Добавить в моё избранное
106 мин, 15 сек 14226
Таких приказов я еще не получал. Мы должны не допустить побега, не только осужденных, а и охранников колонии. Борька громко переваривал приказ, но естественно, при объявленном в стране чрезвычайном положении, выполнять его придется. Стрелять в своих? Не знаю даже что и подумать.
Прибыв на место, разбежались по своим секторам. Нам досталась вышка какого-то сотового оператора, горестно глянув на напарника, начали подъем. Обзор оказался просто потрясающим, видимость километров на двадцать, да нам столько и не нужно.
Закрепили между уголками сидушки и прицепились альпинистскими карабинами, что-то ветер усилился, как бы ни сдуло нас. Пристреляться нужно, но нельзя, охрану перепугаем, один, вон как на нас недобро смотрит, еще стрелять с перепугу начнет. Пристрелка отменяется, сидим и ждем, потом попробуем. И тут тишину разорвала автоматная очередь, связались со своими, стреляла охрана, а что и кто, пока неизвестно.
Примерно в полночь, мы разглядели подготовку массового побега осужденными (человек триста) а может и более, с деревянными лестницами и подобием багров.
Борька нервно заерзал, да и мне от увиденного, улыбаться расхотелось. Такую толпу только десятком пулеметов остановить можно. Похоже, перед нами разворачивается главное действие сегодняшней ночи и дай нам бог ее пережить. Ох, недоброе чувство у меня встрепенулось, на панику похожее, со вставанием дыбом волос. Борька куда-то оживленно вглядывался, выискивал подстрекателей наверно и не находя в такой толпе оных, морщил свой большой лобик.
— Я тебе не помощник сегодня, буду искать, кто нам в первую очередь угрожает, а цели ты и без меня видишь, даже с закрытыми глазами работать можно, — горестно доложился Борька.
— Да уж, патроны у меня сегодня очень быстро кончатся, — поддержал его я.
— Стреляй только в голову, как полковник сказал.
— Помню я, иначе встают и опять живые.
Такого зрелища я даже в страшном сне, увидеть не пожелал бы. Огромная толпа, толкая и давя упавших, рвала и ломала, надежные с виду заборы, словно бумагу. Сработала сигнализация и первенец получил мой маленький и жуткий привет, аж мозгами соседей забрызгал, что, впрочем, их ничуть не остановило. Задние ряды напирали, руками и ногами круша наименее удачливых и заживо затаптывая нерасторопных. Крики, стрельба, жуткий скрежет ломаемых конструкций, все слилось и смешалось, в безумном хаосе. Выстрел! Даже прицеливаться особо не нужно, дистанция минимальная, как в тире. Бабах! Еще один покатился. Бабах! Они даже не пытаются прятаться. Бах! Сколько же вас? Мысли пролетают бешеной пчелой, мы сами отсюда наверняка живыми не выберемся. Щелк! Перезаряжаюсь, ругая себя последними словами, выстрелы всегда считать нужно. Выцеливая следующую жертву, увидел застывшего в ступоре часового, стрельнул в подоконник рядом с ним. Часовой вскочил как ужаленный, схватился за автомат и развернулся в нашу сторону, что-то крича. Ничего, пробзделся, теперь стрелять начал, хотя с такой толпой, все равно сделать ничего не сможет. А ничего так стреляет мальчонка!
Зеки уже к нему на пост прорываются, отстреливаю, как могу, но извини мужик, все равно тебе кирдык. Как будто почувствовав мой взгляд, оборачивается, оскаливается, поднимает руку и типа бабах в меня. Ого! Он знал, что мы здесь и даже не пытался убежать, хотя возможностей у него было много. Первого з. к. он встретил ударом приклада, только ноги мелькнули, но второй всадил нож ему в живот. Вот и все пацанчик… Бабах! Зычара кулем рухнул с вышки вниз, сбросив своим телом еще парочку. Отомстил я за тебя. А мужик смотрю живой, ногами еще дергает.
— Не жилец, — как-то отрешенно, крикнул Болик. — Добей, чтоб не мучился.-
— Нет! Если зеков дальше отстреливать от него будем, может, выкарабкается. Им ведь только его автомат нужен, а мы их хорошо около вышки наложили, может больше никто к нему не сунется.
— Тогда оба на него работаем, хоть какой-то смысл в этом сумасшедшем доме нашелся, — прошипел Борька, выхватывая и взводя свой АК-103.
Убитые уже начали подниматься, как-то вальяжно и неторопясь и наведясь на ближайших, бросались с остервенением бешеных псов. Ого! Значит, правду начальник про зомбев сказал, а то мы, грешным делом подумали, что в отпуск ему пора, с устатку. Инструктаж про Москву был, значит и у нас началось.
Воздух прорезала пулеметная очередь. Здоровенный прапорщик, безжалостно расстреливая осужденных, старательно продвигался к наблюдательной вышке. Проделав выстрелами настоящую просеку, бегом пробежав образовавшийся коридор, поднялся на пост. Взвалив на себя раненого, безумным слоном пробежал через толпу.
— Вот это мужик! — восхищенно произнес я.
— Стреляй, не отвлекайся, — ткнул меня прикладом по каске, сидевший выше Болик. — Иначе не дотащит!
— Патроны заканчиваются, а нам еще из этой задницы выбираться.
— Отобьемся как нибудь!
Прибыв на место, разбежались по своим секторам. Нам досталась вышка какого-то сотового оператора, горестно глянув на напарника, начали подъем. Обзор оказался просто потрясающим, видимость километров на двадцать, да нам столько и не нужно.
Закрепили между уголками сидушки и прицепились альпинистскими карабинами, что-то ветер усилился, как бы ни сдуло нас. Пристреляться нужно, но нельзя, охрану перепугаем, один, вон как на нас недобро смотрит, еще стрелять с перепугу начнет. Пристрелка отменяется, сидим и ждем, потом попробуем. И тут тишину разорвала автоматная очередь, связались со своими, стреляла охрана, а что и кто, пока неизвестно.
Примерно в полночь, мы разглядели подготовку массового побега осужденными (человек триста) а может и более, с деревянными лестницами и подобием багров.
Борька нервно заерзал, да и мне от увиденного, улыбаться расхотелось. Такую толпу только десятком пулеметов остановить можно. Похоже, перед нами разворачивается главное действие сегодняшней ночи и дай нам бог ее пережить. Ох, недоброе чувство у меня встрепенулось, на панику похожее, со вставанием дыбом волос. Борька куда-то оживленно вглядывался, выискивал подстрекателей наверно и не находя в такой толпе оных, морщил свой большой лобик.
— Я тебе не помощник сегодня, буду искать, кто нам в первую очередь угрожает, а цели ты и без меня видишь, даже с закрытыми глазами работать можно, — горестно доложился Борька.
— Да уж, патроны у меня сегодня очень быстро кончатся, — поддержал его я.
— Стреляй только в голову, как полковник сказал.
— Помню я, иначе встают и опять живые.
Такого зрелища я даже в страшном сне, увидеть не пожелал бы. Огромная толпа, толкая и давя упавших, рвала и ломала, надежные с виду заборы, словно бумагу. Сработала сигнализация и первенец получил мой маленький и жуткий привет, аж мозгами соседей забрызгал, что, впрочем, их ничуть не остановило. Задние ряды напирали, руками и ногами круша наименее удачливых и заживо затаптывая нерасторопных. Крики, стрельба, жуткий скрежет ломаемых конструкций, все слилось и смешалось, в безумном хаосе. Выстрел! Даже прицеливаться особо не нужно, дистанция минимальная, как в тире. Бабах! Еще один покатился. Бабах! Они даже не пытаются прятаться. Бах! Сколько же вас? Мысли пролетают бешеной пчелой, мы сами отсюда наверняка живыми не выберемся. Щелк! Перезаряжаюсь, ругая себя последними словами, выстрелы всегда считать нужно. Выцеливая следующую жертву, увидел застывшего в ступоре часового, стрельнул в подоконник рядом с ним. Часовой вскочил как ужаленный, схватился за автомат и развернулся в нашу сторону, что-то крича. Ничего, пробзделся, теперь стрелять начал, хотя с такой толпой, все равно сделать ничего не сможет. А ничего так стреляет мальчонка!
Зеки уже к нему на пост прорываются, отстреливаю, как могу, но извини мужик, все равно тебе кирдык. Как будто почувствовав мой взгляд, оборачивается, оскаливается, поднимает руку и типа бабах в меня. Ого! Он знал, что мы здесь и даже не пытался убежать, хотя возможностей у него было много. Первого з. к. он встретил ударом приклада, только ноги мелькнули, но второй всадил нож ему в живот. Вот и все пацанчик… Бабах! Зычара кулем рухнул с вышки вниз, сбросив своим телом еще парочку. Отомстил я за тебя. А мужик смотрю живой, ногами еще дергает.
— Не жилец, — как-то отрешенно, крикнул Болик. — Добей, чтоб не мучился.-
— Нет! Если зеков дальше отстреливать от него будем, может, выкарабкается. Им ведь только его автомат нужен, а мы их хорошо около вышки наложили, может больше никто к нему не сунется.
— Тогда оба на него работаем, хоть какой-то смысл в этом сумасшедшем доме нашелся, — прошипел Борька, выхватывая и взводя свой АК-103.
Убитые уже начали подниматься, как-то вальяжно и неторопясь и наведясь на ближайших, бросались с остервенением бешеных псов. Ого! Значит, правду начальник про зомбев сказал, а то мы, грешным делом подумали, что в отпуск ему пора, с устатку. Инструктаж про Москву был, значит и у нас началось.
Воздух прорезала пулеметная очередь. Здоровенный прапорщик, безжалостно расстреливая осужденных, старательно продвигался к наблюдательной вышке. Проделав выстрелами настоящую просеку, бегом пробежав образовавшийся коридор, поднялся на пост. Взвалив на себя раненого, безумным слоном пробежал через толпу.
— Вот это мужик! — восхищенно произнес я.
— Стреляй, не отвлекайся, — ткнул меня прикладом по каске, сидевший выше Болик. — Иначе не дотащит!
— Патроны заканчиваются, а нам еще из этой задницы выбираться.
— Отобьемся как нибудь!
Страница
11 из 32
11 из 32
