиком и полностью к телу, внешне выглядящему как Света Пархоменко, — ты же сам прекрасно всё понимаешь. Я столько много тебе рассказывал… Это океан памяти. Всю свою энергию памяти, которую я выпиваю у детей, я наполняю в этот океан. Неужели ты так до сих пор ничего не понял?
— Что! Ну вот объясни, ЧТО именно я неправильно понял!
— То, что вода может содержать в себе память. А, если памяти в ней накопится слишком много и я не буду успевать всё контролировать, то ты должен стараться мне помогать. Ты тоже должен принимать во всём этом участие, чтобы не происходило никаких поломок или аварий. Но, в принципе, авария очень плёвая. Если хочешь, то я могу исправить эту поломку: протяну подо льдом шланг и…
— Но ты же помнишь, сколько много рабов я подгонял тебе из своего компьютера! — спорил с ним Лёлик. — Но ты всегда относился к моей помощи наплевательски и постоянно на них орал! Вернее, на меня. Мол, «забери своих дурацких компьютерных зомби».
— Ну, и что?! Я же тебе говорю: шланг…
— Сам ты шланг! Вообще, ты всегда думал про себя: «я всесильный — я сам со всем справлюсь»! А один в поле не воин! Вот, о чём забыл ты, папа!
— Ты постоянно мне всё это говоришь с какой-то укоризной, — выводил старшего-Бондаренко из себя тон своего сынишки. — Хочешь назло, да? Нет, если ты хочешь, чтобы было смешно, то давай попробуем его всунуть не тем концом! Как скажешь, сынок.
— Ты же слышишь, что они говорят? — подходила Библиотекарша к лже-сыну (к Свете). — Может, попробуешь стрельнуть, а? Или ты так и будешь продолжать ждать от этого придурка подачек?! Думаешь, что он признает свою ошибку и восстановит в тебе память Лёлика Бондаренко?! Но почему, если ты действительно считаешь себя его сыном, не воспользуешься его «колдовским телом»?! Не убьёшь этого треклятого педофила, насилующего малолетних!
— Хорошо, я постараюсь, — проговорил своим, от безысходности опустошённым, голосом лже-Бондаренко-младший и повернулся в сторону Хрюши. — Давай мне его пистолет.
— Но он на предохранителе.
— А ты как думал?! — хохотнула Библиотекарша. — Естественно, эта башка из проруби его заблокировала! Нужно всемогущее тело Бондаренкиного сына, чтобы уничтожить все эти поганые ловушки, расставляемые его злобным папаней! — подумала-подумала ещё какое-то время. — То есть, чтобы расколдовать их.
Но после этого библиотекарша больше не насмехалась. Она поняла, что упустила из внимания какой-то чересчур важный момент. Её «глаза на спине» не помогли уследить за второй «головой», которая высунулась из второй проруби (из полыньи, над которой зависла дверь, словно в воздухе), поскольку Библиотекарше было непонятно, откуда (из какой клоаки) выползло это глубоководное страшилище. Долго поднималось со дна или, наравне с Библиотекаршей, выползло из коридора? То есть, взялось из недр здания, которое является домом с привидениями. Поскольку Библиотекарша не смотрела в сторону дверного проёма за секунду перед тем, как этот глубоководный бугимен высунул из воды свою головёнку, то ей было очень досадно за собственную невнимательность, поэтому она малость поутихла в своём гоноре победительницы (хозяйки положения).
Библиотекарша могла бы часами смотреть на тварь, которая появилась из воды, так как попасть под гипноз чудовища — как два пальца об асфальт. Но неожиданно Библиотекаршу осенило. И то, что донеслось из её уст, она проговорила сразу, как только увидела это «подводное чудо-юдо».
— Ага?! — ещё саркастичнее закаркала тётка. — Вот, кому передаёт этот гад Бондаренко всю память, которую он наворовал у маленьких деток! Так я и поверила, что он онанирует её в океан?
Страница
39 из 44
39 из 44
