Добавить в моё избранное
110 мин, 49 сек 15787
Не знаю, откуда у меня была такая уверенность, но вскоре я уже точно об этом знала, хотя мне никто ни о чем не говорил.
А ведь если припомнить — недавно почти неделю она в буквальном смысле у него жила. Как я могла позволить (с другой стороны она не слишком и добивалась моего согласия)? Но если бы наш отец не был бы в то время в запое, проблема бы решилась сама собой. Он бы запретил Энни и мыслить о том, чтобы ночевать у парня, который, как, наверное, уже говорилось, старше ее на четыре года.
Конкретно я ни на что не намекаю, но что бы там не произошло там за ту неделю, что она была у Сида, это, скорее всего, и было ключевым моментом.
Я же говорила, что в этом деле много непонятного. Да и рассказать не кому. Моя дочь не в счет, вы же понимаете.
Лили Паркер:
(еле справляясь с беспрестанными рыданиями):
— В одно светлое весеннее утро мы сразу все узнали. И были потрясены этим известием. Боже, как же трудно! Мне так больно это вспоминать… Простите меня за мои слезы! (немного успокоившись и взяв себя в руки) Их машина свалилась с моста в воду. Когда ее вытащили, было уже слишком поздно. Они все погибли! Кроме старшей сестры. И Сид, и его мама, и его отец — их жизни оборвались там, в этой гребанной реке под мостом. Только подумать! — вот они есть, а вот их нет.
Когда я это услышала, я долго кричала. Долго-долго, и никто не мог меня успокоить. Я не могла понять, как такое может случиться в реальной жизни. Никогда никто из моих родственников и знакомых не умирал, и мне было очень трудно это осмыслить.
Я впала в глубокую депрессию, я думала, что сама погибну. Вести себя разумно было выше моих сил. Сид. И вот его нет. Я почти его не знала, но как близок он стал мне. Я сходила с ума от чувства, что никогда больше его не увижу.
И я все думала, как же произошел этот несчастный случай? Мистер Тельбот потерял управление? Как же?! Ведь машина была почти новой. Может он был пьян за рулем? Тоже невозможно — я знала, что он не пьет совсем.
Что там случилось? Меня до сих пор грызет любопытство. Это не заурядный случай, мне все это знаем.
И вот еще что — если мне было так плохо, то что же чувствовала эта Энни Керлвуд? (и она снова зарыдала).
Миссис Блум — живущая по соседству с Керлвудами:
— Я запомнила это во всех подробностях, ведь это было так странно и ужасающе! Февраль, одиннадцать вечера (я не спала, я люблю в такое время сидеть на балконе и курить), я смотрю вниз, пытаясь различить эту светлую фигуру. Я обратила на нее внимания, уже когда она вышла из дома, и сначала не поняла, кто это может быть. Потом мне показалось, что это девчонка Керлвудов. И это точно была Анастасия. Выпорхнула из дома босиком и в одной ночной сорочке! И это зимой! Я была в шоке, осознав все это, поэтому и продолжала стоять, ничего не предпринимая.
Она совсем немного пробежала. Потом вдруг остановилась, в нерешительности о чем-то раздумывая. «Ей, должно быть, очень холодно», — содрогаясь, думала я. Я ведь стояла на балконе, накинув пуховик. Даже так мне становилось уже зябко. А она… Безумие какое-то.
Потом Энни сделала еще несколько шагов, ее ноги по колено утопали в снегу (в ту зиму его было чересчур уж много), и упала, провалившись в этом обжигающе холодном ложе. Не могу даже представить, что она чувствовала. Наверное, промерзла до костей, и не удивительно, что на следующий же день свалилась с гриппом.
И тут меня будто током ударило. Что я — стою и смотрю?! Мне нужно что-то делать чтобы спасти девочку, иначе она на смерть тут замерзнет.
Я вылетела из дома, в чем была — халат, расстегнутый пуховик и домашние тапки и понеслась к их участку.
Девчушка так и лежала на том месте, не жива, не мертва.
Я к ней. Я пыталась ее приподнять, а она бешено вырывалась. Тут она загробно (иначе и не скажешь) посмотрела мне в глаза и процедила сквозь зубы: «Уйди от меня, сука, иначе я тебя убью!». Я испугалась. Возмущаться я не смогла. Мне просто сделалось страшно.
Я не могла больше оставаться с ней рядом. Я побежала в дом Керлвудов и принялась дико трезвонить в звонок. Скоро мне открыл ее недовольный отец. Честно сказать, мне этот человек не нравился никогда. Он спросил, какого черта я приперлась посреди ночи, когда они уже все спят. Я же не сразу смогла внятно ему объяснить.
Естественно, он сразу помчался за дочерью. Он отнес ее домой на руках, и она даже не сопротивлялась.
Мы соседи, конечно, обратили внимание на то, что она странноватая и давно. Но ума не могли приложить, почему она это сделала. Какой-то изощренный способ самоубийства. Но зачем?
Потом нас осенило, что это из-за того, что ее лучший (и единственный) друг переехал.
На следующий день, вечером, мы узнали об аварии. Из выпуска новостей.
И меня до сих пор мучит вопрос — она что — предвидела?
Соседка Тельботов:
— Мне так их жаль!
А ведь если припомнить — недавно почти неделю она в буквальном смысле у него жила. Как я могла позволить (с другой стороны она не слишком и добивалась моего согласия)? Но если бы наш отец не был бы в то время в запое, проблема бы решилась сама собой. Он бы запретил Энни и мыслить о том, чтобы ночевать у парня, который, как, наверное, уже говорилось, старше ее на четыре года.
Конкретно я ни на что не намекаю, но что бы там не произошло там за ту неделю, что она была у Сида, это, скорее всего, и было ключевым моментом.
Я же говорила, что в этом деле много непонятного. Да и рассказать не кому. Моя дочь не в счет, вы же понимаете.
Лили Паркер:
(еле справляясь с беспрестанными рыданиями):
— В одно светлое весеннее утро мы сразу все узнали. И были потрясены этим известием. Боже, как же трудно! Мне так больно это вспоминать… Простите меня за мои слезы! (немного успокоившись и взяв себя в руки) Их машина свалилась с моста в воду. Когда ее вытащили, было уже слишком поздно. Они все погибли! Кроме старшей сестры. И Сид, и его мама, и его отец — их жизни оборвались там, в этой гребанной реке под мостом. Только подумать! — вот они есть, а вот их нет.
Когда я это услышала, я долго кричала. Долго-долго, и никто не мог меня успокоить. Я не могла понять, как такое может случиться в реальной жизни. Никогда никто из моих родственников и знакомых не умирал, и мне было очень трудно это осмыслить.
Я впала в глубокую депрессию, я думала, что сама погибну. Вести себя разумно было выше моих сил. Сид. И вот его нет. Я почти его не знала, но как близок он стал мне. Я сходила с ума от чувства, что никогда больше его не увижу.
И я все думала, как же произошел этот несчастный случай? Мистер Тельбот потерял управление? Как же?! Ведь машина была почти новой. Может он был пьян за рулем? Тоже невозможно — я знала, что он не пьет совсем.
Что там случилось? Меня до сих пор грызет любопытство. Это не заурядный случай, мне все это знаем.
И вот еще что — если мне было так плохо, то что же чувствовала эта Энни Керлвуд? (и она снова зарыдала).
Миссис Блум — живущая по соседству с Керлвудами:
— Я запомнила это во всех подробностях, ведь это было так странно и ужасающе! Февраль, одиннадцать вечера (я не спала, я люблю в такое время сидеть на балконе и курить), я смотрю вниз, пытаясь различить эту светлую фигуру. Я обратила на нее внимания, уже когда она вышла из дома, и сначала не поняла, кто это может быть. Потом мне показалось, что это девчонка Керлвудов. И это точно была Анастасия. Выпорхнула из дома босиком и в одной ночной сорочке! И это зимой! Я была в шоке, осознав все это, поэтому и продолжала стоять, ничего не предпринимая.
Она совсем немного пробежала. Потом вдруг остановилась, в нерешительности о чем-то раздумывая. «Ей, должно быть, очень холодно», — содрогаясь, думала я. Я ведь стояла на балконе, накинув пуховик. Даже так мне становилось уже зябко. А она… Безумие какое-то.
Потом Энни сделала еще несколько шагов, ее ноги по колено утопали в снегу (в ту зиму его было чересчур уж много), и упала, провалившись в этом обжигающе холодном ложе. Не могу даже представить, что она чувствовала. Наверное, промерзла до костей, и не удивительно, что на следующий же день свалилась с гриппом.
И тут меня будто током ударило. Что я — стою и смотрю?! Мне нужно что-то делать чтобы спасти девочку, иначе она на смерть тут замерзнет.
Я вылетела из дома, в чем была — халат, расстегнутый пуховик и домашние тапки и понеслась к их участку.
Девчушка так и лежала на том месте, не жива, не мертва.
Я к ней. Я пыталась ее приподнять, а она бешено вырывалась. Тут она загробно (иначе и не скажешь) посмотрела мне в глаза и процедила сквозь зубы: «Уйди от меня, сука, иначе я тебя убью!». Я испугалась. Возмущаться я не смогла. Мне просто сделалось страшно.
Я не могла больше оставаться с ней рядом. Я побежала в дом Керлвудов и принялась дико трезвонить в звонок. Скоро мне открыл ее недовольный отец. Честно сказать, мне этот человек не нравился никогда. Он спросил, какого черта я приперлась посреди ночи, когда они уже все спят. Я же не сразу смогла внятно ему объяснить.
Естественно, он сразу помчался за дочерью. Он отнес ее домой на руках, и она даже не сопротивлялась.
Мы соседи, конечно, обратили внимание на то, что она странноватая и давно. Но ума не могли приложить, почему она это сделала. Какой-то изощренный способ самоубийства. Но зачем?
Потом нас осенило, что это из-за того, что ее лучший (и единственный) друг переехал.
На следующий день, вечером, мы узнали об аварии. Из выпуска новостей.
И меня до сих пор мучит вопрос — она что — предвидела?
Соседка Тельботов:
— Мне так их жаль!
Страница
13 из 31
13 из 31
