Добавить в моё избранное
127 мин, 42 сек 1244
Один раз в жизни только встречал человека, которого по батьке так дурацки звали. Лет двадцать назад на заводе с парнем одним работал, его и звали Вовкой!»
Всматриваюсь внимательней -утром темновато еще: елки-палки! Так он и есть! Постарел, конечно, но все же достаточно благовидно еще смотрится.
Я сразу: «Вовка! Ты ли это?»
Смотрит на меня — не припоминает другана будто. Даже злиться начал: «Какой я тебе Вовка!»
Напомнил тогда: вспомни, мол, электрозавод, слесарный цех, напарник как-то у тебя был, Федька Дверцин!
Заулыбался сразу, и вижу: те самые бороздки в передних зубах на местах. Семечки больно грызть любил, а кожура-то их словно наждачка, мелкая, но погрызешь с Вовкино — тоже зубы изотрешь. Точно он!
Ну, руку сразу мне жать, обниматься-целоваться полез.
Федор Степаныч впустил на остановке еще несколько человек и тронулся.
— Вниманию тех, кто не привык скучать в дороге! Кроссворды, байки и анекдоты в одном журнале!— громогласно анонсировал свой товар один из вошедших.
— Слушай, пройди в другой конец салона — там и ори, — попросил торговца водитель, и когда просьба была выполнена, продолжил, — Так меня и пронесло. Но грустно другое.
— Что же?
— А то. Порадовались мы встрече; как я устроился после завода, он и сам видит, -рассказал немного о себе. Бизнесом занялся, поставками какого-то барахла из Европы. «Живу, — говорит, — неплохо, видишь, даже охрана имеется». Дачу здоровенную отгрохал за городом, и вообще все у него есть кроме самолета личного. «А давай, -говорит, — с тобой вновь общаться, корефаниться?»
Вот в этом месте грустное и начинается. Ведь когда люди действительно дружить могут? Когда есть что-то объединяющее их, что постоянно сводит в одном месте. Работа, например. Тогда — верно, встречаться им просто, от них лишь требуется общаться друг с другом. И то, по-честному, часто не из-за того, что так интересны один другому, а потому что невозможно все восемь часов работой заниматься. И начинаются разговоры-шутки. Так со временем люди спеваются, появляется привязанность, чуть не физически чувствуется нужда видеться с товарищем почаще. Ну, оттуда многое проистекает — они могут пиво вместе пить, рыбачить и так далее.
Но когда что-то разлучает их — все — связь рвется. Они больше не в курсе того, что там происходит в жизни бывшего друга; о чем же им тогда говорить? Если они и встретятся позже, то лишь будут вспоминать «былые счастливые дни», но перебирать одни и те же моменты из прошлого бесконечно невозможно. Так старая дружба уже никогда не возобновится.
То же случалось и со школьными друзьями, и с прочими. Один раз попьешь с ними пивка, поворошишь прошлое, поймешь, что больше ничего вас не связывает, и прощай, старый товарищ! Никакой ты мне, по-правде, давно уже не друг.
Не думаю, что Вовка этой грустной штуки не понимает. Тоже ведь немало пожил.
Пообещал ему, что будем, конечно, встречаться, — на сегодняшний вечер, кстати, уже договорились, — и разбежались по своим делам, прекрасно оба понимая, как мало, по-честному, радостного в нашей встрече.
И дудки это все, что старый друг лучше новых двух! Если друг настолько стар, что мы успели расстаться двадцать лет назад, то, пожалуй, толку от него совсем мало. В таком случае даже наоборот, два старых приятеля будут хуже одного нового, с которым общаешься последнее время. А может, и целой армии старых друзей невмочь тягаться с новым корешем.
— А помнишь, на днях про заграницу болтали?— повернулся в сторону Курина Федор Степаныч.
— Помню.
— Так вот… Вроде как обнадежил я тебя: мол, глядишь-ка, и вовсе не вернусь оттуда. Сможешь тогда автобус мой забрать…
— Бросьте вы, опять за старое! Ну какой из меня водитель?
— Да? Ты и не думал? И хорошо. А то, — думаю, — предложил парню, -вдруг он и решится? А я передумал.
Видишь, какое дело. Вспомнил я, как к шурину в деревню ездил. Все там хорошо да ладно: лес и речка прекрасные, в садах от спелых фруктов ветки ломятся, в парниках — томаты наливные поспевают. Сказка, словом, чего там рассказывать. И принимал меня шурин широко, с душою.
Недельку пожил, и так что-то домой потянуло — силы нет удержаться. Что в нашем городе-то такого хорошего, спрашивается, чем здесь лучше, чем там, в деревне? А не смог я дольше в том раю оставаться. Назад, назад — чую, надо мне. Дома оказался, все в голове у меня сразу на места свои стало. Успокоился.
Может, в чужих странах и лучше, чем у шурина, окажется, но боюсь, обратно все же потянет.
— И замечательно! Нам тоже без вас никак нельзя оставаться. А насчет автобуса будьте уверены — у меня в самом деле никаких планов касательно него не появилось.
— Ага… К тому же, оказывается, путешествие не такое уж и дешевое дело, долго там продержаться у меня и денег не хватит.
Всматриваюсь внимательней -утром темновато еще: елки-палки! Так он и есть! Постарел, конечно, но все же достаточно благовидно еще смотрится.
Я сразу: «Вовка! Ты ли это?»
Смотрит на меня — не припоминает другана будто. Даже злиться начал: «Какой я тебе Вовка!»
Напомнил тогда: вспомни, мол, электрозавод, слесарный цех, напарник как-то у тебя был, Федька Дверцин!
Заулыбался сразу, и вижу: те самые бороздки в передних зубах на местах. Семечки больно грызть любил, а кожура-то их словно наждачка, мелкая, но погрызешь с Вовкино — тоже зубы изотрешь. Точно он!
Ну, руку сразу мне жать, обниматься-целоваться полез.
Федор Степаныч впустил на остановке еще несколько человек и тронулся.
— Вниманию тех, кто не привык скучать в дороге! Кроссворды, байки и анекдоты в одном журнале!— громогласно анонсировал свой товар один из вошедших.
— Слушай, пройди в другой конец салона — там и ори, — попросил торговца водитель, и когда просьба была выполнена, продолжил, — Так меня и пронесло. Но грустно другое.
— Что же?
— А то. Порадовались мы встрече; как я устроился после завода, он и сам видит, -рассказал немного о себе. Бизнесом занялся, поставками какого-то барахла из Европы. «Живу, — говорит, — неплохо, видишь, даже охрана имеется». Дачу здоровенную отгрохал за городом, и вообще все у него есть кроме самолета личного. «А давай, -говорит, — с тобой вновь общаться, корефаниться?»
Вот в этом месте грустное и начинается. Ведь когда люди действительно дружить могут? Когда есть что-то объединяющее их, что постоянно сводит в одном месте. Работа, например. Тогда — верно, встречаться им просто, от них лишь требуется общаться друг с другом. И то, по-честному, часто не из-за того, что так интересны один другому, а потому что невозможно все восемь часов работой заниматься. И начинаются разговоры-шутки. Так со временем люди спеваются, появляется привязанность, чуть не физически чувствуется нужда видеться с товарищем почаще. Ну, оттуда многое проистекает — они могут пиво вместе пить, рыбачить и так далее.
Но когда что-то разлучает их — все — связь рвется. Они больше не в курсе того, что там происходит в жизни бывшего друга; о чем же им тогда говорить? Если они и встретятся позже, то лишь будут вспоминать «былые счастливые дни», но перебирать одни и те же моменты из прошлого бесконечно невозможно. Так старая дружба уже никогда не возобновится.
То же случалось и со школьными друзьями, и с прочими. Один раз попьешь с ними пивка, поворошишь прошлое, поймешь, что больше ничего вас не связывает, и прощай, старый товарищ! Никакой ты мне, по-правде, давно уже не друг.
Не думаю, что Вовка этой грустной штуки не понимает. Тоже ведь немало пожил.
Пообещал ему, что будем, конечно, встречаться, — на сегодняшний вечер, кстати, уже договорились, — и разбежались по своим делам, прекрасно оба понимая, как мало, по-честному, радостного в нашей встрече.
И дудки это все, что старый друг лучше новых двух! Если друг настолько стар, что мы успели расстаться двадцать лет назад, то, пожалуй, толку от него совсем мало. В таком случае даже наоборот, два старых приятеля будут хуже одного нового, с которым общаешься последнее время. А может, и целой армии старых друзей невмочь тягаться с новым корешем.
— А помнишь, на днях про заграницу болтали?— повернулся в сторону Курина Федор Степаныч.
— Помню.
— Так вот… Вроде как обнадежил я тебя: мол, глядишь-ка, и вовсе не вернусь оттуда. Сможешь тогда автобус мой забрать…
— Бросьте вы, опять за старое! Ну какой из меня водитель?
— Да? Ты и не думал? И хорошо. А то, — думаю, — предложил парню, -вдруг он и решится? А я передумал.
Видишь, какое дело. Вспомнил я, как к шурину в деревню ездил. Все там хорошо да ладно: лес и речка прекрасные, в садах от спелых фруктов ветки ломятся, в парниках — томаты наливные поспевают. Сказка, словом, чего там рассказывать. И принимал меня шурин широко, с душою.
Недельку пожил, и так что-то домой потянуло — силы нет удержаться. Что в нашем городе-то такого хорошего, спрашивается, чем здесь лучше, чем там, в деревне? А не смог я дольше в том раю оставаться. Назад, назад — чую, надо мне. Дома оказался, все в голове у меня сразу на места свои стало. Успокоился.
Может, в чужих странах и лучше, чем у шурина, окажется, но боюсь, обратно все же потянет.
— И замечательно! Нам тоже без вас никак нельзя оставаться. А насчет автобуса будьте уверены — у меня в самом деле никаких планов касательно него не появилось.
— Ага… К тому же, оказывается, путешествие не такое уж и дешевое дело, долго там продержаться у меня и денег не хватит.
Страница
34 из 37
34 из 37
