Ящерица

Его поведение сразу насторожило оперативников: при разговоре постоянно сбивался, тёр лицо рукой и вздрагивал при попытке оперативников приблизиться к капоту машины. Был немедленно проведён обыск, в результате которого в багажнике был найден труп женщины с многочисленными ножевыми ранениями. Как показала экспертиза, смерть потерпевшей наступила приблизительно в четыре часа по московскому времени. Также на теле жертвы были найдены следы изнасилования. В ней оперативники опознали пропавшую Сенькину.

Задержанным оказался 30-летний житель Москвы Андрей Красавин, бывший сожитель Сенькиной.

После недолгих отпирательств он признался, что в полчетвёртого ночи проник в квартиру Сенькиной через окно, надругался над ней, а затем несколько раз ударил потерпевшую ножом. По словам Красавина, мотивом преступления послужила месть»…

Юлька перевернулась на спину и, открыв наполовину глаза, сладко потянулась. Это, по всей видимости, и привело Ярославну в чувство.

Мама с папой, сидя на диване, переглядывались друг с другом полуудивлённо-полуиспуганно. Слов не потребовалось — и без них было понятно, о чём они думали. Маньяк. Это был маньяк. Возможно, в маске. Оттого-то Ярославна и приняла его за ящера. Что может быть проще? Надел маску, обвязался верёвками, на которых и «влетел» в квартиру, расколов с размаху оконное стекло. Где уж тут полусонной напуганной девушке не подумать про монстра? Поневоле и не такое вообразится.

— Но кто бы это ни был, я выведу его на чистую воду, — зловеще пообещал отец. — Навек забудет, как вламываться и насиловать.

— Но почему Славку? — недоумевала мать. — Кто может ей мстить? И главное — за что? У этого хоть понятно — бывшая любовница. Но у Славки-то, кроме Егора, никого не было.

— А как же Костя?

— Ну, что они там с Костей? Когда это было! Он уже, наверное, и забыл.

— Вообще да. Тем более, сам же бросил.

— Да и не будет он мстить — не из таких.

Это уж точно. Насколько Ярославна знала своего бывшего, до лазания в окно с изнасилованием он точно не опустится. Это скорей толпа брошенных девчонок залезет к нему да что-нибудь сделает. А если даже какая-то и бросила его сама, Костино мщение будет куда проще — приударит за другой, той, что покрасивее. И путь эта, видя их вдвоём, умирает от зависти. Так что Ярославне, за то, что надоела ему, он уже давно отомстил. Буквально сразу после того, как сказал: «Подумаешь, красавица! Да я только свистну»….

Ну, а больше вроде бы некому. Кроме, пожалуй, Татьяны Владимировны. Или же — случайного извращенца. Мало ли таких на улицах Тулы?

— Вот что, Славка, — сказал отец. — Сегодня ложишься с матерью, а я — в твоей комнате. И пусть только он покажется.

— Но…, — попыталась было возразить Ярославна, вспомнив про героическую смерть Родриго, но отец тотчас же оборвал её:

— Никаких но! Слушайся отца, Славка!

По телевизору тем временем автобус столкнулся с поездом на железнодорожном переезде, разоблачили очередного «ясновидящего», президент Путин встретился с… Впрочем, с кем он встретился, Ярославна не расслышала, ибо была уже далеко…

Чили. Сантьяго. 1980 год.

Солнце ещё только начало прятаться, когда профессор Риккардо Эмилио Фуэнтес вышел на улицу. Ему крайне редко приходилось уходить с работы так рано. ж Обычно когда он, переделав все свои дела, покидал свой кабинет, луна уже серебрила вершины Анд. Но сегодня дел было немного, поэтому Фуэнтес позволил себе уйти раньше.

«Радуйся, Хосе — сегодня я приду к тебе. Если бы ты только мог со мной поговорить!… Прости меня, сынок, я очень виноват перед тобой. Если бы я знал!»

Печально оглядываясь вокруг, он неспешно брёл по городу. По грязному и удушливому городу, где каждый камешек дышал несвободой, и каждая пылинка была пропитана страхом. Этот страх витал в воздухе уже семь лет, отражаясь на лицах прохожих. Ровно столько же прошло после гибели Хосе на злосчастном стадионе.

Фуэнтес хорошо помнил тот осенний день. А вернее, то утро, когда его сын, взволнованный, за завтраком то и дело ронял ложку и чему-то улыбался, погружённый в свои мысли. Очевидно, перебирал в уме те слова, что скажет Ортенсии, когда вручит ей кольцо. И если она скажет «да», то он, вне всяких сомнений, будет счастливейшим из смертных.

Помнил Фуэнтес и сияющую улыбку на лице юноши, когда тот, выйдя из дома, тут же понёсся к своей невесте, полетел на крыльях любви. А потом, выглянув из окна, профессор увидел танки, идущие по улицам города. Военный переворот! Такое привычное для Латинской Америки явление здесь, в Чили, было редкостью. Но всякое событие, даже если случается раз в сто лет, обязательно выпадает на какой-то день. И оно выпало.

В тот вечер Хосе домой так и не вернулся. Только на следующий день на улице Фуэнтес нашёл его. Молодой человек лежал на асфальте, избитый в кровь и изуродованный настолько, что родной отец с трудом узнал, чей это труп.