Добавить в моё избранное
109 мин, 47 сек 15457
Преодолев сложную систему из трех дверей, чуть задержался в вестибюле, тускло освещенном лампой за пустой стойкой вахтера, и стал подниматься по крутой каменной лестнице, гулко топая в тишине. Но уже на третьем этаже я услышал тихую музыку — что-то классическое, спокойное, прошел на звук по темному коридору, и дернул на себя обитую дермантином дверь. Музыка зазвучала громче, а я замер на пороге, уже в который раз ошарашенный.
Неожиданно было увидеть здесь такой богатый кабинет — огромный, обшитый панелями красного дерева, с широким черным столом посередине. У стола неярко горел торшер самого домашнего вида. А у стеклянной витрины, боком ко мне, что-то делал суровый плотный человек лет пятидесяти, в просторном свитере, сливающимся цветом с сединой. Он стоял вне освещенного круга. На скрип он обернулся, вопросительно посмотрел на меня, и рука его, с початой бутылкой коньяка, замерла над стаканом.
— Я Беляев…
— А… Проходи, — человек принужденно улыбнулся. — А я директор комбината Всеволод Петрович Спозняк, — устало произнес он и достал с полочки второй стакан. — Согреешься? — добавил директор с едва уловимым начальственным снисхождением.
— С удовольствием, — я не продрог, но согреться душой был не против.
— Садись, — Спозняк указал рукой с бутылкой на одно из кресел рядом со столом.
Я осторожно сел, а директор неспешно наполнил стаканы и вышел из полумрака. Он протянул мне выпивку и я разглядел его бульдожье лицо, с отливающими синевой брылями и мешками под глазами.
— Вот, жду, несмотря на глубокую ночь… — произнес он нараспев, отходя и усаживаясь за стол, — надо успеть поговорить, прежде чем ты составишь неверное представление о комбинате.
— Первое впечатление — самое верное, — пробормотал я. Не хотелось, чтобы беседа была долгой. Слишком устал, и знал, что коньяк меня добьет.
Спозняк одарил меня тяжелым взглядом, вероятно из тех, что приберегал для недовольных условиями рабочих. Но я глаз не отвел — заискивать мне было не с руки. В конце концов, это я ему понадобился, а не он мне.
— Возможно. Но я должен убедиться, что ты нормально воспримешь окружающее. Все эти наши странности… Впечатлительному человеку они могут помешать выполнять задачу.
— Здесь опасно? — спросил я, сделав обжигающий глоток.
— Да, здесь опасно. Но, если соблюдать меры предосторожности, ничего не произойдет. Все ли необходимое оборудование доставлено?
— Да. Полагаю, разгружается сейчас на складе комбината. Под наблюдением вашего помощника.
— Ну и прекрасно.
Директор вытянул нижнюю губу и опрокинул в себя долгожданную коричневую жидкость. Поколебался — не налить ли еще, но вставать все-таки не стал.
— Комбинат сейчас в упадке, — неспешно начал он. — Из тысячи человек осталось немного — месторождение иссякло и мы в стадии консервации. Кое-какая добыча еще идет, но это так… — директор досадливо махнул рукой, — чтобы люди без дела не сидели. Куда там до прежних объемов. Соответственно, и городок полупустой. А жилую часть мы отгородили, чтобы люди не пропадали, — он произнес последние слова так, словно речь шла о будничных вещах.
— Поэтому у встречающего был автомат?
— Мы все здесь вооружены.
— То есть оружие, грузовики с решетками на окнах и забор с вышками — все это из-за того, что у вас пропадают люди?
— Да-да.
— А что говорит следствие?
— А следствие говорит, что нам всем нужно убираться отсюда как можно быстрее, — с нажимом ответил Спозняк. — Но у нас осталось незаконченное дело…
Он поднял стакан и долго разглядывал на свет коньяк, словно собирался что-то сказать, но не знал, с чего начать. Я ждал.
— Некоторое время назад, — наконец заговорил директор, — при разработке карьера мы наткнулись на странную… — он пощелкал пальцами, подыскивая нужное слово, — на странную поверхность. Тяжелая техника лишь беспомощно царапалась. В общем, расчистили мы квадратную такую площадку шириной двадцать метров, стали ее окапывать, но стенки уходят вертикально вниз на большую глубину. Так мы и не узнали, где они заканчиваются. Можно предположить, что найденная часть — лишь малая доля объекта, ну как рубка у подводной лодки.
— Вы хотите сказать, что это…
— Я ничего не хочу сказать, — перебил меня Спозняк. — Все возможно. И ты здесь для того, чтобы этот объект оконтурить. Показать нам глубину его залегания и размеры. Закончишь работу — расплатимся прямо здесь.
— И вы не стали обращаться к властям?
— Нет, мы не стали.
— Но почему? — тихо поразился я.
— Потому.
Стакан в моей руке дрогнул. Я внимательно смотрел на директора, пытаясь разглядеть в нем шутника, но его лицо ни чем не выдавало склонность к розыгрышам. И тут, словно в доказательство серьезности этих слов, на улице прогремела автоматная очередь.
Неожиданно было увидеть здесь такой богатый кабинет — огромный, обшитый панелями красного дерева, с широким черным столом посередине. У стола неярко горел торшер самого домашнего вида. А у стеклянной витрины, боком ко мне, что-то делал суровый плотный человек лет пятидесяти, в просторном свитере, сливающимся цветом с сединой. Он стоял вне освещенного круга. На скрип он обернулся, вопросительно посмотрел на меня, и рука его, с початой бутылкой коньяка, замерла над стаканом.
— Я Беляев…
— А… Проходи, — человек принужденно улыбнулся. — А я директор комбината Всеволод Петрович Спозняк, — устало произнес он и достал с полочки второй стакан. — Согреешься? — добавил директор с едва уловимым начальственным снисхождением.
— С удовольствием, — я не продрог, но согреться душой был не против.
— Садись, — Спозняк указал рукой с бутылкой на одно из кресел рядом со столом.
Я осторожно сел, а директор неспешно наполнил стаканы и вышел из полумрака. Он протянул мне выпивку и я разглядел его бульдожье лицо, с отливающими синевой брылями и мешками под глазами.
— Вот, жду, несмотря на глубокую ночь… — произнес он нараспев, отходя и усаживаясь за стол, — надо успеть поговорить, прежде чем ты составишь неверное представление о комбинате.
— Первое впечатление — самое верное, — пробормотал я. Не хотелось, чтобы беседа была долгой. Слишком устал, и знал, что коньяк меня добьет.
Спозняк одарил меня тяжелым взглядом, вероятно из тех, что приберегал для недовольных условиями рабочих. Но я глаз не отвел — заискивать мне было не с руки. В конце концов, это я ему понадобился, а не он мне.
— Возможно. Но я должен убедиться, что ты нормально воспримешь окружающее. Все эти наши странности… Впечатлительному человеку они могут помешать выполнять задачу.
— Здесь опасно? — спросил я, сделав обжигающий глоток.
— Да, здесь опасно. Но, если соблюдать меры предосторожности, ничего не произойдет. Все ли необходимое оборудование доставлено?
— Да. Полагаю, разгружается сейчас на складе комбината. Под наблюдением вашего помощника.
— Ну и прекрасно.
Директор вытянул нижнюю губу и опрокинул в себя долгожданную коричневую жидкость. Поколебался — не налить ли еще, но вставать все-таки не стал.
— Комбинат сейчас в упадке, — неспешно начал он. — Из тысячи человек осталось немного — месторождение иссякло и мы в стадии консервации. Кое-какая добыча еще идет, но это так… — директор досадливо махнул рукой, — чтобы люди без дела не сидели. Куда там до прежних объемов. Соответственно, и городок полупустой. А жилую часть мы отгородили, чтобы люди не пропадали, — он произнес последние слова так, словно речь шла о будничных вещах.
— Поэтому у встречающего был автомат?
— Мы все здесь вооружены.
— То есть оружие, грузовики с решетками на окнах и забор с вышками — все это из-за того, что у вас пропадают люди?
— Да-да.
— А что говорит следствие?
— А следствие говорит, что нам всем нужно убираться отсюда как можно быстрее, — с нажимом ответил Спозняк. — Но у нас осталось незаконченное дело…
Он поднял стакан и долго разглядывал на свет коньяк, словно собирался что-то сказать, но не знал, с чего начать. Я ждал.
— Некоторое время назад, — наконец заговорил директор, — при разработке карьера мы наткнулись на странную… — он пощелкал пальцами, подыскивая нужное слово, — на странную поверхность. Тяжелая техника лишь беспомощно царапалась. В общем, расчистили мы квадратную такую площадку шириной двадцать метров, стали ее окапывать, но стенки уходят вертикально вниз на большую глубину. Так мы и не узнали, где они заканчиваются. Можно предположить, что найденная часть — лишь малая доля объекта, ну как рубка у подводной лодки.
— Вы хотите сказать, что это…
— Я ничего не хочу сказать, — перебил меня Спозняк. — Все возможно. И ты здесь для того, чтобы этот объект оконтурить. Показать нам глубину его залегания и размеры. Закончишь работу — расплатимся прямо здесь.
— И вы не стали обращаться к властям?
— Нет, мы не стали.
— Но почему? — тихо поразился я.
— Потому.
Стакан в моей руке дрогнул. Я внимательно смотрел на директора, пытаясь разглядеть в нем шутника, но его лицо ни чем не выдавало склонность к розыгрышам. И тут, словно в доказательство серьезности этих слов, на улице прогремела автоматная очередь.
Страница
3 из 31
3 из 31
