Добавить в моё избранное
129 мин, 18 сек 12670
В конце концов, Пётр Иванович действительно вспомнит, что с ним было, и забудет свой бред о динозаврах.
— Да говорю же — ящерица разбила, — сотый раз уже, наверное, повторила Ярославна, стоя у деревянного трюмо, которое ещё позавчера украшало овальное зеркало. Теперь от оного даже осколков не было — Ярославна их сразу же подмела и мусор вынесла. Говорят, примета плохая — держать дома битое стекло, можно неприятности навлечь. А их в последнее время и так было предостаточно.
— Ярославна, не обманывай, — не без строгости проговорил отец. — Если ты разбила, так и скажи.
Он стоял на табуретке под люстрой. Старенькой, только что прикрученной. Когда-то он сам её снял для того, чтобы прикрепить новую, осколки которой теперь валялись на помойке.
— Хотя не понимаю, как ты умудрилась достать люстру. Ну, окно, ну, зеркало, но чтобы люстру…
Наконец-то, подумала девушка, может, хоть теперь ей поверят. Но трезвый ум родителей быстро нашёл всему этому объяснение.
— Или это твои друзья. Признайся — устроила вечеринку, повеселилась…
— Да уж, веселуха была, — не без иронии ответила Ярославна. — Особенно когда она в ванную ломилась. Вы что, не понимаете — меня убить хотели! Она нас всех убьёт.
Это она тоже говорила уже сотый раз. Первый раз она упомянула ящерицу, когда родители, только что вернувшись с дачи, ничего не подозревающие, переступили порог квартиры. Как тогда вытянулись их лица, когда они увидели то, что осталось от люстры. «Бредням» про вахтёршу-обороня они не поверили и сейчас, по-видимому, не собирались. Сначала было забеспокоились: не грабитель ли у них побывал. Но заначка, хранившаяся в серванте, была на месте — незваный гость, судя по всему, не соизволил сделать движения рукой, чтобы убрать мешавшую ему хрустальную вазу. А уж Ярославнины золотые украшения и вовсе были на виду. И ничего не тронуто. Нет, любой уважающий себя грабитель непременно бы сцапал.
Насильник? Помилуй Бог! Давно минули те времена, когда доны Хуаны лазали в окна, дабы обесчестить дон Анн. Современные предпочитают делать это на улице, в машине, в квартире… В своей, куда заманивают доверчивую девушку.
И всё-таки, думала Ярославна, как узко порой мыслят люди. Всему-то они находят самые примитивные объяснения, порой даже настолько примитивные, что становится смешно.
«Нет, не они, — тут же поправила себя девушка. — Мы. Все».
Она вдруг представила, что было бы, если бы на её месте оказался кто другой. Тот же Егор. Вот приходит она к нему — а в квартире всё кувырком. Это, мол, ящерица прилетала, хотела убить. Поверила бы она любимому? Впрочем, она сама знала, что нет. Подумала бы… Даже интересно, а что бы она подумала в самом деле? Да всё что угодно, если только оно просто, как дважды два. Всё, что сложнее, не постигается умом, она бы тут же отвергла. Как все.
«А может, я схожу с ума? Мне кажется, что всё так и было, а на самом деле это мой бред. Ну, не может человек превратиться в ящера, при всём желании не может»….
Чили. Сантьяго. 1980 год.
Раз ступенька, два ступенька — и да здравствует долгожданная свобода! Вот так! Пусть мама знает, как обижать ребёнка!
«Убегу, — думал Матео, обиженно надув пухленькие губки. — Далеко-далеко. И домой не вернусь. Мама ещё просить будет, уговаривать. Прощения попросит. Да только я никогда не прощу».
Вечернее солнце пряталось в алые тучи, провожая взглядом утомлённую от жары улицу на окраине Сантьяго и одиноко бредущего по ней пятилетнего мальчика, обиженного и несчастного.
А ведь что он сделал, если разобраться? Да ничего особенного. Ну, поиграл в мячик. Разве его вина, что непутёвая игрушка полетела в зеркало и расколупала его на мелкие части? Да, мама не раз говорила, что в мячик можно играть только на улице. Но он-то не думал, что так получится. Он же не специально. Что ж теперь — сразу бить по попе?
С этими мыслями Матео прошёл пару кварталов. Узкие улочки и переулки то заворачивали, как змеи, манящие неосторожного путника в свои норы, то расступались, открывая взору величественные Анды. Вот туда бы залезть повыше. И пусть мама кричит «Слезай!» и грозит ремнём сколь угодно. Матео ни за что не слезет. Пусть его сначала побалуют чем-нибудь вкусненьким, тогда посмотрим.
Решив так, мальчик направился к красным от закатного солнца горам. На асфальте неожиданно пролетела чья-то крылатая тень.
«Ух ты, большая птица!» — с восторгом подумал Матео, поднимая голову.
Высоко в небе он увидел тёмный силуэт. Странная птица пролетела над головой мальчика и, скрывшись за деревьями, начала стремительно снижаться. Шум крыльев с каждой минутой делался всё громче. А свернув за угол дома, мальчик, наконец, увидел ЕЁ…
— Мама! Мамочка!
Тула. Сентябрь. 2003 год.
«… на трассе Москва-Минск за превышение скорости был задержан подозрительный мужчина.
— Да говорю же — ящерица разбила, — сотый раз уже, наверное, повторила Ярославна, стоя у деревянного трюмо, которое ещё позавчера украшало овальное зеркало. Теперь от оного даже осколков не было — Ярославна их сразу же подмела и мусор вынесла. Говорят, примета плохая — держать дома битое стекло, можно неприятности навлечь. А их в последнее время и так было предостаточно.
— Ярославна, не обманывай, — не без строгости проговорил отец. — Если ты разбила, так и скажи.
Он стоял на табуретке под люстрой. Старенькой, только что прикрученной. Когда-то он сам её снял для того, чтобы прикрепить новую, осколки которой теперь валялись на помойке.
— Хотя не понимаю, как ты умудрилась достать люстру. Ну, окно, ну, зеркало, но чтобы люстру…
Наконец-то, подумала девушка, может, хоть теперь ей поверят. Но трезвый ум родителей быстро нашёл всему этому объяснение.
— Или это твои друзья. Признайся — устроила вечеринку, повеселилась…
— Да уж, веселуха была, — не без иронии ответила Ярославна. — Особенно когда она в ванную ломилась. Вы что, не понимаете — меня убить хотели! Она нас всех убьёт.
Это она тоже говорила уже сотый раз. Первый раз она упомянула ящерицу, когда родители, только что вернувшись с дачи, ничего не подозревающие, переступили порог квартиры. Как тогда вытянулись их лица, когда они увидели то, что осталось от люстры. «Бредням» про вахтёршу-обороня они не поверили и сейчас, по-видимому, не собирались. Сначала было забеспокоились: не грабитель ли у них побывал. Но заначка, хранившаяся в серванте, была на месте — незваный гость, судя по всему, не соизволил сделать движения рукой, чтобы убрать мешавшую ему хрустальную вазу. А уж Ярославнины золотые украшения и вовсе были на виду. И ничего не тронуто. Нет, любой уважающий себя грабитель непременно бы сцапал.
Насильник? Помилуй Бог! Давно минули те времена, когда доны Хуаны лазали в окна, дабы обесчестить дон Анн. Современные предпочитают делать это на улице, в машине, в квартире… В своей, куда заманивают доверчивую девушку.
И всё-таки, думала Ярославна, как узко порой мыслят люди. Всему-то они находят самые примитивные объяснения, порой даже настолько примитивные, что становится смешно.
«Нет, не они, — тут же поправила себя девушка. — Мы. Все».
Она вдруг представила, что было бы, если бы на её месте оказался кто другой. Тот же Егор. Вот приходит она к нему — а в квартире всё кувырком. Это, мол, ящерица прилетала, хотела убить. Поверила бы она любимому? Впрочем, она сама знала, что нет. Подумала бы… Даже интересно, а что бы она подумала в самом деле? Да всё что угодно, если только оно просто, как дважды два. Всё, что сложнее, не постигается умом, она бы тут же отвергла. Как все.
«А может, я схожу с ума? Мне кажется, что всё так и было, а на самом деле это мой бред. Ну, не может человек превратиться в ящера, при всём желании не может»….
Чили. Сантьяго. 1980 год.
Раз ступенька, два ступенька — и да здравствует долгожданная свобода! Вот так! Пусть мама знает, как обижать ребёнка!
«Убегу, — думал Матео, обиженно надув пухленькие губки. — Далеко-далеко. И домой не вернусь. Мама ещё просить будет, уговаривать. Прощения попросит. Да только я никогда не прощу».
Вечернее солнце пряталось в алые тучи, провожая взглядом утомлённую от жары улицу на окраине Сантьяго и одиноко бредущего по ней пятилетнего мальчика, обиженного и несчастного.
А ведь что он сделал, если разобраться? Да ничего особенного. Ну, поиграл в мячик. Разве его вина, что непутёвая игрушка полетела в зеркало и расколупала его на мелкие части? Да, мама не раз говорила, что в мячик можно играть только на улице. Но он-то не думал, что так получится. Он же не специально. Что ж теперь — сразу бить по попе?
С этими мыслями Матео прошёл пару кварталов. Узкие улочки и переулки то заворачивали, как змеи, манящие неосторожного путника в свои норы, то расступались, открывая взору величественные Анды. Вот туда бы залезть повыше. И пусть мама кричит «Слезай!» и грозит ремнём сколь угодно. Матео ни за что не слезет. Пусть его сначала побалуют чем-нибудь вкусненьким, тогда посмотрим.
Решив так, мальчик направился к красным от закатного солнца горам. На асфальте неожиданно пролетела чья-то крылатая тень.
«Ух ты, большая птица!» — с восторгом подумал Матео, поднимая голову.
Высоко в небе он увидел тёмный силуэт. Странная птица пролетела над головой мальчика и, скрывшись за деревьями, начала стремительно снижаться. Шум крыльев с каждой минутой делался всё громче. А свернув за угол дома, мальчик, наконец, увидел ЕЁ…
— Мама! Мамочка!
Тула. Сентябрь. 2003 год.
«… на трассе Москва-Минск за превышение скорости был задержан подозрительный мужчина.
Страница
10 из 37
10 из 37
