Добавить в моё избранное
150 мин, 40 сек 15386
Иван дополз до кровати, и тихо матерясь, подхватил ребенка на руки и стал его укачивать. Девочка продолжала плакать, при этом ее глаза были сухие. Когда она успокоилась, он снова уложил ее рядом с матерью.
Огонь в печи нагрел комнату, и тепло разморило Ивана, уговаривая его поспать хоть пару часов, но он знал, что сон еще долго не придет к нему. Мысли чередовали друг друга в его уставшем и перенапряженном разуме. Образы женщины ушли как-то само собой и мысли перетекли в практическую плоскость — что он должен был делать с этим ребенком? Оставить его, дойти до поселка и вызвать врачей.
В голове складывалась простая арифметика — до совхоза топать целый день, оттуда еще один день с помощью. Итого порядка двух дней. И это в лучшем случае. А что если пойдет дождь, снег, прочая хмарь с неба посыпется да польется? И ведь никаких дорог! И даже если, вернется он сюда вместе с людьми вовремя, то за это время, огонь в печи догорит, холод тайги просочится вовнутрь избы, и температура в избе за эти два дня опустится до нуля — шансов на спасение ребенка не оставалось. И что она будет есть за все это время? Как пить дать умрет — не от холода, так от голода! То, что девочка выжила все эти последние часы, в таких условиях, уже само по себе чудо! Мать вашу! Так что ни хрена с этой помощью не выйдет!
А с другой стороны, если он возьмет девочку с собой, то она может помереть с голода и от холода уже по пути! Как пить дать умрет! Одному пешком шагать по тайге и то целый день потребуется, а с грузом на руках — так еще надо полдня прибавить! Ребенок точно замедлит ход!
И здесь шансы на спасение ребенка выглядели минимальными.
А теперь, он инспектор рыбной охраны Иван Сидоров должен разгребать дерьмо других!
Его посетила и другая мысль — а не послать ли все?! Пойдет он в деревню поднимет кого надо, и пусть дальше Бог, милиция и врачи разбираются. С него взятки гладки — тут и мужику трудно. Но он знал, что эти мысли все равно пододвигали его к безрадостному выводу — придется идти вдвоем. Он и девочка на его руках.
… Ребенок, по-видимому, спал. Едва слышно прихрапывая, по детски. Несмотря на усталость, сон к Ивану не шел. Окинув внимательным взглядом комнату, он увидел сваленные в кучу у угла кровати пожитки той женщины. Надеясь найти что-нибудь для девочки, Иван стал перебирать нехитрое имущество мертвой. Ничего особого в куче не оказалось. Изначально дешевые, старые, выцветшие женские тряпки, пара флаконов рижских духов — уже пустых. Другие женские мелочи и пустяки.
Для девочки он ничего так и не нашел, зато среди всего этого обветшалого барахла, он нашел книжку, толщиной в палец, с обложкой покрытой чернильными каплями и закладкой где-то в середине книги. Иван полистал книгу. В ней были стихи и несколько коротких рассказов. А на обложке красовались фотографии разновозрастных, но все-таки больше молодых мужчин и женщин, улыбающихся мягкими спокойными улыбками своим читателям.
На первом, титульном листе, в верхней части, шариковой ручкой, небрежным размашистым почерком было написано «Солнце светит, когда ты рядом. Любимой Анастасии. Вечно твой» — и дальше неразборчивая подпись, в которой Иван разобрал лишь имя — Артур. Иван вчитывался в надпись снова и снова, гадая о том, кто мог быть этот Артур для умершей женщины, если конечно вообще между ней и этим Артуром, или одним из авторов существовала хоть какая-то связь. А может быть, авторы были и не причем. Иван просмотрел в содержании — безрезультатно — одни фамилии авторов, а имена просто даются по первой букве. Авторов с первой буквой А в имени было около пяти голов. Может, кто купил эту книгу и подарил ей. А может быть и не ей. Кто бичевке книги будет дарить?! И кто такая эта Анастасия?! Неужели эта женщина?! Никто не знал ее имени. А старатели, насколько он помнит, вообще к ней по имени не обращались. Просто говорили: подай то, принеси это, сделай то или другое. Не материли ее и то ладно! Вот и все обхождение!
Иван попытался найти паспорт, но его не было. Вообще никаких документов, удостоверяющих личность. Ладно, если из тюрьмы, так справка же должна быть! Откинулась, мол из зоны! Искупила свою вину перед государством! Так нет и ее!
— Да кто же ты такая…, — спросил Иван, подойдя к мертвой и вглядываясь в спокойные, уже начавшие желтеть черты ее лица.
Но женщина не могла ответить.
Внезапно его охватило странное чувство того, что за ним наблюдают, за секунды тело сковала судорога, а по телу прошли, чередуя друг друга холод и жар ужаса. Минуту он сидел неподвижно, охваченный этими ощущениями, но затем он вдруг резко повернул голову к окну — успел заметить две мутноватые, не резкие желтые точки, каждая размером то всего с фасолину, но смотревшие сквозь темное стекло прямо на него, живые, заставляющие леденеть кровь в жилах, диковатые… А затем, он увидел, как метнулась черная тень за годами не мытым стеклом…
Иван подполз к ружью.
Огонь в печи нагрел комнату, и тепло разморило Ивана, уговаривая его поспать хоть пару часов, но он знал, что сон еще долго не придет к нему. Мысли чередовали друг друга в его уставшем и перенапряженном разуме. Образы женщины ушли как-то само собой и мысли перетекли в практическую плоскость — что он должен был делать с этим ребенком? Оставить его, дойти до поселка и вызвать врачей.
В голове складывалась простая арифметика — до совхоза топать целый день, оттуда еще один день с помощью. Итого порядка двух дней. И это в лучшем случае. А что если пойдет дождь, снег, прочая хмарь с неба посыпется да польется? И ведь никаких дорог! И даже если, вернется он сюда вместе с людьми вовремя, то за это время, огонь в печи догорит, холод тайги просочится вовнутрь избы, и температура в избе за эти два дня опустится до нуля — шансов на спасение ребенка не оставалось. И что она будет есть за все это время? Как пить дать умрет — не от холода, так от голода! То, что девочка выжила все эти последние часы, в таких условиях, уже само по себе чудо! Мать вашу! Так что ни хрена с этой помощью не выйдет!
А с другой стороны, если он возьмет девочку с собой, то она может помереть с голода и от холода уже по пути! Как пить дать умрет! Одному пешком шагать по тайге и то целый день потребуется, а с грузом на руках — так еще надо полдня прибавить! Ребенок точно замедлит ход!
И здесь шансы на спасение ребенка выглядели минимальными.
А теперь, он инспектор рыбной охраны Иван Сидоров должен разгребать дерьмо других!
Его посетила и другая мысль — а не послать ли все?! Пойдет он в деревню поднимет кого надо, и пусть дальше Бог, милиция и врачи разбираются. С него взятки гладки — тут и мужику трудно. Но он знал, что эти мысли все равно пододвигали его к безрадостному выводу — придется идти вдвоем. Он и девочка на его руках.
… Ребенок, по-видимому, спал. Едва слышно прихрапывая, по детски. Несмотря на усталость, сон к Ивану не шел. Окинув внимательным взглядом комнату, он увидел сваленные в кучу у угла кровати пожитки той женщины. Надеясь найти что-нибудь для девочки, Иван стал перебирать нехитрое имущество мертвой. Ничего особого в куче не оказалось. Изначально дешевые, старые, выцветшие женские тряпки, пара флаконов рижских духов — уже пустых. Другие женские мелочи и пустяки.
Для девочки он ничего так и не нашел, зато среди всего этого обветшалого барахла, он нашел книжку, толщиной в палец, с обложкой покрытой чернильными каплями и закладкой где-то в середине книги. Иван полистал книгу. В ней были стихи и несколько коротких рассказов. А на обложке красовались фотографии разновозрастных, но все-таки больше молодых мужчин и женщин, улыбающихся мягкими спокойными улыбками своим читателям.
На первом, титульном листе, в верхней части, шариковой ручкой, небрежным размашистым почерком было написано «Солнце светит, когда ты рядом. Любимой Анастасии. Вечно твой» — и дальше неразборчивая подпись, в которой Иван разобрал лишь имя — Артур. Иван вчитывался в надпись снова и снова, гадая о том, кто мог быть этот Артур для умершей женщины, если конечно вообще между ней и этим Артуром, или одним из авторов существовала хоть какая-то связь. А может быть, авторы были и не причем. Иван просмотрел в содержании — безрезультатно — одни фамилии авторов, а имена просто даются по первой букве. Авторов с первой буквой А в имени было около пяти голов. Может, кто купил эту книгу и подарил ей. А может быть и не ей. Кто бичевке книги будет дарить?! И кто такая эта Анастасия?! Неужели эта женщина?! Никто не знал ее имени. А старатели, насколько он помнит, вообще к ней по имени не обращались. Просто говорили: подай то, принеси это, сделай то или другое. Не материли ее и то ладно! Вот и все обхождение!
Иван попытался найти паспорт, но его не было. Вообще никаких документов, удостоверяющих личность. Ладно, если из тюрьмы, так справка же должна быть! Откинулась, мол из зоны! Искупила свою вину перед государством! Так нет и ее!
— Да кто же ты такая…, — спросил Иван, подойдя к мертвой и вглядываясь в спокойные, уже начавшие желтеть черты ее лица.
Но женщина не могла ответить.
Внезапно его охватило странное чувство того, что за ним наблюдают, за секунды тело сковала судорога, а по телу прошли, чередуя друг друга холод и жар ужаса. Минуту он сидел неподвижно, охваченный этими ощущениями, но затем он вдруг резко повернул голову к окну — успел заметить две мутноватые, не резкие желтые точки, каждая размером то всего с фасолину, но смотревшие сквозь темное стекло прямо на него, живые, заставляющие леденеть кровь в жилах, диковатые… А затем, он увидел, как метнулась черная тень за годами не мытым стеклом…
Иван подполз к ружью.
Страница
11 из 39
11 из 39
