Ящерица

А ты, Инес, радуйся, радуйся, твой сын жив-здоров. Разве не это для матери самое главное?».

А внизу, на улице, ещё тёплое, лежало тело Фуэнтеса, а над ним в растерянности стояла Инес, и Матео, крепко обнявший мать, не отходил от неё ни на шаг.

Тула. Сентябрь. 2003 год.

«Ну, за что мне такое наказание — каждый день проходить мимо вас?» — сетовала героиня «Полосатого рейса», кидая «кошечкам» сосиски. Сейчас Ярославна понимала её, как никто другой. Она бы, пожалуй, всё отдала за то, чтобы сегодня не идти в библиотеку. Но нельзя — сегодня крайний срок, и если она не вернёт учебники, придётся платить штраф. И самое обидное, что зазря — Егор к ним даже не прикоснулся.

«Ну сколько ж можно? — девушку вдруг охватила злость на бойфренда. — Сколько ж можно хныкать? Да и что за горе — родители разводятся? Вон у Родриго отец вообще умер. Фуэнтес потерял сына да и то… Стоп! — вдруг остановила она себя. — Никакого Родриго, никакого Фуэнтеса нет. И не было. Всё это бред! Пустой сон! И ящерицы тоже нет! Прекрати, Славка, а то окончательно свихнёшься!»

Ну, а если ящерицы нет, вдруг пришла в голову спасительная мысль, то чего бояться? Ну, поругается Татьяна Владимировна, ну, порет, но не съест же, в самом деле. Тем более, не в камере хранения. Всё-таки при свидетелях.

Подумав так, Ярославна положила учебники на столик и распахнула дверь.

За столом, чуть прикрывшись газетой, сидела сменщица «злого гения».

— Здрасте, Ольга Георгиевна, — несколько ошарашено поздоровалась девушка. — А где Татьяна Владимировна?

— А, Таня? Так она на днях в Чили уехала.

— В Чили???

— Да, у неё там сестра двоюродная живёт. Поехала в гости на недельку. Ты в библиотеку?

Растерянная Ярославна не сразу ответила:

— Да, вроде того.

— Ну, так давай вещи.

Девушка молча передала сумку с пакетом. Ольга Георгиевна, поднявшись с места, приняла их, пошарила на верхней полке с нарисованной красной краской шестёрке и, не найдя там номерка, положила вещи на соседнюю.

— Вот, пожалуйста.

— Спасибо, — ответила Ярославна машинально и вышла из камеры.

Уехала в Чили? Но почему именно туда? Неужели на всём земном шаре нет больше страны, куда могла бы поехать вредная вахтёрша? Так нет же — выбрала Чили, как раз ту, которая Ярославне в бреду является.

«А что если это не бред? — навязчивая мысль, которая девушка с таким трудом отогнала, вновь настойчиво всплыла со всей чёткостью. — Что если это правда?»

А ведь она совсем было уж поверила, что это дурной сон. Стоило только проснуться поутру в родительской спальне и увидеть, что всё дома в целости и сохранности. Стоило только, оставив отца ещё на одну ночь в своей комнате, услышать утром, что никто не лазал и, по всей видимости, больше не залезет. И она расслабилась, подумала — глупости всё это. Легче было поверить ещё и оттого, что уже несколько дней «чилийские видения» не посещали её. После чудесного спасения Матео и героической смерти Фуэнтеса они, казалось, навсегда оставили девушку в покое.

Поудобнее взяв кипу учебников, Ярославна спустилась в библиотеку и подошла к стойке. Библиотекарша подмигнула ей как постоянному читателю.

— Вы сдавать?

— Да, ответила та, опуская перед ней ношу.

Библиотекарша засуетилась, принимая книги, а Ярославна вдруг почувствовала, как несуществующие воспоминания снова лезут ей в голову.

— Ну вот, опять, — подумала она вслух.

— Что опять? — не поняла библиотекарша.

Чили. Сантьяго. Сентябрь 1973 год.

— Сдавать? — уточнила донна Хуана, пристально глядя на кипу книг.

Ортенсия молча кивнула, и старая библиотекарша, улыбаясь, приняла книги.

«До учебников ли ей? — думала она с некоторой завистью. — Вон как у девчонки глаза блестят! Сразу видно — влюблена. Сама когда-то была молодой».

Если бы Ортенсия могла прочитать её мысли, она бы зарделась от смущения — настолько донна Хуана была права. Но не знала старушка о том, как долгими бессонными ночами девушка плакала в подушку оттого, что молодой красавец не обращал на неё внимания, как мучилась от мысли, что она его недостойна, потому что некрасивая и глупая — не под стать Хосе. И как её сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда он в первый раз пригласил её на танец. И не отпускал до самого утра.

Потом был первый поцелуй и ночь, самая счастливая в жизни Ортенсии, когда они принадлежали только друг другу. Впрочем, сейчас девушка не могла бы точно сказать, какая была счастливее. Ибо каждый миг рядом с Хосе был для неё бесконечным счастьем.

— Ортенсия! Подожди! Постой! — чей-то незнакомый голос вернул её к реальности. — Мне надо тебе кое-что сказать.

Девушка обернулась — сзади к ней бежала незнакомка в голубом платье примерно того же возраста, что и она сама.