Добавить в моё избранное
127 мин, 42 сек 1221
Как долго может она так протянуть? А отпущу псину — погублю цветок. Нет уж, пожалуй, отыщу способ успокоить ее… «
Курин достал из секретера аптечку. Опиума, способного успокоить кого хочешь, там, конечно, не нашлось, однако был снотворный порошок. И еще пара одноразовых шприцов — прикупил зимой, чтобы делать прививки от бушующего гриппа. Порошок, смешанный с водой, вскоре оказался в шприце, оставалось только изловчиться и вонзить иглу в неспокойное животное.
Алексей попытался войти в доверие лаской, и вновь рискнул погладить собаку, но та не желала нежностей и мгновенно среагировала на движение. Несмотря на то, что Курин готов был к такому ходу событий и быстро отвел руку назад, дворняге все же удалось прилично царапнуть зубами запястье «благодетеля». Вне себя от шока и боли, Алексей поднялся и ударил ногой по морде несчастной, и тут же испугался тому, что сотворил. Собака рухнула на пол, будто неживая; из пасти лилась пурпурная кровь.
«А что мне оставалось делать?»— оправдал он себя.
«Жива ли она теперь?»
Как бы там ни было, время терять нельзя: если жива, то сейчас самый подходящий момент для укола, а мертва — что ж, мертвее не станет. Вколов снотворное подмышку, поближе к сердцу — чтобы наверняка сработало, Курин сел на кровать и минут десять наблюдал за животным. Нет, он не убил дворнягу, — холка не переставала приподниматься и опускаться, — теперь ее судьба во власти Гиби. Как знать, чем все кончится? Алексей обработал раненую руку перекисью, замотал бинтом и покинул комнату.
С собакой произошло то же, что с Бредом и Витей: наутро она была мертва.
Теперь не было сомнений в том, что все погибшие в этой комнате являлись именно жертвами кровожадного гибискуса. Выкачав последние миллилитры углекислого газа из легких собаки, он разросся, словно тесто на дрожжах; мало того, что китайская роза выросла в высоту и усыпалась свежей, плотной листвой, — со всех сторон куст обрамляли свежие голубые бутоны.
Курин открыл форточку, — от свежести воздуха кружилась голова, — и с восторгом принялся рассматривать растение.
«Вот молодец, красавец! Еще немного, распустятся твои чудесные цветы и, клянусь, мы выиграем любую выставку мира! Ты ведь не подведешь меня?— Курин вздохнул, — Надеюсь, не потребуешь больше от меня ничего такого?» Очень хотелось верить, что растение набрало достаточно сил и далее сможет обойтись без жертв, но рассудок был немилосерден к Алексею и с сожалением возражал хозяину: «Экий же ты мечтатель!»
От тяжких дум отвлек женский голос с улицы.
— Ой! Прелесть какая! Молодой человек! Слышите, молодой человек?
Курин присмотрелся: сквозь частый кустарник, росший вдоль дороги, была видна светлая головка.
— Вы ко мне обращаетесь?— крикнул в форточку Алексей.
— Ну конечно к вам. Впервые вижу такой замечательный цветок! Это ж красота какая — такая зелень, а посередке — такой цвет — как у шиповника, но еще красивей, потому что голубенький! Впервые вижу такого симпатяшку…
— Какой цветок, он только бутоны выпустил, — растерянно осмотрел свое чудо Курин.
— Да вон же, — из кустов появилась рука, которая указывала на цветок, — Сейчас… можно я пролезу?— кусты раздвинулись и из-за живого забора появилась девушка лет двадцати трех в легком цветном платье и с зеленой сумочкой на плече.
Алексей повернул кастрюлю с растением и тоже увидел цветок.
— Ага, — вот он!— подтвердила девушка, вмиг оказавшаяся у окна.
Примерно такими и представлял долгожданные цветы Гиби Курин. Увиденное оказалось даже выше ожиданий: нежное, прозрачно-акварельное голубое соцветие, да еще на фоне темно-зеленых листьев, любого свело бы с ума своей красотой.
— Действительно хорош…
— Ой, простите, что я так бесцеремонно пролезла!— опомнилась незнакомка, — Знаете, шла себе на работу, вдруг-чисто случайно-поворачиваю голову в вашу сторону и такое вижу в окне! Он как будто даже светится, может, потому и заметила… Такой красавчик, правда же? А как он называется? Ни разу не встречала такого раньше!
Курин раскрыл окно.
— Полагаю, голубой гибискус. Но не тот, австралийский, который так же называют, — у того листья другой формы, да и цвет не голубой совсем… Другой, в общем, голубой гибискус.
— Простите, а не сочли бы вы наглостью с моей стороны попросить у вас отросточек или веточку — мне тоже хотелось бы такое чудо вырастить?
— Нет…
— Ой, как здорово!— казалось, еще мгновение, и девушка запрыгает от восторга.
— Извините, я не то имел в виду: к сожалению, не смогу поделиться веточкой… Не обижайтесь. Видите ли, это растение я выращиваю нарочно к выставке, так что поймите правильно… Мечтаю удивить публику… а если там еще кто-то кроме меня с таким же цветком окажется, то сами понимаете …
Курин с радостью дал бы веточку незнакомке, но не мог этого сделать потому, что либо цветок лишил бы ее жизни, либо пришлось рассказать ей секрет ухода за ним, но разве можно расписаться перед столь романтичным созданием в жестокости, что проявил Алексей этой ночью, и, скорее всего, проявит еще в ближайшем времени?
Курин достал из секретера аптечку. Опиума, способного успокоить кого хочешь, там, конечно, не нашлось, однако был снотворный порошок. И еще пара одноразовых шприцов — прикупил зимой, чтобы делать прививки от бушующего гриппа. Порошок, смешанный с водой, вскоре оказался в шприце, оставалось только изловчиться и вонзить иглу в неспокойное животное.
Алексей попытался войти в доверие лаской, и вновь рискнул погладить собаку, но та не желала нежностей и мгновенно среагировала на движение. Несмотря на то, что Курин готов был к такому ходу событий и быстро отвел руку назад, дворняге все же удалось прилично царапнуть зубами запястье «благодетеля». Вне себя от шока и боли, Алексей поднялся и ударил ногой по морде несчастной, и тут же испугался тому, что сотворил. Собака рухнула на пол, будто неживая; из пасти лилась пурпурная кровь.
«А что мне оставалось делать?»— оправдал он себя.
«Жива ли она теперь?»
Как бы там ни было, время терять нельзя: если жива, то сейчас самый подходящий момент для укола, а мертва — что ж, мертвее не станет. Вколов снотворное подмышку, поближе к сердцу — чтобы наверняка сработало, Курин сел на кровать и минут десять наблюдал за животным. Нет, он не убил дворнягу, — холка не переставала приподниматься и опускаться, — теперь ее судьба во власти Гиби. Как знать, чем все кончится? Алексей обработал раненую руку перекисью, замотал бинтом и покинул комнату.
С собакой произошло то же, что с Бредом и Витей: наутро она была мертва.
Теперь не было сомнений в том, что все погибшие в этой комнате являлись именно жертвами кровожадного гибискуса. Выкачав последние миллилитры углекислого газа из легких собаки, он разросся, словно тесто на дрожжах; мало того, что китайская роза выросла в высоту и усыпалась свежей, плотной листвой, — со всех сторон куст обрамляли свежие голубые бутоны.
Курин открыл форточку, — от свежести воздуха кружилась голова, — и с восторгом принялся рассматривать растение.
«Вот молодец, красавец! Еще немного, распустятся твои чудесные цветы и, клянусь, мы выиграем любую выставку мира! Ты ведь не подведешь меня?— Курин вздохнул, — Надеюсь, не потребуешь больше от меня ничего такого?» Очень хотелось верить, что растение набрало достаточно сил и далее сможет обойтись без жертв, но рассудок был немилосерден к Алексею и с сожалением возражал хозяину: «Экий же ты мечтатель!»
От тяжких дум отвлек женский голос с улицы.
— Ой! Прелесть какая! Молодой человек! Слышите, молодой человек?
Курин присмотрелся: сквозь частый кустарник, росший вдоль дороги, была видна светлая головка.
— Вы ко мне обращаетесь?— крикнул в форточку Алексей.
— Ну конечно к вам. Впервые вижу такой замечательный цветок! Это ж красота какая — такая зелень, а посередке — такой цвет — как у шиповника, но еще красивей, потому что голубенький! Впервые вижу такого симпатяшку…
— Какой цветок, он только бутоны выпустил, — растерянно осмотрел свое чудо Курин.
— Да вон же, — из кустов появилась рука, которая указывала на цветок, — Сейчас… можно я пролезу?— кусты раздвинулись и из-за живого забора появилась девушка лет двадцати трех в легком цветном платье и с зеленой сумочкой на плече.
Алексей повернул кастрюлю с растением и тоже увидел цветок.
— Ага, — вот он!— подтвердила девушка, вмиг оказавшаяся у окна.
Примерно такими и представлял долгожданные цветы Гиби Курин. Увиденное оказалось даже выше ожиданий: нежное, прозрачно-акварельное голубое соцветие, да еще на фоне темно-зеленых листьев, любого свело бы с ума своей красотой.
— Действительно хорош…
— Ой, простите, что я так бесцеремонно пролезла!— опомнилась незнакомка, — Знаете, шла себе на работу, вдруг-чисто случайно-поворачиваю голову в вашу сторону и такое вижу в окне! Он как будто даже светится, может, потому и заметила… Такой красавчик, правда же? А как он называется? Ни разу не встречала такого раньше!
Курин раскрыл окно.
— Полагаю, голубой гибискус. Но не тот, австралийский, который так же называют, — у того листья другой формы, да и цвет не голубой совсем… Другой, в общем, голубой гибискус.
— Простите, а не сочли бы вы наглостью с моей стороны попросить у вас отросточек или веточку — мне тоже хотелось бы такое чудо вырастить?
— Нет…
— Ой, как здорово!— казалось, еще мгновение, и девушка запрыгает от восторга.
— Извините, я не то имел в виду: к сожалению, не смогу поделиться веточкой… Не обижайтесь. Видите ли, это растение я выращиваю нарочно к выставке, так что поймите правильно… Мечтаю удивить публику… а если там еще кто-то кроме меня с таким же цветком окажется, то сами понимаете …
Курин с радостью дал бы веточку незнакомке, но не мог этого сделать потому, что либо цветок лишил бы ее жизни, либо пришлось рассказать ей секрет ухода за ним, но разве можно расписаться перед столь романтичным созданием в жестокости, что проявил Алексей этой ночью, и, скорее всего, проявит еще в ближайшем времени?
Страница
11 из 37
11 из 37
